и за мной следить тоже вздумал. Видел, как мне сверток с учебником в ресторане передали. Видел и украл его.
– Кого?
– Сверток!
– Как же вы допустили?
– Не ожидал я такого нахальства, прошляпила Гришку охрана. Так вот, учебник запакован был в бумагу, Гришка решил, что там какая-то ценность. А когда вскрыл обертку и вместо золота-брильянтов всего лишь старый рваный учебник обнаружил, расстроился, конечно. Со зла пихнул его в руки к Няше, она с ним как раз в этот раз была, на стреме стояла, и бежать. И вот когда Гришка с расстройства слегка психанул и убежал, то Няша постояла, да и пошла туда, куда и собиралась в тот день. А направлялась она как раз к Ирине Аркадьевне по своим прямым обязанностям, приводить ее квартиру в порядок.
– И что?
– А то, что учебник Няша машинально с собой принесла, да у Ирины его и оставила. Сунула на полку, когда уборку делала, а потом про него и забыла. Или не забыла, но ни к чему ей показалось всякий хлам с собой таскать. Тем более что Ирина ей много других, куда более полезных и ценных, на взгляд Няши, вещей с собой надавала. И продукты, и одежду, и обувь. Все это Няша намеревалась впоследствии продать и, так или иначе, обратить в деньги.
– То есть Гриша руками Няши сам учебник отнес к Ирине домой?
– И на полку там поставил, – кивнул Фрол. – Потому, когда Гришку осенило, что учебник мог быть не просто старой книжкой, а иметь какую-то ценность, то он обратился к Няше с простым и разумным вопросом, где тот учебник находится. Не выкинула ли она его, часом? И Няша на голубом глазу своему Грише поведала, что учебник тот находится в квартире у Ирины Аркадьевны. Но к ней Няша больше не ходок, поскольку недавно поссорилась с Ириной и та ее видеть у себя больше не захочет.
– Представляю, как разозлился Гришка.
– Злиться он должен был в первую очередь на себя. Но это правда, разозлился он сильно. Только злись или не злись, а от злости ничего не прибавится. Следовало срочно измыслить способ, как этот учебник вернуть себе.
– И для этого Гришка придумал маскарад с библиотекарем господина Загорского – Владиславом!
– Вот только размера шумихи, поднявшегося после утери учебника, он не учел, – пояснил Фрол. – А я был весьма огорчен этой утратой. И в выражениях не стеснялся. И всех на уши поставить тоже не забыл. Так что о том, что из ресторана у меня свистнули вовсе не дерьмовый учебник, а нечто для меня весьма ценное, сначала узнал Леонтий, от него Ирина, а потом уж и Евгешка с Гришкой. Тут-то только Гришка и понял, какого свалял он дурака. Был бы учебник у него, вил бы он из меня веревки. Но когда узнал правду, было уже поздно. Появись Гришка у Ирины в тот же день после ухода Няши, удалось бы ему унести с собой учебник, заплатив за него рублей двести. Но когда Гришка заявился к Ирине и она среди своих книг увидела этот учебник, то она уже знала, что я землю и небо готов местами поменять, лишь бы найти аналогичный. Чутье у Ирины развито, вот она в учебник и вцепилась. Впилась в него, словно голодный клещ. Не оторвешь! И горе-библиотекарю пришлось уйти от нее с пустыми руками.
– Он и на другой день приезжал. Только Ирина Аркадьевна уже умотала из дома, да не одна, а вместе с учебником.
– Она повезла его Леонтию.
– Но на подходе к дому на нее напала Няша, которая затем унесла учебник к себе.
– Вот только Гришка к этому времени успел с Няшей поцапаться, и девка не знала, насколько этот учебник ценная штука. Но подозревала, что-то тут не так. Неспроста Гришка интересовался у нее, где учебник. Поэтому Няша принесла его к себе домой, благо близко было нести, да и руки были пустыми, и кинула в угол, где у нее всякая макулатура хранилась. И пролежал там учебник все эти дни, пока Няша занималась другими, как ей казалось, куда более важными делами.
Вот они и подобрались непосредственно к убийствам. И Саша был этому не слишком рад. Не хотелось ему заново переживать те жуткие моменты, когда Фрол наказывал Няшу за совершенные ею преступления. Не хотелось, да пришлось.
Следователей Грибкова и Подмухину в первую очередь интересовали подробности того, как Няша сумела проникнуть в загородный дом господина Загорского. Они хотели услышать от Няши признательные показания, хотели добиться от нее раскаяния.
Однако Няша уже смекнула, что находится в руках полиции, что смерть ей тут точно не грозит, а грозит всего лишь тюрьма, и поэтому держалась вызывающе.
– И что тут такого? Ну убила я Леонтия, допустим, так он все равно уже совсем старый был! Если бы не я, то он бы сам через несколько лет скопытился. А так что? Сидел один, как сыч, в четырех комнатах. Ни дочь не желал к себе пустить, ни внука обогреть. Жмотяра! Да еще сначала намеки всякие мне делал, ручки целовал, я уж размечталась, в мыслях себя его женой видела, а потом – бац, и отказ! А когда ухаживать пытался, он и тогда за уборку денег старался не заплатить. Сначала-то я молчала, думала, что удастся его охмурить, что он замуж меня за себя позовет. Работала на него, словно проклятая, всю пыль и паутину с потолков вынесла, квартиру до блеска отскребла, отмыла и отчистила. А благодарность мне за это какая? «Спасибо, Няша!» Нужно мне это его «спасибо»! Пусть бы себе его в одно место засунул! Конечно, я на Леонтия злая была немножечко еще до этого случая с Ириной Аркадьевной, когда он у меня на глазах с ней амуры крутить принялся. Ах, старая любовь! Ах, нежные чувства! У них любовь, а мне что прикажете делать? У меня жильцов на каждом квадратном метре по три человека, люди у меня и так спят в три смены! Один встает, другой ложится, третий на кухне своей очереди дожидается. Думаете, легко мне было крутиться? А он там один! И четыре комнаты! Да если бы эти комнаты мне отошли, уж я бы на этом пространстве развернулась! Столько народу нового напихала, столько денег заработала! Всего-то ему и надо было, что жениться на мне, а потом быстренько умереть. Но Леонтий заупрямился и ни в какую не желал на мне
