class="p1">Стелла внутри трейлера склонилась над оборудованием, но из динамика не доносилось ничего, кроме похрапывания. Она подняла на вошедших извиняющийся взгляд, словно это она недостаточно постаралась, чтобы стареющий актер подольше прободрствовал.
– Он умолк? – спросила Валери с откровенным разочарованием.
– Да, – последовал столь же раздосадованный ответ. – Там было совсем немного, но я все записала.
Ричард вздохнул с облегчением – и не столько из-за предусмотрительности Стеллы, сколько потому, что новость чуточку успокоила Валери, которая, казалось, вот-вот начнет метать гром и молнии. Пока Стелла перематывала запись, Клер присела на кровать Лионель.
– Почему то, что говорит Доминик Бердетт, так важно? – устало спросила она.
– Я думаю, что он – ключ ко всему, – немедленно ответила Валери, – и, скорее всего, замешан, однако…
– Он так слабо держит связь с реальностью, – перебил ее Ричард, – или, по крайней мере, с трудом отличает ее от вымысла, что может сдать все происки. Какими бы они ни были.
Клер кивнула.
– Итак, – произнесла Стелла, – готовы?
– Под «замешан», – Клер произнесла это намеренно медленно, и в голове Ричарда тут же завыл сигнал тревоги, он был фрегатом, и прямо под ним затаилась вражеская подлодка, – ты имеешь в виду, что он даже может быть убийцей?
Одна-единственная фраза будто бы растянулась на целых полчаса.
– О да! – От этого, по ее мнению, пустого разговора Валери начинала терять остатки терпения.
Клер пристально уставилась на своего теперь совершенно точно отлученного от ложа супруга.
– Так ты подверг меня опасности, Ричард? – ледяным голосом отчеканила она.
– Ричард! – Валери будто бы не услышала вопроса Клер. – Мы должны сосредоточиться.
Стелла нажала на несколько кнопок, и из динамика послышалось шипение пишущего микрофона.
– Качество не очень хорошее, – снова извинилась Стелла. – Мне пришлось выкрутить громкость. Кажется, он отвернулся от микрофона.
Валери лишь мотнула головой, вслушиваясь в шум. Затем Бердетт заговорил.
– А, Талейран, – начал он, очевидно не полностью пребывая в сознании. – Талейран, Талейран, Талейран.
Наступила пауза, в течение которой все надеялись на продолжение.
– Что ты натворил?
– Он имеет в виду Талейрана или себя? – прошептал Ричард, и Валери пожала плечами.
– ИЗМЕНА! – вдруг раздался из аппаратуры искаженный крик. – Это лишь дело времени.
– А вот это точно реплика Талейрана, – подтвердил Ричард. – Она есть в сценарии.
– Бедная девушка… что ты с ней сотворил? – глухо забормотал Бердетт. Ричард одними губами произнес слово «Аморетт», глянув на Валери, но та снова пожала плечами. – Что мы все с ней сотворили?
– Я очень рада, что вы это записали, мадам, – поблагодарила Валери Стеллу, но осеклась, когда Доминик Бердетт продолжил свой сонный монолог.
– Я предал тебя, мой друг. – Звучало так, будто актер все глубже погружается в сон. – Я предал вас обоих.
Раздался тихий всхлип.
– Но мы копали не в том месте!
Валери посмотрела на Ричарда, ожидая объяснений, но тот не сумел ничего придумать и покачал головой.
– Мы потеряли всё ни за что! И даже хуже… мы потеряли друг друга!
– Если это и сценарий, то не этого фильма, – заметила Стелла, загораясь азартом.
Валери принялась торопливо набирать текст на телефоне.
– Проверим, прописанные ли это реплики или голос его собственной совести, – скороговоркой сказала она.
– Стелла права: в сценарии нашего фильма такого нет.
Ричард был в этом уверен. А еще он смутно ощутил легкий сквозняк за спиной и отошел закрыть распахнутую дверь трейлера.
