в трейлере Стелла. – И Аморетт?
– Не знаю, – осторожно сказала Валери. – Он чувствует себя виноватым в чем-то, но непонятно, персонаж это или актер.
– Или оба, – добавил Ричард.
Зазвонил телефон, и они лишь спустя несколько секунд сообразили, что это телефон Бердетта.
– Чего надо? – угрюмо спросил актер.
На фоне зазвучал приглушенный голос.
– Сейчас? Подождать не может? Нам рано вставать… Да мне плевать. У меня осталась одна сцена, а потом всё, конец, я ухожу. Что бы там ни было, оно подождет. Да и вообще, – Бердетт рассмеялся, – здесь небезопасно. Или ты не замечаешь?
В его голосе появилась жесткость, которой раньше не было, он говорил почти грозно, бесцеремонно, как стереотипный бандит, как гангстер из сороковых годов, по крайней мере, в голливудской версии, и Ричард вслух задумался, не играет ли Бердетт другую роль. Если так, то, вполне возможно, как и со всеми прочими ролями, Доминик Бердетт со всей тщательностью исследовал тему. Он попрощался с собеседником, выключил свет и упал на кровать.
– Что теперь? – спросила Стелла.
– Ждем, – пожала плечами Валери. – Ждем, когда он снова заговорит.
У нее вдруг затрещала рация.
– Да? – быстро ответила Валери и тут же отодвинула от уха прибор, из которого очень громко и отчетливо донесся голос Мартина.
– Э-э-э, Валери, старушка, прости, что беспокою, и все дела…
– В чем дело, Мартин? – резко спросила она.
– Ну, понимаешь ли. На меня напали. У вас тут есть чем перевязаться?
Ричард и Валери, переглянувшись, выскочили из трейлера.
Выражение лица Мартина представляло собой неловкую смесь жалости к себе и очень английского «да, я расстроен, однако предпочел бы не поднимать шума». Он походил на плюшевого мишку, которому плохо зашили мордочку. И если Мартин старался не устраивать суету, то Дженни была готова сделать это за него.
– Раньше мы всегда были рады помочь, – начала она, обрабатывая поверхностную рану на голове Мартина.
– И всегда было довольно весело, – извиняющимся тоном добавил Мартин.
– Но теперь дело принимает слишком уж опасный оборот. Мартин пострадал. Что происходит?
Дженни умоляюще посмотрела в глаза Ричарда, и он тут же ощутил то же смятение, что и Мартин. С одной стороны, он действительно не понимал, что происходит, поскольку все это было в значительной степени по части Валери. Но, с другой стороны, он имел отвратительное несчастье увидеть и даже провести некоторое время в подземелье для «удовольствий» этой парочки, и боль им была явно очень по душе.
Валери, быстро осмотрев Мартина, оставила Дженни оказывать мужу первую помощь и отправилась бродить по просторным кухням. Здесь было два помещения, оба с высокими сводчатыми кирпичными потолками, огромными печами, встроенными в смежную стену, медными раковинами и большими разделочными столами. На стенах, которые не были увешаны сверкающими медными сковородками и утварью, располагались рамки с эскизами самых известных и вычурных творений Мари-Антуана Карема, больше походившими на прототипы эпатажных женских париков, чем на еду. На самом крупном рисунке был изображен крокембуш, пирамида из профитролей, которую воссоздали для ужина, за которым умер Рид Тернбулл. На одном столе лежали современная книга рецептов Карема и недавно купленные ингредиенты. Словно кому-то помешали в процессе готовки.
– Мартин, расскажи еще раз, что произошло, – попросила Валери.
Судя по ее тону, она была на пороге великого открытия и до него ей оставалась всего кроха сведений.
– Ну, э-э-э, я обходил помещения наверху и услышал отсюда бряцание…
– И бросился вниз? – спросила Валери. – Как храбро!
Она знала, что, если потешить самолюбие Мартина, парочку можно задобрить.
– Честно говоря, – смущенно признался он, – я подумал, что Дженни в беде. Мы же решили разделиться…
– Чего больше не повторится! – Дженни схватила мужа за руку.
– Не бойся, старушка. – Мартин тепло ей улыбнулся.
Ричард определенно умилился трогательной сцене, а вот Валери не терпелось заполучить информацию.
– И что дальше?
– Ну, повсюду горел свет, и я услышал, знаешь, как уже сказал, бряцание. Как будто кто-то искал подходящую сковородку или что-то в этом роде, и я сразу понял, что это не Дженни. Я решил в любом случае с ней связаться и запросить подкрепление. Это же так называется: подкрепление?
– Я бы назвал, – ободряюще произнес Ричард, прежде чем Валери снова принялась торопить Мартина.
– В общем, я шел по коридору и говорил Дженни, где я, как вдруг – БАМ! – ни с того ни с сего получил по башке.
Мартин слабо улыбнулся, и Дженни любовно погладила его по голове.
– Что происходит? – повторила Дженни вопрос, на этот раз обращаясь к Валери, которая стояла, скрестив руки на груди, с крайне серьезным выражением лица.
– Кажется, я знаю, – медленно произнесла она.
Что в какой-то мере разрядило обстановку для Мартина и Дженни, но стало новостью для Ричарда.
Однако они все знали Валери достаточно хорошо и понимали, что она ничего не раскроет, пока не будет абсолютно во всем уверена. Но даже если они и хотели поинтересоваться, что же она думает, их прервала ее рация.
– Мадам, – зазвучал настойчивый голос Стеллы, – идите скорее, он заговорил.
Ричард и Валери оставили встревоженных Мартина и Дженни в кухне и поспешили к трейлеру. Проходя мимо комнат Фридмана, Ричард увидел, что продюсер заснул на диване, опустив стакан в руке на живот и разложив на коленях бумаги. Валери тоже заметила это и прошептала:
– Ну, похоже, он в относительной безопасности.
– К счастью, – отозвался Ричард, следуя за Валери по мосту. – Если его не станет, фильм и правда провалится. Только он здесь все и держит, настоящий голливудский продюсер старой школы.
В другом конце моста появилась Клер.
– А теперь что творится? – спросила она небезосновательно. – Я видела, как вы двое сюда помчались. Все в порядке?
– Мартину двинули по голове, – с налетом драмы пояснил Ричард. – Но с ним все будет в порядке.
– Ну конечно, будет, – язвительно заметила Клер. – Он же любит боль.
– Ох, Клер… – с укором произнес Ричард, на что та лишь пожала плечами.
Валери уже успела уйти вперед и подавала им знак не отставать.
– Что на этот раз нашло на Модести Блейз? – ввернула Клер такую мудреную отсылку к фильму, будто они с Ричардом говорили на тайном, понятном лишь им двоим, языке.
Они поспешили, чтобы догнать Валери.
– Очевидно, Бердетт снова подал голос. – Ричард хотел добавить подробностей, но у него их не было.
– Твой микрофон отлично работает, – сообщила Валери, когда они добрались до двери трейлера.
– Мой микрофон?
У Ричарда сложилось четкое впечатление, что Клер с трудом держит себя в руках. Происходило все, что она ненавидела: она не главная, она не владеет ситуацией и она не имеет ни малейшего понятия о том, что творится. И потому она бунтовала единственным известным ей способом – обозначила территорию и взяла Ричарда под руку, которой он упирался в бедро, пытаясь отдышаться.
– Мой микрофон, – повторила Клер.
