ресторане я отсканировал пальцы тридцати четырех человек.
— А их должно быть тридцать пять. Кого упустили? Директора не было все еще?
Он смотрел на Игоря противно, въедливо. И тому пришлось вспоминать.
— Был директор. Точно был. Я в его кабинете и работал. Он мне свой стол позволил занять.
— Он такой толстенький, невысокий, с залысинами? Так? — не унимался Фокин.
— Нет, не так, — рассердился Игорек, глянув на часы.
Три минуты прошло. Чай остыл до правильной температуры. Если он его сейчас не выпьет, то чай будет вылит в раковину. Потому что с температурой ниже правильной он для Рыкова невкусный.
— Директор — высокий малый, с короткой стрижкой, модный и худой. Все, уходи.
— А менеджер? Менеджер был?
— Какой менеджер, Фокин?! — скрипнул зубами Игорек Рыков.
— Тот, с кем мы работали, сразу как тело было обнаружено. Ты что, его не помнишь?
— Издеваешься надо мной, да?
Все, чай был вылит. Он совсем остыл. И в употребление не годился. Игорь смирился. И попытался сосредоточиться на том, чего от него хочет Фокин.
— Я сам удивился, что их там тридцать четыре, а не тридцать пять, как было заявлено. Но потом вспомнил, что официант умер. И все сошлось. Я и претензий не предъявил насчет списочного состава. А сейчас вот ты сказал… — Рыков поддел рыбку со стола и уложил ее таки на хлебушек. — И я снова вспомнил: официантов был полный комплект. Они на место умершего парня уже нового человека приняли. А того, с кем мы работали на выезде на место преступления, не было.
— Но как же так, Игорек? — развел руками Фокин. — Надо было оперативника с тобой послать. А я на тебя понадеялся. Косячишь?
— И ничего я не косячу! — вспыхнул Игорек.
И шпротина соскользнула снова. Только теперь уже на пути от стола к его рту. И шлепнулась уже не на стол, а на пол.
— Твоя фамилия не Фокин, а Обломанский! — взревел Рыков, выдергивая из принтера лист бумаги и подбирая им упавшую шпротину. — Я не косячил! Я спросил директора: все? Он ответил: все!
— А куда же подевался менеджер?
— Ну… Уволил, наверное, его директор. Вернулся и уволил. За происшествие в его отсутствие. Возьми и сам его спроси.
— Больно далеко ехать, — почесал макушку Фокин. — Перед праздниками в Москве транспортный Армагеддон, сам знаешь.
— Так позвони. В верхнем ящике стола его визитка. Он мне ее в карман куртки сунул. Зазывал праздновать торжество какое-нибудь семейное.
Фокин выдвинул ящик. Визитка лежала поверх распечатанной пачки французских крекеров. И конечно же, он прихватил парочку. Хорошо, что не больше! И тут же принялся набирать номер телефона с красивой визитки.
— Добрый день, майор Фокин вас беспокоит. — Он тут же напомнил директору ресторана об убийстве на банкете и спросил: — А почему ваш старший менеджер не прошел идентификацию отпечатков пальцев, когда наш эксперт-криминалист приезжал в ресторан?
— Добрый день, — с запинкой поздоровался директор ресторана. — Я понял, да понял, о чем вы… Так нет Василия. Уволился он.
— Вы уволили? — с догадливым хмыканьем спросил Фокин. — После происшествия в ваше отсутствие, надо полагать, наказали? Так? Толь-ко честно! Это важно!
— Нет, не так, — ответил директор недовольным голосом. — Он-то при чем? Претензий по обслуживанию мероприятия не возникло. С чего мне его увольнять? Хороший, ответственный работник. Нет, сам он ушел. Честно, сам!
— Давно?
— Так сразу после моего возвращения и написал заявление.
— Не объяснил почему? — приставал Фокин.
Его свободная от телефона рука снова потянулась к верхнему ящику стола, где у Рыкова хранился крекер. И Игорек на всякий случай подпер ящик коленом. Чтобы Фокину неповадно было.
— Если честно, я не допытывался. Ну, не хочет человек работать, заставить-то я не могу. А что такое? Он жалобу, что ли, на меня накатал? — обеспокоился директор ресторана.
— Нет. Не знаю. Не видел никаких жалоб. Просто ищу вашего менеджера — Василия Трунова, — вспомнил Фокин имя и фамилию полноватого, лысоватого, перепуганного насмерть человека. — Не поможете?
— Вряд ли, — без запинки ответил директор. — В личном деле адреса пишут от балды, простите. Прописки местной почти ни у кого нет. Кто студент. Кто приезжий. Я без претензий. Мне главное, чтобы работали хорошо. Знаете, как сейчас трудно подобрать сотрудников! Поэтому я весьма лоялен в этом вопросе. В том плане, что московской прописки не требую. Где Василий жил до увольнения, не знаю. Вам надо с кем-то из ребят моих поговорить. Помнится, он дружен был с тем самым официантом, который умер.
— С Усовым? — уточнил майор, настырно дергая верхний ящик стола за ручку.
— Да. Частенько ему халтурку подкидывал, если выездные мероприятия бывали. Еще трое ребят из официантов с ним общались. И кто-то из поваров. На моей памяти он с кем-то даже на охоту ездил или в баню ходил. Не могу сказать. Если хотите, я уточню.
— Хочу! Очень хочу! И если что-то выяснится, хочу, чтобы этот человек позвонил мне. А еще лучше подъехал в отдел. Чтобы нам не приезжать к вам снова и не срывать вам рабочий график.
— Да! Спасибо! Все сделаю! Спасибо, майор!
Директор ресторана так поспешил избавить себя от очередных проблем, связанных с визитом к ним полиции, что звонки Фокину начали поступать, не успел он выйти от Игоря Рыкова.
Двое из трех официантов, которые, по версии директора, были дружны с менеджером Труновым, почти ничего не знали о его личной жизни. В разговоре с Фокиным отделались коротким «не могу помочь, по работе общались, после нет». Третий официант, проработавший чуть дольше остальных, рассказал, что Васька москвич, в разводе, детей вроде нет. Во всяком случае, он о них никогда не упоминал. И фотографии их на его столе замечено не было. Человеком он его назвал замкнутым, трусоватым. Такой: себе на уме.
— Как это? — уточнил Фокин
Он уже вернулся к себе и сидел теперь на своем рабочем месте в кабинете, в упор рассматривая Леонову.
Она второй день безрезультатно таращилась в монитор в надежде получить информацию, которая их всех интересовала. Но что-то случилось у них с сетью. Системный администратор только руками разводил и просил потерпеть. Интернет работал, а доступа к нужным файлам не было.
И что-то Леонова сейчас в интернете искала. Фокин мог поклясться, что, прежде чем Леонова свернула «окно», успел заметить какие-то нарядные платья. К празднику, не иначе, готовилась. Главное, ничего не сказав, не спросив, к примеру, а где он собирается отмечать. Не то чтобы его очень встревожил поиск Леоновой нарядного платья, но…
Но беспокойство он ощутил. Странное такое, необъяснимое. Как-то не по-братски, что ли, она
