— Тихо у вас тут, — сказал Турецкий.
— Не жалуемся, — открыто улыбнулся Султанов, и только теперь в его улыбке проступили неожиданно острые скулы и хитрый прищур Чингисхана. Есть, значит...
— Какие проблемы, Александр Борисович? Вы тут, я смотрю, действуете самостоятельно и решительно, так что я не знаю, нужна ли вам какая-то дополнительная помощь с нашей стороны? — Это был, скорее, не вопрос, а утверждение, хотя интонация и показалась вопросительной.
— И наши действия, надеюсь, не вызывают у вас протеста? Или, по-вашему, что-то делается не так?
— Нет... какие вопросы? То, что у нас произошло, это, конечно, из ряда вон. Мы докладывали... по своим каналам. Даже, скажу между нами, слегка прикрыли тех правозащитниц, которые появились в городе. Они слишком рьяно взялись за собственное расследование, и это не понравилось руководству города. Соответственно и решение было принято довольно жесткое — устное, как вы понимаете. Ну а мы поломали немного их игру, не вылезая на первый план. Нам это ни к чему. Но и благодарности, — он снова улыбнулся, — ни на йоту. Впрочем, и не надо, тетки те живы остались, никто их пальцем не тронул.
— А мне рассказывали, что они возмущались — обыски там, еще что-то.
— Это мелочи, по сравнению с тем, чего они избежали.
— Как интересно, — хмыкнул Турецкий, — расскажи кому — ведь не поверят. Это чтоб госбезопасность охраняла правозащитниц! Нонсенс, верно?
— И не надо рассказывать. — Султанов так и сочился приветливыми улыбками.
— Я понимаю... Хочу посоветоваться.
— Я вас внимательно слушаю.
— Сейчас прямо от вас отправлюсь к судье. Хочу побеседовать относительно возобновления производства по «делу автомобилистов», у вас имеются соображения по этому поводу? Вы же наверняка в курсе?
— Имеются, — уже серьезно заговорил Султанов. — Мы вели оперативную разработку, кое-что документировали. Но отдать вам материалы я не могу, надеюсь, не надо объяснять почему. Разве что по прямому указанию моего руководства. А вот познакомить кое с какими бумагами — это пожалуйста.
— Тогда вопрос. А почему, по-вашему, дело не получило развития в суде?
— Вы ж, полагаю, в курсе, что одним из фигурантов оказался сын губернатора Кожаного? Правильнее сказать, организатором этого дела, а среди его подельников были... Впрочем, зачем я рассказываю? Вы сами и посмотрите.
— Принеси, что там у нас есть по «Двойнику». Из папки «ДОР».
Это они так обозначают дело оперативной разработки, знал Турецкий. А «Двойник» — наверняка кодовое название.
Молодой человек быстро вернулся с тонкой папкой, как будто она лежала у него под рукой. Султанов поднялся, забрал ее и устроился за своим столом. Раскрыв папку, пролистнул несколько страниц, потом снял скрепку и протянул один лист Турецкому со словами:
— Вот это вам будет наверняка интересно...
Прочитав первые строки, Александр Борисович чуть
не ахнул: это была расшифровка телефонного разговора подполковника Затырина с Виктором Кожаным. А суть заключалась в том, что хозяин акционерного предприятия «Автоимпорт» давал распоряжение начальнику РУВД о том, что к нему в район прибудут два трейлера, в которые надо погрузить известные им автомобили и в сопровождении милицейской охраны отправить по ранее утвержденному адресу.
— Я могу воспользоваться этим документом? — спросил Турецкий.
— Этим можете. И еще вот эти посмотрите. Но их преждевременная публикация нежелательна...
Уже через полчаса выборочного чтения ситуация с уголовным делом для Александра Борисовича прояснилась. Оставался непонятным один вопрос, и он задал его Султанову:
— Извините, Рашид Закаевич, если я невольно вмешиваюсь в ваши служебные тайны, но какова дальнейшая судьба всех этих документов? Мне интересна ваша не только чисто человеческая, но и профессиональная позиция, если угодно.
«Главный чекист» многозначительно поиграл бровями, улыбнулся, тут же стер улыбку с лица, закрыл папку и уставился в высокий потолок со старинной лепниной, как бы раздумывая, стоит ли говорить о своих важнейших задачах постороннему человеку. И вся эта мимическая игра неожиданно стала понятной Турецкому. Что-то будто клюнуло его в затылок. Какое-то, скажем, подобие анекдотического жареного петуха, который на этот раз выступил не совсем по адресу. И Турецкий, возвращая прочитанные странички Султанову, с легкой усмешкой сказал словно самому себе:
— Выборы, скорее всего...
