взмолился сенатор. Затем встал, широко раскрыв объятия внучке. – Хватит.
– Только посмотрите на себя, какие вы оба слабаки, – злобно расхохоталась та. – Отец сломлен. Ты едва не ползаешь на коленях. Из-за вас всех моя жизнь пошла под откос! Размазня Менар отказался от сына, чтобы тот занял мое место. Бесполезный мальчишка, который никак не хотел взрослеть. Август Татильон тоже ничем не лучше – трус и эгоист. И единственный сильный человек в нашей семье – мать. Она контролировала всех вас. – Карин снова издала безрадостный смешок. – Даже чтобы раскрыть дело, потребовались усилия женщины.
– Я бы не справилась без помощи напарника.
Ричард обычно не возражал против парочки-другой похвал, но сейчас время казалось неподходящим, поэтому он наклонился поднять клубок с пола, избегая зрительного контакта.
– Ты действовала очень разумно, Карин, – прокомментировала Валери, выглядя совершенно спокойной, и продолжила, будто вела разговор за кофе. – Убедила отца создать заново бизнес на деньги, полученные от шантажа, и с помощью связей деда. План состоял в том, чтобы вернуть имя Гроссмалларда на самый верх кулинарного дерева, а затем подрубить его и наблюдать за крахом? Чем выше взлетаешь, тем больнее падать, так? Сначала ты убила Менара, чтобы бросить подозрение на отца, и на всякий случай оставила предсмертную записку, подделав его почерк. Потом покончила с Антонином, изобразив свой отъезд в Париж. Дерево должно было уже закачаться, но оно выстояло. Тело кто-то переместил. Инвесторы заплатили наемникам, чтобы те защищали вложение капитала, попутно пытаясь обнаружить досье с компроматом. Bonsoir, джентльмены!
Братья Лейбовиц негромко переговаривались. Видимо, ругаясь по поводу разоблачения. Но почти сразу замолчали, решив, что сейчас не время и не место.
– Мадам, – только и сказал в ответ Морти.
– Они передвинули тело, – продолжила Валери, – предположив, что убийство совершил Гроссмаллард, ключевой элемент инвестиционного успеха клиентов. Ты также оставила записную книжку, где подробно перечислялись детали выплат за шантаж, но ее нашел Ричард. О, не надо строить такое скорбное выражение лица, комиссар, – фыркнула она и снова вернула внимание Карин. – Затем ты убила Татильона и подбросила досье с компроматом туда, где его бы непременно обнаружили.
Дочь Гроссмалларда ничего не отрицала, но создавалось ощущение, что она проверяла мысленный список, пытаясь понять, что могла упустить.
– Я что-то забыла? Нет. Согласно логике, следующим в твоем списке должен был стать Гай Гарсон. Довольно очевидные блюда в меню, чего он не замечал из-за своего мужского эгоизма. Лягушачьи лапки, как Менар и, что иронично, Антонин, правда, по исключительно удачному стечению обстоятельств, когда братья Лейбовиц именно так расположили перемещенное тело. И тут же поняли, что убийство совершил не их клиент. «Терновый венок», десерт. Всегда десерт.
– Карин, – снова подал голос по-прежнему стоявший сенатор. – Я больше не смогу тебя защитить. Это должно прекратиться немедленно.
– Вот только на самом деле вы никогда ее не защищали, месье. У меня даже зародилось подозрение, что вы знали обо всем с самого начала.
Ройер угрожающе и на поразительной скорости бросился в сторону Валери, не спуская с нее гневно горящих глаз. Ричард прыгнул вперед, чтобы преградить ему путь, одновременно натягивая шерстяную нить, опутывавшую ножки кресла. Сенатор споткнулся и повалился в объятия противника.
Валери воспользовалась тем, что поднятая суматоха отвлекла внимание Карин, и молниеносным движением отвела от своей шеи вязальную спицу, схватила девушку за ожерелье и воротник и перебросила ее через плечо, в процессе сбив с ног и Ричарда, и старого политика, как кегли. Затем подняла порванное украшение и тут же открыла медальон, достав оттуда скатанный обрывок бумаги. Это был оригинал страницы с рецептом pour Sébastien.
Двери распахнулись настежь, удивив комиссара Лапьера и братьев Лейбовиц, которые так и замерли на изготовку. Зрители самого невероятного кулинарного фестиваля обернулись. На их лицах читалось: «Ну что там на этот раз?»
– Вы еще не закончили? – вне себя от гнева воскликнул смотритель здания, месье Клаве. – У меня занятие по зумбе начнется через двадцать минут!
