Шокированная этой речью, Элли неожиданно обрадовалась тому, что их разделяет довольно широкая бурная протока.
— А ты уверен, что этот человек — единственный, достойный доверия? — спросила она, стараясь говорить негромким ровным голосом. — Я имею в виду, почему нельзя доверять Изабелле, а ему — можно? Что-то мне не верится, что Изабелла так жаждет власти, что готова…
— Не смеши меня, Элли, — перебил ее Кристофер. — Лучше оглянись вокруг. Ты отдаешь себе отчет в том, где находишься? Ведь это заведение — своего рода подготовительная школа для королей, премьер-министров, банкиров… Все эти люди в один прекрасный день будут управлять миром, Изабелла же — их номинальный лидер! И после этого ты можешь говорить, что она не жаждет власти? — произнес он с невыразимым сарказмом. — Чушь! Она стремится к власти, как никто другой, и ради этого готова на все!
Элли упрямо покачала головой.
— Ты просто не знаешь ее, Крис. Она не такая. И уж во всяком случае, не равнодушна к моей судьбе… к судьбе всей нашей семьи.
— Ты действительно так считаешь? — Страсть в его голосе уступила место леденящему холоду. — Тогда задай себе вопрос: почему она лгала относительно реальной причины смерти Рут? Кстати, ты не знаешь, куда подевалось ее мертвое тело? И если вдруг умрешь ты — как думаешь, что она сделает с твоим?
Элли показалось, что у нее из легких вышел весь воздух, как если бы Кристофер сильно ударил ее в область солнечного сплетения. Он задал слишком болезненный и каверзный вопрос. Потому что она и впрямь никак не могла объяснить себе одну вещь: отношение Изабеллы к смерти Рут. Гейб убил Рут прошлым летом во время летнего бала. Но Изабелла постаралась замять это дело и, хотя знала правду, сообщила ученикам и преподавателям, что девушка покончила жизнь самоубийством. И что интересно, даже родителя Рут поверили ей! Во всяком случае, такое объяснение их удовлетворило. Теперь все, ну почти все, будут на веки вечные считать Рут самоубийцей, чего Элли никак не могла принять. Потому что это было несправедливо по отношению к покойной.
«Но откуда Кристофер все это знает?»
Неожиданно на нее волной нахлынула печаль. Возможно ли, чтобы у нее отняли всех, кого она любит? Возможно ли, чтобы все, кому она верит, оказались лжецами?
— Почему я должна тебя слушать? — воскликнула она на высокой ноте, едва не срываясь на крик. — Ведь ты бросил меня! Как иначе, если не предательством, это можно назвать? И вот теперь, по прошествии двух лет, ты появляешься здесь и говоришь разные гадости о близких мне людях, хотя сам вступил в союз с ублюдком, который, ради осуществления своих безумных планов, готов убивать… и… Что, по-твоему, я должна сделать после этого? Убежать с тобой? Полностью тебе довериться?
Выражение лица Кристофера резко переменилось, и он, словно в знак капитуляции, вскинул над головой руки.
— Знаю, что ты злишься на меня. И готов принести извинения за ту боль, которую тебе причинил. Но как бы то ни было, Эл, я не верю Изабелле. Потому что она — лгунья. В настоящее время она не жалеет усилий, чтобы лишить тебя законного наследства, а ты не имеешь об этом никакого представления. Она всех перехитрила и даже из семьи тебя выдернула, чтобы не стала помехой ее планам, ты же продолжаешь ей верить. Но ей по большому счету на тебя наплевать. Ей — но не мне!
Элли скрестила на груди руки, чувствуя, как ее сердце превратилось в крохотный ледяной орешек, холодивший ей грудь. В эту минуту все инстинкты, которыми она обладала, говорили ей одно: сматывайся отсюда, беги как можно быстрей. Но она не могла убежать. Потому что не узнала еще всей правды.
— Что конкретно ты хочешь, чтобы я сделала, Кристофер? — Хотя она буквально задыхалась от гнева и острой душевной боли, ее голос, как ни странно, вновь зазвучал спокойно и ровно. — Оставила Киммерию и ушла вместе с тобой, так?
— Не сейчас. — Казалось, ему понравился этот вопрос, который, по его мнению, свидетельствовал о том, что она начала сдавать свои позиции и склоняться на его сторону. — Но скоро. — Он бросил взгляд через плечо, а когда вновь повернулся к ней лицом, его голос сделался чуть ли не медовым. — Послушай, Эл, сегодня у нас не так много времени, как хотелось бы. Но нам обязательно нужно встретиться снова. Потому что я хочу рассказать тебе о наших планах.
Когда Кристофер улыбался, то так походил на парнишку, которого Элли знала два года назад, что у нее глаза щипало от слез. Как ни крути, это был ее старший брат, который всегда заботился о ней и благодаря которому она чувствовала себя в безопасности.