Услышал, как легко хмыкнул, но ничего не ответил Рашид Закаевич. Взглянул на него, тот смотрел с иронической улыбкой, как бы говоря: «Ну чего еще надо объяснять умному человеку?» Но не произнес ни слова.
Да, убедился Турецкий, это прежде всего компромат. Та чернуха, которая выльется на кандидата в губернаторы Кожаного, собравшегося баллотироваться на очередной срок. И если сейчас этот компромат пока не фигурировал в суде, значит, приказано сверху придержать его до удобного, а главное — нужного момента. И уже тогда решить окончательно судьбу того, кто намеревался продлить свою власть в области еще на приличный срок. «Это что ж получается, господа? — задал себе невольный вопрос Александр Борисович. — А выходит так, что вами уже давно решен вопрос ближайшего будущего? Поди и новый кандидат, — возможно, кто-нибудь из уходящих в отставку армейских генералов либо, что верней, из преданных президенту чекистов, — уже известен? И если это так, то какого черта?.. Нет, дальше пока развивать тему не следовало.
Турецкий взглянул Султанову в глаза и увидел, что тот полностью разделяет его мнение по данному вопросу.
— Я полагаю, что лично мне еще какое-то время не потребуются ваши материалы, которые вы, Рашид Закаевич, любезно предлагаете следствию. Но почти уверен, что они обязательно всплывут в ходе возобновленного расследования в связи со вновь открывшимися обстоятельствами. Разве не так?
— Я просто восхищен вашей проницательностью, Александр Борисович! Буду рад и в дальнейшем оказывать вам любую помощь, если она потребуется, можете на меня вполне рассчитывать.
Вот так, обменявшись взаимными любезностями, они и стали прощаться.
— Вы сейчас куда, Александр Борисович? Не нужна помощь? С транспортом, например?
— Нет, благодарю. А хочу я навестить судью Слепнева.
— Вон как? Ну что ж, полагаю, вам будет чрезвычайно любопытно взглянуть на этого человека, так сказать, в домашнем кругу.
И стало понятно Турецкому, почему не входил Султанов в узкий круг приближенных Савелия Тарасовича. Они просто все его побаивались. И теперь ясно, что не без причины. Но зачем же он отправился с ними на пикник?.. А не исключено, чтобы познакомиться лично с ним, Турецким.
— Да и у Керимова следовало бы поинтересоваться, как он чувствует себя после нечаянного купания.
— Нормально, — даже не улыбнулся Султанов. — Их особняки, между прочим, рядом... А вы всех восхитили, Александр Борисович, своей самоотверженностью... — Вот тут он не удержался и раздвинул губы в ухмылке. — С вашей-то загруженностью давно, наверное, в бассейн не ходили?
«Смотри-ка, и это он знает... »
— Давно. Почти все забыл. Держусь на воде кое-как, и на том спасибо.
— Ну что вы! Юношеские пристрастия обычно остаются на всю жизнь. Поэтому могу сказать совершенно искренне, уж за вас я не испугался. Водичка, правда, холодноватая, да и то как для кого. Всего вам доброго...
...Хороший особнячок, однако, выстроил себе судья Слепнев в элитном поселке. И что у них, право, за страсть такая? Чуть к власти подобрался, сразу хоромы возводить?
Антон Захарович, когда Турецкий нажал кнопку звонка у железной калитки и на вопрос: «Кто?» — представился, был искренне изумлен. Чего это вдруг понадобилось москвичу от него в воскресный день? Но отказать в приеме, сославшись на какие-нибудь домашние сложности, не смог. Сам вышел встретить к калитке.
За рулем «девятки» сидел Филипп Агеев, для конспирации натянувший на голову черный парик и приклеивший над верхней губой залихватские черные усики явно кавказского происхождения. И тем не менее судья успел обратить на него внимание. Спросил: кто такой? Александр Борисович пожал плечами и ответил, что это наемный водитель из того автосервиса, где Владимир Дмитриевич Поремский, его сотрудник, оформлял машину во временное пользование. Слепнев кивнул.
Прошли в дом. Антон Захарович познакомил Александра Борисовича со своей весьма, надо сказать, дородной супругой Ираидой Михайловной — типичный образец анекдотической супружеской пары. Затем, уяснив, что Турецкий прибыл не для отдыха, а все-таки по делу, пригласил его в свой рабочий кабинет, на второй этаж.
Как сообразил уже Турецкий, судя по обстановке, детей у Слепневых не было. Да теперь и поздно уже заводить. Но для кого тогда возводилось это могучее строение? Нет, странные люди... А может, просто для престижа? Но ведь престиж, как таковой, может в одночасье кончиться, и что тогда? Впрочем, этот вопрос не требовал ответа, ибо, если бы он вообще вдруг возник, немедленно проявилась бы вся иллюзорная сущность этого ложного величия. Но об этом никто, видимо, не хотел здесь думать.