– Но я вам скажу, где, возможно, есть! – Ричард восторженно хлопнул в ладоши, но затем быстро извинился за произведенный шум. – В сценарии «Романтиков на тротуаре»! Бердетт и Тернбулл поссорились из-за ограбления, которого в итоге не совершили.
Валери вскочила и поднесла яркий экран телефона к лицу Ричарда.
– Великолепно, Ричард! – воскликнула она. – И ты быстрее, чем «Ай-эм-ди-би»!
На мгновение он ощутил нечто сродни предательству Бердетта: то, что Валери обратилась к его заклятому интернет-врагу, откровенно говоря, задевало. Но гордость быстро взяла верх, когда он понял, что все равно одолел злейшего противника. Ричард бросил на Валери взгляд, как бы спрашивая: «А ты что, сомневалась?» Но она уже присела на корточки и внимательно слушала, не выдаст ли Бердетт изобличающих себя улик. Тогда Ричард торжествующе повернулся к Клер. Победа была долгожданной, и этот момент обязательно требовалось зафиксировать. Но Клер в трейлере не оказалось, она ушла.
– Есть, однако, один нюанс, – задумчиво протянула Валери, не подавая виду, заметила ли она исчезновение Клер. – Если наш убийца – Бердетт, то кто же напал на Мартина?
Однако мысли Ричарда временно пребывали далеко.
– Судя по тому, что он говорит во сне, возможно, он работал с Ридом Тернбуллом.
Ричард помешал кофе, глядя, как Рене ставит между ним и Валери корзиночку со старыми круассанами, а затем попробовал постучать одним по столу, чтобы проверить на съедобность.
– А потом убил Аморетт, потому что Рид ей доверился? – Валери тоже взяла круассан и тут же положила обратно с таким выражением лица, будто ей лично нанесли оскорбление.
– Но кто же на этот раз его сообщник? Мы знаем, что ночью он не мог напасть на Мартина, и Стелла, уже попавшаяся, – тоже.
Валери помешала кофе.
– Мы по-прежнему кого-то ищем.
Солнце близилось к полудню, на площадке царила тихая суета. Ален Пети и мадам Таблье, которые ранее доставили и Лионель, и Паспарту, вытворяли с отвертками и клейкой лентой такое, о чем Ричард и помыслить не мог, причем с таким довольным видом, как у любой из знакомых Ричарду пар, хотя он сомневался, что эти двое были парой. Увидеть, как мадам Таблье перебирает струны лютни любви, так же невозможно, как увидеть, что Валери ест твердые, как пушечное ядро, круассаны Рене. Если уж так хотелось романтики, то ее идеальное воплощение представляла собой Дженни, продолжавшая хлопотать вокруг Мартина на тенистом клочке лужайки. Актеры уже были загримированы благодаря Дженнифер Дэвис, которая по совместительству работала гримером, и ее помощнице Клер, до сих пор не разговаривающей с Ричардом, так как она была убеждена, что он использовал ее в качестве приманки. Саша и Фридман корпели над сценарием за столом поодаль, а Грейс, Стелла и Сэмюэл передвигали туда-сюда оборудование. В воздухе витало нервное воодушевление, наподобие ощущения последнего школьного дня, которое, несмотря на три смерти, не сильно отличалось, по мнению Ричарда, от обычной атмосферы последнего дня на площадке.
Ричард и Валери наблюдали за всеми и думали об одном и том же. Кто же сообщник Бердетта? И это при условии, о чем пару раз упоминал Ричард, что они сделали верные выводы из скудных, граничащих с безумием сведений, которые, сам того не зная, предоставил им Доминик Бердетт. И, что не менее важно, почему? Ричард чувствовал, что ответ, как это обычно случается, лежит в прошлом, в фильме, который они все вместе сняли. Но было и кое-что еще: бунт против слабеющего света. Слова Бердетта о гниении допоздна перед телевизором, глядя на себя в молодости,