— Когда я все тебе расскажу, ты поймешь, что Натаниэль не такой уж плохой человек. — По-видимому, у нее на лице в этот момент проступило недоверие, поскольку он поторопился добавить: — Да, некоторые его поступки могут со стороны показаться неприглядными. Он тоже это понимает… и испытывает по этому поводу тяжелые чувства. Но это война, Элли. Война за правое дело, поскольку относительно недостатков элитарной организации он во всем прав.
— Как прикажешь это понимать? — спросила Элли, стараясь избавиться от напряжения в голосе и придать разговору вид непринужденной беседы. — Скажи хотя бы часть из того, чем хочешь со мной поделиться. Что ему нужно?
— Ох, Элли, ты даже не представляешь! — Его глаза снова заблестели от сдерживаемой страсти. — Он собирается все изменить и устроить по-своему, ликвидировав недостатки, возникшие по причине того, что у кормила власти стоят не те люди. Надеюсь, ты знаешь, что Киммерия — составная часть организации, и какая именно, не так ли? Если организацию возглавит он, здесь все изменится. Абсолютно все.
«Здесь все изменится. Абсолютно все».
Элли не очень хорошо понимала, о чем он говорил.
Но Кристофер опять повернул голову и бросил взгляд через плечо, и у Элли сложилось впечатление, что он с кем-то переговаривается очень тихим голосом. Когда он потом снова на нее посмотрел, в его взгляде сквозила печаль.
— Я тоже о тебе скучал, киска-Элли. — Он смотрел на нее через протоку изучающим взглядом, словно стараясь запомнить ее лицо. — Думал иногда, что не доведется мне больше тебя увидеть, но все-таки встретились.
— Да уж… — протянула Элли, чувствуя, что у нее начинает предательски подрагивать нижняя губа. — Встретились.
— Эй! — воскликнул он с неожиданно осветившимся улыбкой лицом. — Помнишь, как я учил тебя ездить на велосипеде и забыл перед первой поездкой рассказать о том, как пользоваться тормозами?
— А как же? Я помчалась вниз по дороге и врезалась в тележку почтальона. — При этом воспоминании Элли улыбнулась. — Письма тогда разлетелись во все стороны.
— Почтальон чуть с ума не сошел от злости, — хихикнул Крис. — И отправился к маме и папе жаловаться…
Невольно вырвавшееся упоминание о родителях вернуло его к реальности, улыбка на губах испарилась, и он отступил на шаг от края протоки.
— Мне надо идти, Эл. Воспользуйся той же тропой, по которой шла сюда, и не столкнешься с патрульными Раджа.
«Интересно, откуда у него такая уверенность?»
Потом он прощальным жестом вскинул руку над головой.
— До свидания, Элли. И не беспокойся о своей безопасности. Мы будем наблюдать за тобой. У нас есть свои люди в Киммерии.
— Кто? — крикнула Элли ему вслед.
Но он уже исчез среди деревьев.
* * *
Возвращаясь к церковной ограде по едва заметной каменистой тропинке (тридцать три шага), Элли двигалась механически, но очень аккуратно. Но даже продираясь сквозь заросли, пыталась анализировать произошедшее и понять, что, собственно, ей удалось узнать.
«Ты знаешь, что Киммерия — составная часть организации, и какая именно, не так ли?»
Когда Кристофер произносил эти слова, его глаза полыхнули от сдерживаемого страстного чувства. Элли подумала, что ей необходимо обсудить этот момент с каким-нибудь знающим человеком. Только вот с кем? Никто не знал о том, что она встречалась у протоки с братом. Она даже Картеру или Рейчел не могла рассказать об этом, не опасаясь того, что информация немедленно достигнет ушей Изабеллы. Оставался один только Сильвиан…
Элли почти достигла главной тропы и перебиралась через поваленный ствол, частично перекрывавший ей путь, когда из зарослей неслышно появился темный силуэт какого-то человека, который ударил ее так сильно, что она, лишившись чувств, распласталась на земле. Потом, прежде чем она успела прийти в себя, неизвестный схватил ее за руки и потащил в лес.
Все произошло так быстро, что Элли не успела среагировать, даже вскрикнуть — не то что применить оборонительный прием. Минуту назад она перебиралась через препятствие, а минутой позже являла собой бесчувственное тело.
Элли тащил в глубину леса человек, которого она не видела, только чувствовала сильную руку, обхватившую ее поперек груди. Другая его рука держала ее за волосы и предплечье, что причиняло ей сильную боль. Ноги Элли бессильно волочились по земле, и она, даже придя в чувство, ничего не могла сделать, даже ухватиться за ветку, чтобы немного затормозить движение.
