аптекарю на тот свет прямо сейчас. И да, ты угадала, он уже там!
Произнося эти слова, Фернандес с прижатым к плечу прикладом направленной на донью Анну охотничьей двустволки сделала шаг вперед.
Анна не могла себя заставить убрать руку от оружия.
– Рикардо? – тихо позвала она.
– Руки от пистолета! – гаркнула Исабель и приблизилась к Анне еще на шаг.
– Рикардо… – по щекам Анны побежали слезы.
Скрипя, стонущими под ее могучим весом половыми досками, Фернандес шагнула вперед еще раз.
Внимательно следя за тем, чтобы слепая не вздумала воспользоваться пистолетом Линареса, она, разумеется, не смотрела под ноги. Лежащий на полу стакан Анны Моредо попал секретарше ровно под шаг. Провернувшись под ее тяжелой ступней, он подбросил вверх все ее огромное тело.
Взмахнув гигантскими, похожими на телячьи окорока ногами, Фернандес со всего размаха приложилась об пол своей широченной спиной. Дом, от подвала до крыши, вздрогнул, будто в него попала крупная авиационная бомба.
– Фернандес! – крикнул мэр, почти избавившийся от навалившегося на него тела Нуньеза.
– Ох ты… Дьявол!.. – успела произнести лежащая на спине Исабель.
Затем пол под ней, не выдержав чудовищной нагрузки, с треском и грохотом провалился.
Спустя секунду, когда Фернандес достигла первого этажа, дом сотряс второй удар, еще мощнее, а из образовавшегося в полу ломаного, рваного проема вырвался огромный кувыркающийся клуб плотной строительной пыли.
Ортега, выпучив глаза, глядел на дыру в полу. Все остальные (за исключением доньи Анны, разумеется) смотрели туда же.
– Фернандес! Исабель! – позвал Ортега и на карачках, осторожно приблизился к краю проема.
Цепляясь за неровные, источенные термитами обломки потолочных балок, он заглянул вниз.
Фернандес лежала на спине, раскинув руки и ноги в стороны, будто выброшенная на берег большущая морская звезда экзотического черного цвета. Ее яркие подведенные жирной черной тушью глаза были распахнуты и неподвижны, и одного брошенного на них взгляда было достаточно, чтобы понять – они застыли навсегда.
Мэр отполз от опасной дыры в полу и медленно поднялся на ноги.
Ортега медленно обернулся к донье Анне. Лицо его, перепачканное кровью Нуньеза и поднявшейся из разлома белесой пылью, искривилось, руки сжались в кулаки.
– Анна! Пистолет! – крикнул Линарес, понимая, что Ортега теряет голову.
Слепая мигом нашарила оружие и выставила его перед собой.
Мэр видел, что делает Анна, но его это ничуть не смутило. Не спеша он огляделся в поиске подходящего предмета и остановил свой выбор на большом кухонном ноже, затерявшемся на накрытом к завтраку столе. Взяв нож в руку, Ортега направился в сторону слепой.
Для наблюдающих за ним связанных пленников все его намерения были очевидны.
– Он идет к вам! Стреляйте, донья Анна! Застрелите его! – прокричал комиссар, не задумываясь над тем, насколько его просьба малоосуществима.
– Стреляйте, Анна! – присоединился к нему Энтони Макгиннел.
– Стреляйте! – завизжал и Хавьер Игнасио. – Стреляйте, я вас умоляю!
– Анна! – насколько мог громко крикнул даже Андреас. – Стреляй, сестричка, стреляй!
Слепая выставила руку с оружием вперед, но Ортега тут же ушел с лини огня. На лице его играла странная и страшная улыбка, он продолжал медленное, но неумолимое движение к своей цели.
– Правее! – прокричал комиссар, пробуя скорректировать Анне прицел.
– Влево! – вопил в то же время Энтони, смотревший на происходящее с другого ракурса.
– Вы ее путаете, идиоты! – зашипел Хавьер Игнасио. – Анна, слушайте кого-то одного!
Анны, не зная, каким указаниям подчиняться, беспомощно водила рукой с оружием из стороны в сторону. Мэр приближался к ней, сжимая в руках огромный нож, легко уходя от наставленного в его сторону дула.
До ненавистной старухи оставалось меньше трех метров, Ортега занес руку с ножом над головой.
– Анна, огонь! Стреляйте веером! – прокричал комиссар.
– Анна, стреляй же! – подал голос Андреас.
– Донья Анна, жмите на курок! – закричал Энтони.
– Стреляйте! Стреляйте немедленно! – взмолился Хавьер.
Когда общий гвалт, в котором уже совершенно точно невозможно было расслышать что-то дельное, достиг своего пика, прогремел выстрел.
И результат его был поистине удивительным для всех.
Разница в изумлении на лицах, вызванным точнейшим попаданием Эмилио Ортеге прямо в лоб, состояла лишь в том, что на его физиономии оно осталось навечно.
Мэр Санта-Моники, отброшенный попавшей пулей назад, сделал несколько шагов спиной, с секунду постоял, как бы раздумывая, что ему делать дальше, закатил глаза, и, завалившись, плашмя полетел в тот самый проем, что минутой ранее образовался благодаря его сверхкорпулентной секретарше.
Приземлился он прямо на нее – третий удар вышел мягким, дом его почти не почувствовал.
– Как? Как вам удалось попасть с такой точностью, донья Анна? – спрашивал совершенно изумленный Линарес спустя минут пятнадцать, когда все пленники уже освободились от пут (Анна смогла подобрать с пола нож, оброненный Ортегой, и передать его Энтони).
– Вы все так орали, что я выстрелила в единственное место, откуда не доносилось ни звука, – ответила Анна с раздраженным достоинством.
Спасение не сильно обрадовало ее. Рикардо Нуньез, друг всей ее темной жизни, человек, любивший ее больше всего на свете, заплатил за него слишком дорого.
Зато оказался жив Саласар.
Заряд картечи сильно его поранил, но частично пришелся по металлической фляжке, сделав из нее решето, но одновременно ослабив убойную силу выстрела. Помощь, тем не менее, ему нужно было оказать как можно скорее – он истекал кровью и был без сознания.
– Подождите немного, – все же попросил Линарес.
Он вернулся в дом и пробыл там минут десять.
– Поехали, – сказал он Энтони, севшему за руль микроавтобуса. – Я все объясню по пути.
Едва они выехали на дорогу, ведущую к Санта-Монике, изъеденный термитами дом Ортеги, внутри которого остались тела его хозяина и его любовницы, вспыхнул огнем. Взорвавшиеся затем кислородные баллоны уничтожили дом до основания.
Глава 5. Вторая свадьба Анны Моредо
Он посватался к ней в первый раз спустя месяц после того, как умер ее отец. В тот день она сидела у дороги, на своем уже обычном месте, все еще одетая в траур.
Накрапывал мелкий дождик, над ее головой вдруг раскрылся зонт, она услышала, как по натянутой ткани забарабанили капли.
– Здравствуй, Анна, это я.
– Рикардо! – лицо Анны посветлело. – Здравствуй! Очень рада, что ты зашел. Тебя не было больше недели. Как твои дела?
– Прекрасно, Анна, все так же. Помогаю отцу. С этой аптекой так много мороки. Ни за что не буду заниматься этим всю жизнь, вот только не представляю, как сказать это домашним.
– Что-нибудь придумаешь, – улыбнулась Анна. – Ты молодец.
Прямо сказать о цели своего визита у Рикардо не хватило духу. Он начал издалека:
– Как ты поживаешь, Анна? Может, нужна какая-то