Напарники сидели за уединенным столиком в углу террасы кафе Café de Tasses Cassées. Они оба чувствовали себя утомленными после вечерних событий. Особенно, конечно, Валери, провернувшая мероприятие с изяществом ведущего циркового представления. План, в который она никого не посвятила, прошел как по писаному, поэтому сейчас разгадавшая очередную тайну охотница за головами сидела, закрыв глаза, и наслаждалась теплыми лучами вечернего солнца, радуясь воссоединению с Паспарту.
Комиссар с подчиненными разбирались с последствиями признания Карин и участия в деле Ройера. Их вместе с Себастьеном Гроссмаллардом увели в тюрьму. Братья Лейбовиц, казалось, растворились в воздухе. Гай Гарсон теперь называл свой ресторан провалом, что означало скорое отбытие молодого шеф-повара. Жанин ушла готовиться к воскресному наплыву посетителей. А Менары, Элизабет с Хьюго, тихо удалились домой, чтобы там в одиночестве справляться с горем и производством веганской молочной продукции.
– Хочу сказать, что все понимаю, – обращаясь к чайной ложке с остатками парфе, стоявшего перед ним, вздохнул Мартин. Джинни молча внимала мужу, сидя рядом и потягивая джин с тоником. – Неплохо, конечно, но четыре убийства? По мне, так это словно стрелять по воробьям из пушки.
– Мартин!
– Что? А! Честное слово, каламбур получился ненамеренно.
Ричард улыбнулся и посмотрел на тарелку с размазанным по ней ягодным пюре.
– Не думаю, что следует к этому так относиться. Скорее, видеть, что они представляли собой. Власть, положение и тому подобное.
– Ну да, точно, – с легким сомнением в голосе согласился Мартин. – Что ж, пробовал я в своей жизни сладкое…
– Достаточно, дорогой, – твердо прервала Джинни, положив конец той двусмысленности, которую собирался изречь муж. – Валери, этот десерт действительно приготовила ты? Должна сказать, ты упустила свое призвание…
– О нет, – отмахнулась собеседница, садясь прямо и делая глоток напитка. – Я заказала его в кондитерской на Монмартре. Там работают потрясающие повара, и я знала, что они справятся.
– Видите, о чем я говорю? – снова включился в разговор Мартин, желая задать еще один вопрос. – Если этот десерт так легко скопировать, то зачем ради него так суетиться?
– В первую очередь дело в том, что Гроссмаллард не мог его приготовить, – решил объяснить Ричард. – В том, что шеф-повар с самого начала являлся фальшивкой, ширмой, если так понятнее, чтобы дать возможность Ройеру собирать компромат для шантажа. Затем случилась история с отравлением и потерей обоняния. И это стало вишенкой на торте для бесталанного Себастьена, свело его с ума. – Он сделал паузу. – В каком-то смысле Карин лишь продолжила работу матери, мучая того, кто так или иначе ее убил.
– Значит, вкус десерта окончательно выбил Гроссмалларда из колеи?
– Нет, – покачал головой Ричард. – Он взбеленился из-за детали, которую все остальные кондитеры упустили. Они всегда ставили на тарелки отпечатки собственных ладоней. Но рецепт придумала женщина, поэтому изначально оттиск был меньше и с отметиной от обручального кольца – именно такой вид десерта отложился в сознании Гроссмалларда. Подозреваю, именно так Анжелика преподнесла ему новое блюдо. Теперь отпечатки штампуют по шаблону, как мне кажется, но первый оттиск принадлежал создателю десерта, как подпись, говоря, что это дело ее рук. Эта деталь и сломила Себастьена.
– Вы оба такие умные! – просияла Джинни. – Вам следует стать детективами.
Валери улыбнулась Ричарду. Идея показалась ему заманчивой. Он бы, как безумный гений, генерировал странные предположения, и нес чепуху, связанную со старым кинематографом, и, может, даже изобрел бы новый вид боевых искусств, основанных на судорожных и спазматичных движениях, а напарница бы служила мозгом и мускулами.
– И, предположительно, в них бросят книгой. Никаких больше высокопоставленных друзей.
Последняя фраза вызвала у Ричарда озарение, и он сделал мысленную заметку обсудить это потом с Валери.
– Итак, мадам и месье, шампанское! – провозгласил Рене, открывая пробку и разливая напиток в пять бокалов, после чего поднял свой и добавил: – Santé!
– Отличная вещь! – удивился Ричард, узнав вкус. – Откуда ты ее взял?
– А, – загадочно улыбнулся Рене, – оттуда же, откуда увел клиентов, наводнивших сегодня мое кафе. – Остальные лишь недоуменно уставились на него. – Из ресторана Гроссмалларда. Я поехал туда сразу же после завершения фестиваля и повесил объявление на дверь: «Закрыто навсегда. Зарезервированные места можно занять в Café des Tasses Cassées». И позаимствовал с кухни кое-что. – Он допил шампанское одним глотком. – Все равно
