В сознании Полины «H&M» была компанией из вражеского лагеря, лейтенантом от мира моды, умело маскирующимся под народный бренд. Показателем был журнал, который она возглавляла: с тех пор, как трендсеттеры заявили о готовности мешать люксовые вещи с масс-маркетом, «Н&М» появлялся на страницах «Актуэль» с завидной частотой.
При взгляде на две большие ярко-красные буквы, встречавшие покупателей у входа, Полина ощутила легкий приступ тошноты и попыталась вытащить свою руку из железной хватки Боярцева:
– Я… Нет. Я не пойду туда…
– Представь, что ты лазутчик на вражеской территории. И что ты приготовила маленькую месть, – Боярцев не выпустил ее и даже не замедлил шаг.
Оказавшись в примерочной, он небрежно свалил выбранную одежду на пол, вытащил из кармана куртки складной нож и, присев на корточки, стал лезвием разжимать бипперы на магазинных майках. Это получалось у него на удивление ладно, будто было самым обычным делом вроде мытья посуды или чистки моркови. Пластиковые пищалки послушно слетали, одна за другой, издавая легкий скрип, когда внутри них под давлением лезвия ломалась пружина.
– Это нужно, чтобы пройти турникет на выходе, – объяснял свои действия Боярцев, орудуя ножом. – Без этих пластмассовых штук он не сработает.
Полина изумленно наблюдала за ним. Для нее это было настолько неожиданно, что единственное, о чем она могла думать – это то, какой катастрофой все обернется, если в примерочной есть камеры.
–Здесь нет камер, – сообщил Боярцев, словно бы прочитав ее мысли. – Потому что если бы они здесь были, – он улыбнулся. – Мы могли бы вкатить негодникам такой иск, что они бы серьезно закачались. «Н&М» подсматривает за своими покупателями, пока они раздеваются в примерочных. Это была бы просто прелесть, не правда ли?
Закончив, он поднялся, убрал нож в карман куртки и ловко подхватил избавленную от пищалок одежду одной рукой. «Прошу вас, мадам», – открывая дверь примерочной, он пропустил Полину вперед.
Девушке-сотруднику, которая следит за кабинками и за тем, чтобы люди выходили с тем же количеством одежды, с каким зашли, Боярцев мимоходом бросил: «Мы берем все!» – на что та ответила натренированной дежурной улыбкой.
Выйдя в основной зал, он осмотрелся и уверенно пошагал в сторону обувного отдела. Там, присев за стендом с рекламой новой коллекции (кажется, на этот раз рекламировали коллаборацию «Н&М» и Версаче), он протянул майки Полине.
– Надевай!
– Что? Нет, я не буду…
– Надевай!
Он понял, что подтолкнуть ее к действиям, поможет личный пример – поэтому через секунду стоял уже без куртки, натягивая на себя одну поверх другой женские майки.
– Если ты сейчас же не начнешь делать то же самое, мы попадемся охране.
Полина затравленно озиралась вокруг. Рядом с ними была масса покупателей – в основном молоденькие девчонки – но все они примеряли туфли, и не обращали на них никакого внимания.
– Ты – больной ублюдок! – зло прошипела Полина Боярцеву, а затем выдернула у него из рук майку и попыталась быстро влезть в нее, отчего на майке с громким хрустом разошлись швы. Больше всего в этот момент она опасалась даже не охраны, а того, что одна из девочек поднимет голову и узнает ее. «Полина Родченко? – недоуменно уточнит она. – Что… Что вы делаете?».
…сигнализация на выходе безмолвствовала, когда они проходили сквозь нее, а охранник с рацией даже не посмотрел в их сторону. Полина Родченко и Денис Боярцев, прошествовавшие мимо в надутых куртках, под которыми были надеты по четыре-пять маек на каждого, по мнению охранника, давно переросли возрастной ценз и поэтому не входили в число подозрительных лиц. Напряженно вглядываясь в толпу тинейджеров, он искал воров среди них.
На улице Полина накинулась на Боярцева с кулаками – на полном серьезе, а тот отбивался, смеясь и пытаясь перевести все в шутку.
– Мы просто взяли с них небольшую дань. Эти вещи не смогут возместить и малой доли того, что пришлось пережить тебе.
Потом Полина начала смеяться и сама – смех вырывался из нее толчками, освобождая от пережитого только что напряжения. Она смеялась всю дорогу до дома, так долго, что едва не задохнулась от смеха…
Однако наутро вчерашнее происшествие уже не кажется ей смешным. Полина размышляет об этом, сидя на кухне за очередной сигаретой. Что, если бы их поймали? Для газетчиков это стало бы настоящей находкой – узнать, что вчерашний редактор модного глянца сегодня крадет вещи из дешевого магазина. Полина удивлена, что СМИ еще не пронюхали о том, что она была на том митинге – она лично, с замиранием сердца, листала сайты новостных агентств, и не один раз поблагодарила Бога, что ее имя не всплыло в контексте уличных беспорядков. Все это зашло слишком далеко. Эта войнушка, кражи и странная партизанщина, вошедшие в ее жизнь. Она сделала ошибку, согласившись участвовать во всем этом, и теперь пора положить этому конец.
– Ничего нет? Они снова не прислали тебе письмо? – Денис Боярцев участливо кладет руку ей на плечо. Его торс обмотан полотенцем, на груди и короткой шевелюре блестят капли воды – он только что вышел из душа.
Глядя на него, Полина силится понять, как в этом спокойном и мягком с виду человеке, любителе хорошего чая и разговоров о философии, уживается эта вторая сущность – жесткая, агрессивная, превращающая его в хищника. Порой ей даже кажется, что она имеет дело не с одним Денисом Боярцевым, а с двумя, что это два брата-близнеца окружают ее: домашний ботаник – один, и уличный хулиган – другой.
– Послушай, – неуверенно произносит она, гася сигарету в пепельнице. – То, что вчера было… Хотя, нет. На самом деле не только вчера, а вообще, в целом. Эти митинги, и все, что у нас с тобой происходит… Понимаешь, я не уверена, что это действительно то, что мне нужно…
Полина чувствует его губы на своей шее. Они прикасаются к ней мягко, обдают теплым дыханием, и это заставляет ее замолчать. Полотенце, скрывавшее торс Дениса Боярцева падает на пол – и Полина видит, что он готов. Это так здорово – когда кто-то в этом холодном мире рад тебя видеть, что больше не хочется думать ни о чем. Полина закрывает глаза и позволяет сильным мужским рукам увлечь себя в спальню.
Секс – хорошая терапия. Один из способов не думать о том, куда на самом деле катится твоя жизнь.
Гонконг, район Юньлон, швейная фабрика
– Значит, эти двое изначально были не похожи на остальных, и по-хорошему – я должен был это заметить. Но череда ревизоров, соглашавшихся уладить все дела за 500 долларов, распылила мою бдительность.
