Надежду восхитила и удивила одновременно. Втайне она боялась, что тяга к
легкомысленным интрижкам передастся ему от отца генетически. Хотя, чего за
парня бояться? Но ей все равно не хотелось. А когда получила желаемое, снова
начала бояться, на этот раз совсем другого. Вдруг Андрейка слишком серьезно
относится к жизни и слишком привязчив? Тогда, если девочка его бросит или
изменит с эгоистичной непринужденностью молодости, то Андрей переживать
будет тяжело, хорошо если не до депрессии.
Она себя успокаивала тем, что, ежели и свалится на него такая беда, она
сможет ее вовремя рассмотреть и прийти на помощь, найдет, что сказать, как
отвлечь и успокоить. Хотя, признаться, в последние дни она редко задавалась
вопросом, о чем думает сын, пережевывая ужин, или с кем часами
разговаривает по телефону, закрывшись в своей комнате.
За первую неделю отпуска, который ее уговорил взять босс Лапин,
аргументировав это тем, что она устала от стрессов, и ей нужно хорошенько
отдохнуть и лишь потом принимать судьбоносные решения, Надежда
хорошенько отдохнула, вычищая квартиру. Она ее скоблила с таким рвением,
будто год в этих комнатах размещался чумной лазарет, а она была и не в курсе.
Наверно, она это делала напрасно, наверно, в дом своих девок Кирилл не
водил, но тем не менее у Надежды было стойкое ощущение повсеместной
тотальной грязи, и она решила, что с этим чувством не станет бороться, а
просто все вычистит и выбросит чужое.
Вещи Кирилла, уложенные в два чемодана и три коробки, она еще в
начале недели переправила в квартиру к Инессе, а сейчас просто «ловила
блох». «Блохи», а вернее, одна «блоха» обнаружилась, как ни странно, в
комнате сына, и у Нади появилось смутное ощущение, что эта вещь не совсем
чужая. Но она никак не смогла вспомнить, где видела этот смартфон. Его
матовый экран был изувечен продольной трещиной, и корпус безобразно
поцарапан, но было ощущение, что Надежда уже когда-то держала в руках этот
коммуникатор, и тогда он был в нормальном, неповрежденном виде. И это был
точно не Андрюшкин, потому что все игрушки сына она хорошо помнила.
А не тот ли это смартфон, который Кирилл купил себе в подарок к Новому
году, и который, по его словам, отобрали у него налетчики? Или кто там на него
налетел? Тогда почему он оказался у Андрея?
Эта мысль настолько Наде не понравилась, что она тут же ее отбросила,
решив, однако, что разберется с этим позднее непременно.
Взглянула на часы. Есть у нее время ополоснуться? Обычно Андрей
возвращался с тренировки такой пропотевший и измотанный, что Надя давно
вывела для себя правило: ни одна лишняя минута не должна отделять сына от
вожделенной душевой кабины. Она не успела дойти до ванной, как он позвонил
еще раз и огорошил сообщением, что придет не один.
«Неужели, приведет свою Натку?» – засопротивлялась неизбежному
Надежда, но все было тривиальнее. Явится с другом, и Надя поняла, что все-
таки ей придется стать к плите. Если Андрей приводил приятеля, это значило,
что до трех часов ночи они будут резаться в интерактивные танковые бои или
что там у них нынче в тренде. Будут резаться, попеременно вытягивая из
супницы крошечные блинчики с ветчиной и сыром, которые в качестве угощенья
предложит им добрая мама. Как же ей не хотелось, елки-палки, как она устала
от этой стряпни. Она спросила сына весело:
– Что вам приготовить, сынуль?
– Да не надо ничего, мам, не парься. Мы с собой привезем.
«Какой забавный глагол для общения с мамой», – привычно подавила
обиду Надежда, а вслух с улыбкой произнесла, что так уж и быть, париться она
не будет.
Когда зазвенел дверной звонок, она с полагающейся к случаю
приветливой минкой пошла открывать дверь. И открыла. На пороге ее
квартиры, несколько возвышаясь над силуэтом сына, блестел лысой башкой и
широченной улыбкой Иван Лапин.
Андрей произнес:
– Проходите, Иван Викторович.
Самым обыденным тоном, каким он приглашает какого-нибудь Серегу
или Димку пройти вглубь квартиры, он предложил это сделать Лапину Ивану
Викторовичу, успешному предпринимателю и владельцу крупной корпорации.
Почти олигарху, а может и олигарху тоже.
