с детства мечтал, и как занимался, и как изобрёл, а я ни о чём не мечтаю, ничем не занимаюсь и поэтому ничего не изобрету.
Впрочем, он был прав.
Я чуть перемотал и нажал Play.
– Значит, тот журналист чуть всё не испортил? – спросил я.
– Да, этот идиот носился со своей газетой по телеканалам и новостям.
– Значит, ты не уничтожил все газеты?
– Во-первых, я был уверен, что их не должно было быть. Во-вторых, я заменил эту статью на другую во всех архивах библиотек. Я же тебе рассказывал.
– А я забыл.
– Как всегда. Ты же вроде не принимал те пилюли.
– Не принимал.
– Значит, сам такой?
– Значит, сам.
– Понятно…
– Так как?
– Что как? – он успел уже прикорнуть.
– Как ты уничтожил все газеты с той статьёй?
– Очень просто: у нас был отличный программист, он взломал архив библиотеки, нашёл ту самую газету, я написал новый некролог о каком-то пекаре, умершем в тот же день, и мы заменили им старый.
– Да это просто – проникнуть в чужой компьютер, – отмахнулся я.
– Ты думаешь?
– Многие старшеклассники так делают…
– А твои старшеклассники проникали в сеть прошлого из сети настоящего?
Я молчал.
– А ты говоришь легко, – протянул дед. – Мы придумали, как менять прошлое, не выходя из-за стола, мы поняли, что есть всевременная сеть, и если человек мог менять прошлое, только отправившись туда, то, чтобы изменить прошлое информационного поля, достаточно было проникнуть в эту всевременную сеть, не покидая своей реальности.
– Значит, я могу проникнуть в эту сеть из настоящего и изменить что-то на компьютерах прошлого, и люди прошлого это увидят?
– Совершенно верно, нужен только логин и пароль. Вбиваешь их вместо своих при запуске компьютера – и всё, ты управляешь всей сетью.
– Круто!
– А то ж!
– И никто не заметил подмены статьи?
– Никто. Мало кто роется в старых библиотечных архивах. Тем более в архивах желтушных газет.
– А тот журналист как заметил?
– Решил найти свою статью, после того как узнал о смерти профессора, про которую уже раньше писал.
– Того профессора, который потом изобрёл лекарство от рака и спас девочку?
– Да, и спас девочку.
– Благодаря тебе?
– Получается так.
– А этот журналист не хотел её спасать?
– Он ничего не знал об этой девочке. Запомни, Льюис, никогда не лезь в пещеру, если не знаешь, что в ней, даже если это раскроет какую-то правду. Может случиться так, что ты будешь последним, кто её узнает.
– Значит, он прочитал новый некролог?
– Прочитал и, наверное бы, даже поверил, если бы не хранил старый экземпляр этой газеты.
– Он хранил её столько лет? Но зачем?
– Вот уж не знаю.
– Значит, можно исправить всё, что есть на компьютере, но не всё, что есть в реальной жизни? – спросил я.
– Тогда было так. Сейчас исправляется и реальность тоже.
– И он больше не мешал тебе?
– Кто?
– Этот журналист, дедушка.
– Нет, я избавился от него.
– Ты что, его убил?
Дед захрапел.
– Дедушка, дедушка, – я нещадно толкал его в бок.
– А? Что тебе? – вытер он скопившиеся в уголках рта слюни.
– А каким был тот логин и пароль для входа в ту сеть?
Дед взял листок и написал на нём что-то.
– Ну нет, – обиделся я.
Я помню, что он там написал – одно из квантовых уравнений.
– Решишь это уравнение – получишь ответ: всё, что до запятой, – логин, всё, что после, – пароль.
Он знал, что я решу его не раньше, чем лет через десять. Я был обычным ребёнком. Гениальности во мне было, как и тактичности в деде – нисколько.
– Я не буду ничего решать! – надул я щёки.
– Хочешь получить что-то, не поработав мозгами? Так не бывает, Льюис.
– А оценки в учительском компьютере за прошлый год этот пароль может исправить?
– И не надейся. И в кого ты такой лодырь, парень?
Дед встал с дивана и ворча пошёл в свою комнату.
Интересно, он сожалел о том, что сделал? Я взял фотографию деда со стола – ту самую, единственную, на которой он улыбался. Чем лучше я его помнил, тем более суровым он мне казался. Отец говорил, что иногда деду приходилось принимать непростые решения, что человека делает человеком не способность совершить что-то доброе, а неспособность совершить что-то злое. Этан Невилл же был способен на всё.
Вот что меня в нём пугало – его взгляд, который я и запомнил, он был фанатичен и холоден, он был способен на всё.
Я никогда не видел ту статью, о которой рассказывал дед, может, если с неё все началось…
Я включил компьютер и вбил нужный логин и пароль во всплывшее окно безопасности. По экрану побежали цифры – это была другая сеть – скрытая, недоступная простому человеку. Я решил то уравнение, когда мне было 23, я знал ответ, но никогда не пользовался им. Бегущие коды исчезли, показав простое окно, время, дату и место.
Ноябрь, 2018 год…
Библиотека города Окленд.
Вышел список из семи библиотек. И почему я не спросил его, в какой именно? Или во всех? Я выбрал одну. Всё как обычно, обычный сайт. Я залез в архив. Только книжный. Перешёл на другую – то же самое, в третью – тоже книги. Четвёртая была, по-видимому, центральной. Я вошёл в раздел «журналы и газеты». Так и есть. Я искал некролог о каком-то пекаре. Я нашёл его через пару минут. Он был в ноябрьском выпуске.
«Сегодня мы простились с прекрасным пекарем Абдулом Селимом. Всю свою жизнь Абдул Селим пёк лепёшки и раздавал их бедным…»
Я закрыл глаза.
И вот я опять был там, в своём прошлом, со своей семьёй за одним столом.
– Так ты убил его, дед? – стучал я ногой по ноге деда, изображая шёпот.
– Кого? – не понял он.
– Того журналиста.
Отец заливал молоком хлопья, дед ел овсяную кашу, мама посмотрела на меня.
– Дедушка никого не убивал, Льюис, что за глупые вопросы, – сказала она.
– Почему не убивал? Убивал, – совершенно спокойно ответил дед.
– Ричард! – мать покосилась на отца.
– Папа! – отец покосился на деда.
– А что такое? Ребёнок должен знать правду. Убивал, но не этого журналиста, я изменил его прошлое, а значит, в настоящем он уже не мог найти меня. Одна небольшая деталь – и он уже не был причастен к тому некрологу.
Я ещё раз перечитал некролог какому-то Селиму. Выделил фото и удалил, потом выделил текст и удалил его тоже, вместо статьи зияла пустая страница из пикселей. Чёрт возьми, я мог написать всё что
