звала.
Пока инспектор уголовного розыска занимался таинственным гражданином из Ленинграда, Алтуфьев тоже времени зря не терял — вызвал на телефонные переговоры родственников пропавшего Крокотова, тоже из Ленинграда, к слову сказать.
— Ленинград! Вторая кабина! — выкрикнула из-за стойки девушка. — Проходите, товарищ.
— Спасибо… Алло! Это следователь прокуратуры Алтуфьев. Крокотов Семен Иванович? Ах родственник… ага… Собирался приехать? А что же не приехал? Ах, ни на какие юга вы не ездили… и не собирались даже… И он вам не звонил… Ясно…
Врал, получается, Крокотов! Ну тракторист…
Здесь, в Озерске, в заготконторе он тоже не был, не заходил. Значит, какие-то другие дела у него здесь имелись! Такие, о которых никому не полагалось знать.
Тут и участковый подсуетился: наконец опросил соседей Максима Мезенцева — и выяснил, что сразу после кражи в Доме пионеров они видели на участке Мезенцевых почтальона. Тот катил свой мопед, был с сумкой… Верно, срезал путь — так многие делают.
Пока все косвенное… Но, как говорится, каждое лыко — в строку! Не зря подался в бега почтальон Столетов, ох не зря! Ну так ведь долго-то не набегает! Не объявится через три дня — попадет в розыск!
И на ванночке, и на глянцевателе из Дома пионеров оказались несколько вполне пригодных для идентификации отпечатков. Главное — было бы с чем сравнить! Справедливо рассудив, что в квартиру почтальона пока что ломиться не стоит, Алтуфьев решил заглянуть в сарай. Кроме дров почтальон там держал мопед, ну и так, по мелочи…
Сарай как сарай: толстые, потемневшие от времени доски, над дверью оконце под самой крышей. Небольшое — только кошке пролезть. Навесной замок Теркин легко открыл отмычкой — были у него и такие, на всякий пожарный, как говорится…
Руль мопеда был тщательно протерт тряпкой. Однако кроме этого в сарае нашлись инструменты: топор, молоток, пила и прочее — то, про что беглец и думать позабыл… или просто некогда было.
Как бы то ни было, после идентификации — вручную, с «иголкой» — стало окончательно ясно: именно почтальон Столетов тайно отпечатал фотографии с пленки из фотоаппарата убитой.
Логично было предположить, что и автор анонимки на Максима Мезенцева — тоже он. Зачем написал? Отвести от себя подозрение в убийстве. Значит, получается, Столетов и убил Лиду Кирпонос? За что? Хм…
Если вспомнить портянки Шалькина — «немецкий след», то, скорее всего, девушка что-то такое нашла в архивах школьного музея, что разоблачало Столетова как предателя Родины! Наверное, почтальон предложил договориться — но почему-то не вышло…
Или, наоборот, ничего такого не предлагал, просто случайно все получилось. Явился в старую школу глянуть документы в витринах, а там — Лида! Девушка обо всем догадалась… или не догадалась, но могла бы со временем догадаться — и этого оказалось достаточно… А может, все и случайно вышло — в ходе напряженного разговора.
Затем убийца стер отпечатки, притащил из конюшни пьяного Шалькина, вложил в его руку орудие убийства — статуэтку. Затем стянул с него сапоги — составил следы, снова надел, накрутив портянки на немецкий манер… торопился.
Мопед его видели у новой школы, у кочегарки — рядом… Хотя нет — тот мопед был без багажника. Но, при нужде, багажник легко снять!
Пока что только косвенные улики… Ну, а откуда взять прямые-то? Никто же не видел, как почтальон убивал Лиду, никто при этом не присутствовал. Так что докажи еще попробуй!
Однако пусть тогда объяснит, как у него оказался фотоаппарат убитой, зачем он сделал фотографии с оставшейся в фотоаппарате пленки, зачем подставил юного Мезенцева? Интересно было бы послушать его объяснения!
Кстати, о Мезенцеве…
Закурив, следователь вышел из кабинета и заглянул к Теркину:
— Слышь, Африканыч! Помнишь те списанные фотоаппараты, ну, из Дома пионеров?
— А! — Техник-криминалист оторвался от разложенной на столе схемы. — Да помню. «Смена» там и «Любитель», кажется. Их в сарае у Максимки Мезенцева нашли. Но дело возбуждать не стали — материального ущерба-то нет, фотоаппараты на балансе не числятся. Дорожкин отказной выносил. Или Ревякин. Кто-то из них. А ты чего спросил-то?
— Да хорошо бы с них отпечатки… Вдруг есть?
— Это опять в Дом пионеров тащиться? — посетовал Теркин.
Алтуфьев ухмыльнулся:
— Так вечерком и заглянули бы. Я б тебя на своем «Восходе» отвез. Ну а по пути — по кружечке. Или по две.
— Ах, Владимир Андреевич, — хохотнув, техник махнул рукой. — Ты ж мертвого уговоришь. Ну, лады, съездим.
На «Смене» и на «Любителе» отпечатков оказалось много — кто их только не хватал! И все же… среди многих нашлась и пара пальчиков почтальона! Откуда? Значит, и впрямь — подбросил. Так, на всякий случай.
Что же выходит, Столетов — не только убийца, но еще и предатель? Получается так… И еще у него были какие-то дела с трактористом Семеном Крокотовым, тоже пропавшим… Также очень похоже, что кто-то из них, Кроктов или Столетов, обстрелял машину с архивом! Да-да, еще не забыть про архив! Ну, тут надо ждать, когда все мотоциклы проверят. Дорожкин уже штук пять осмотрел, да примерно столько же — сам Алтуфьев. Восемь всего и осталось-то! Хотя, конечно, вмятина на коляске — никакая не улика, но все же будет от чего плясать.
Кстати, архив… Интересно, разобрались там уже, что за бумаги пропали? Поначалу сказали, что ничего не потерялось, но вдруг сейчас что-то поконкретнее выяснили?
В архив Алтуфьев позвонил на следующий день, прямо с утра. Поговорил не с начальником, а с секретарем, напомнил про дело…
Секретарь — судя по голосу, молодая девушка — про обстрел озерской машины вспомнила сразу, еще бы такое забыть! Но, по описи, все документы оказались на месте, правда, разбросаны по всему кузову — пришлось собирать.
— Там, знаете, на немецком много, архив 18-й армии, абвера, СД, гестапо… Все на месте!
— Ну и славно. А никто их больше не запрашивал? — на всякий случай поинтересовался следователь.
— Запрашивали, — секретарша отозвалась без запинки. — Дня два назад из Риги запрос пришел.
— Из Риги? — удивленно переспросил Алтуфьев. — А конкретно откуда и что за запрос?
— Знаете, мы такие сведения не можем по телефону сообщать…
— Девушка, милая! — взмолился Владимир Андреевич. — Так ведь и я не в колхозе трактористом работаю. Я — старший следователь прокуратуры.
Секретарша оказалась неумолима — приезжайте и привозите официальный запрос. А так — ни-ни.
Ну что тут скажешь? Права, в общем-то…
Сразу после обеда Алтуфьеву позвонил непосредственный начальник, старший советник юстиции Сергей Афанасьевич Тенякин. Начальник изволил гневаться и, не тратя времени на