Взял у него из рук коробку конфет и вино в черной непрозрачной бутылке
и расположил все это на тумбочке у входа. Потом принял у Лапина куртку и
повесил на крючок. Потом подпихнул шлепанцы, и Лапин нанизал их на свои
большие ступни, обтянутые черными носками, о стоимости которых Надежда
предпочитала не думать. Потом Лапин одернул свитер – свитер, а не пиджак!
Правда, свитер был привычно серого цвета. Лапин одернул свитер и посмотрел
вопросительно на Андрея. Андрей его взгляд поймал, успокаивающе кивнул и,
повернувшись к Наде, солидным голосом произнес:
– Мам, познакомься, пожалуйста, с моим другом. Это Иван Викторович
Лапин. Иван Викторович проводил с нами занятия по современному
вооружению и, когда увидел мою фамилию в списке присутствующих, сразу же
спросил про тебя. В смысле, не родственники ли мы. Он работает с тобой в
одной фирме, но до сих пор не решался подойти, чтобы познакомиться.
Поэтому я предложил ему вас познакомить в домашней обстановке. Проходите,
Иван Викторович, не стесняйтесь. Мам. Мам!!
Надя очнулась и спросила невинным тоном:
– Давно подрабатываете?
– С неделю, – ответил Лапин степенно. Глаза его смеялись.
– Будем чай пить? – неестественно оживленно предложила Надежда.
– Я не буду, мам. Вы там одни попейте. Мне кое-что в компьютере нужно
сделать. И ушел, прикрыв за собой дверь своей комнаты. А эти двое так и
остались стоять в тесной прихожей
– Что все это значит, Иван? – придушенным голосом нервно спросила
Надя, задрав голову, чтобы смотреть ему в лицо.
– Ты же хотела получить от сына благословение? Вот ты его и получила,
– ответил Лапин, нашел ее ладонь и легонько сжал.
– Как ты все это провернул? Ты что, аферист по натуре? – спросила она,
не отнимая ладони.
– А что тут такого? Ты мне ставишь задачу, я ее выполняю. Теперь дело
за тобой, красавица.
– То есть?
– Я не буду встречаться с замужней. Разводись. Пожалуйста. Почему ты
до сих пор не развелась? Ты специально тянешь? Он тебе все еще дорог? Если
я прав, то ты мне так и скажи, а не морочь голову. А то довела мужика, что он
лекции подвязался читать по досуговым центрам.
Конечно, Иван шел в клуб «Ратибор» не наобум. Конечно, он имел
начальное представление о том, что за человек Надин сын. Но он удивился,
увидев перед собой не мускулистого атлета, а подвижного и смешливого
студента, хоть тот уже таковым не являлся.
Наверно, Иван мог найти другую возможность, чтобы поговорить с ее
сыном. Заехать к нему на работу, перехватить по дороге домой, в конце концов.
Но ему захотелось сначала произвести на него впечатление и втереться в
доверие. Нет, не втереться в доверие, а завоевать симпатию, Лапин не хотел
держать его за дурачка.
Однако не банковским же счетом завоевывать? А чем? Лапин так
рассудил: раз пацан любит военные игры, то можно попробовать вызвать его
уважение чем-то подобным. Иван ничего не понимал в баталиях древности,
зато кое-что знал о современной войне. Ему пришла мысль предстать перед
Надиным сыном опытным солдатом, знающим толк в огнестрельном оружии,
инструктором и спецом. Мысль Иван оценил как вполне жизнеспособную и
принялся ее реализовывать.
Клуб «Ратибор», конечно, исторический, но ведь и военный тоже. Лапин
навязал свои услуги их главному, и тот, когда понял, что это халява, согласился
предоставить ему аудиторию слушателей якобы для шлифовки Лапиным
лекторского мастерства.
Лапин в который раз мысленно поблагодарил Надежду за свой
обновленный вид. С коротким ежиком волос на голове, в свитере и джинсах, он
на этих занятиях смотрелся не просто уместно, но и органично. Поскольку он
знал, о чем говорил, а также потому что не пожалел денег на наглядные
пособия, то на фоне автоматических и снайперских винтовок, боевых
пистолетов и россыпи патронов и обойм к ним, а также гранат нескольких
систем, вид его был не только органичен, но по-военному серьезен и крут.
А после лекции он попросил у тренера поприсутствовать на тренировке в
спортзале и, получив согласие, издали наблюдал за тем, как парни двигаются.
Были там не только парни, несколько девчонок тоже, но для бывшего сержанта-
срочника все они были парни.
Рубились пластиковыми мечами и кинжалами. Рубились всерьез и с
азартом. Некоторые даже забывались в пылу схватки, и переставали ощущать
реальность, явно зверея. Таким Лапин не доверил бы никакого оружия, кроме
картонного. Лапин не любил берсеркеров.
