профессор Макферсон, о том, как убийцу удалось выследить, потому что в росе не осталось следов. Но я не преступница, напомнила я себе. Я агент правоохранительных органов. Или, может быть, все это по-прежнему мне снится?
Я скользнула к дому и оказалась зажатой между колючими кустами и окном с двойным остеклением. Прижалась лицом к стеклу, руки вытянула по швам и заглянула внутрь.
Здесь располагалась гостиная. Коричневый диван, коричневое ковровое покрытие, фотографии над камином. Так уныло и стерильно, словно эта комната тосковала о семье, никогда сюда не приходившей. Но у сенатора было двое детей, обоим младше одиннадцати лет. Где были игрушки? Книги? Детские научные проекты?
Услышав грохот за окном, я поняла, что это я. В тот же миг в ночи заголосила полицейская сирена. Над моей головой зажегся свет, залив лужайку сиянием цвета яичного желтка. Осознание едва не свалило меня с ног.
Она знает, что я здесь.
Чувствуя, как сердце колотится в горле, я рванула к своей машине.
Красные огни пульсировали, как кровь, в подбрюшье ночных облаков, когда я отъезжала от обочины.
Ван
Следующим утром на работе все только на меня и пялились. Таращили глаза, как будто у меня на лбу вырос аппендикс. Кайл, как всегда, принес мне кофе, но я так ему ответила, что он улепетнул, видимо, жаловаться своему новому лучшему другу Гарри Стейнбеку.
Наверняка они строили план, как выжить меня из Бюро, точно так же, как меня в свое время выжили из полиции Миннеаполиса.
Опустив голову, я побрела в свой кабинет. Мне вдруг захотелось, чтобы он был еще грязнее – это доказало бы им, до какой степени мне плевать, что они обо мне думают. Я села за компьютер и написала отчет, подробно описывающий ситуацию с Чарльзом Комстоком и наш разговор с Ру, думая, что по крайней мере по документам у меня все будет идеально.
Пока я печатала, мысли метались в моем измученном мозгу. Что я упускала из виду? Мою кожу покалывало, и это значило, что ключ от чемодана висит прямо перед моим носом, только я его не вижу.
В тот день Ру, Лили и Эмбер вошли в лес. Они столкнулись с чем-то ужасающим, чем-то настолько шокирующим, что воспоминания Ру от страха вылетели у нее из головы. В то же время ей разрешили уйти, а Лили и Эмбер поволокли в хижину. Собирался ли тот или те, кто похитил девочек, увезти их из леса? Если да, то зачем ему вообще было останавливаться в хижине? Он знал девочек или был чужим? В этом деле ничего не сходилось.
Услышав резкий стук, я едва не подпрыгнула. В дверь просунулась голова Чендлера, похожая на сердитый большой палец.
– Я слышал, что случилось с Кайндом. Какого черта, Рид?
Я моргнула. В глазах у меня все зернилось, бешеные мысли вдруг замерли. Чендлер удостоил визитом мой кабинет уже два раза за столько же дней. Лезвие гильотины быстро выдвигалось.
– Я думала, это он, – сказала я. – Оказалось, что нет.
Если Чендлер ждет извинений, ему придется поискать кого-то другого.
Он поморщился.
– Я хочу, чтобы ты взяла отгул. Твоя голова совсем не работает.
Я вскочила из-за стола, сама того не осознавая.
– Я уже близка к разгадке! – воскликнула я слишком громко. – Я это чувствую.
Он ничего не ответил. Его голова просто исчезла из моего дверного проема, дверь щелкнула и закрылась.
Раньше мне никогда не приказывали брать тайм-аут. Я была в ярости.
Я пыталась составить список людей, которым могла бы пожаловаться на решение Чендлера, но если честно, и сама подозревала, что оно в определенной степени правильно. Сегодня я планировала провести несколько допросов в спокойной обстановке, но понимала, что если это дойдет до Чендлера, с Бюро можно будет попрощаться. Так что единственным вариантом не разрушить карьеру еще больше оставалось утро в приюте.
Я вздохнула. Ладно. Я пробуду там достаточно времени, чтобы не вызвать подозрений, но все документы возьму домой, чтобы иметь возможность как следует с ними ознакомиться, пока мне не разрешат вернуться к работе.
Может быть, тогда я пойму, что упустила.
Я выключила компьютер, набила рюкзак файлами и выбежала за дверь, едва не столкнувшись с Гарри, который стоял снаружи с поднятой рукой, как будто собирался постучать.
Промчавшись мимо, я вполоборота посмотрела на него.
* * *
Запахи приюта, пусть и ядовитые, помогли мне расслабиться.
– Привет, Ван! – окликнули меня из-за стойки регистрации. Я оглянулась. Мой план состоял в том, чтобы работать и ни с кем не разговаривать, но там как назло торчала йогиня-бариста, сиявшая как солнце и явно настроенная поболтать.
– И тебе привет, Алексис, – откликнулась я, вновь думая о невидимках, о тех, кто наблюдает за нами, отслеживает наши движения, пока мы, не обращая внимания, идем по своим делам. Я так и не восстановила эту ветку. – Как дела?
Она улыбнулась. Такая милая. Уверена, в школе она была очень популярной. Может, и не такой популярной, как чирлидерши, но все-таки друзей у нее явно хватало.
– Хорошо, – ответила она, по-прежнему улыбаясь.
Каково это – быть всем открытой и всегда на позитиве? Совсем другая жизнь, не моя. Я кивнула, запрятала эмоции подальше и пошла к животным.
Хвост Макгаффина застучал, как большой барабан, когда он меня заметил. В его загоне лежали две большие кучи, а вода в миске была мутной. В приюте старались заботиться о питомцах, но все-таки это приют, а не теплый дом.
– Кому нужен самый чистый загон в мире? – спросила я голосом, которым разговаривала только с четвероногими. Я вошла в конуру Макгаффина и встала на колени, чтобы почесать его за ушами. Стук его хвоста достиг опасной скорости, и я едва не расплакалась. – Я угадала, да?
Как следует его приласкав, я вывела его на улицу, чтобы он мог сделать свои дела, а потом мы играли в мяч, пока он не устал и не начал прихрамывать. Потом он ждал возле загона, пока я вычищу это маленькое помещение так, как никогда не вычищала ни одно другое. Выбрав из корзины с игрушками, которые дарили гости приюта, веревку с узлами и жевательную кость, я положила их рядом с его свежей лежанкой, а потом мы отправились купаться. В приюте была отдельная комната для купания, но в такие жаркие дни разрешалось мыть животных прямо на улице. Теплое солнце согревало мокрую шерсть, которую я старательно намылила, ополоснула и вычесала из нее колтун размером
