— Благодарю, доктор Элкас. В-третьих, был ли у Чейпина хоть какой-то разумный повод погасить свет? Не буду задерживать ваше внимание, приводя разнообразные предположения только ради того, чтобы тут же их опровергнуть, составьте себе этот перечень сами, если у вас найдутся время и желание. Я лишь утверждаю, что поступки любого человека, даже убийцы, должны быть в определенной мере объяснимы. Верить в то, что Чейпин застрелил Бертона, а затем проковылял к стене, чтобы погасить свет, — значит верить в глупости. Сомневаюсь, чтобы кто-либо из вас мог в это поверить, не так ли?
Они смотрели друг на друга, словно у них не было своего собственного мнения и они старались узнать мнение соседа. Двое или трое покачали головами. Джордж Прэтт заявил:
— Я вам скажу, Вульф, во что верю я. Я верю, что мы наняли вас для того, чтобы вы загнали в угол Чейпина, а не для того, чтобы вы ему помогали.
Драммонд захихикал, а Майкл Эйерс захохотал. Николас Кейбот спросил:
— А что, собственно, по этому поводу говорит сам Чейпин? Стрелял он или не стрелял? Погасил он свет или нет? Что, по его словам, произошло за эти шесть секунд?
Вульф покачал головой, и щеки его чуть растянулись:
— О нет, мистер Кейбот. Возможно, ему придется изложить свое виденье дела на свидетельском месте в суде, в качестве свидетеля своей собственной защиты. Трудно ожидать, что я раскрою некоторые положения этой защиты людям, которых можно считать его врагами.
— А, черт с ним, все равно ему никто не поверит, — облегчил свою душу Фердинанд Бауен. — Ясное дело, уж он-то какую-нибудь сказочку да придумает!
Вульф перевел взгляд на Бауена, и я тоже посмотрел на него. Мне было интересно, выдержит ли он этот взгляд. Я полагал, что нет, но он все же выдержал, глядя Вульфу прямо в глаза.
Вульф вздохнул.
— Ну что ж, джентльмены, я представил вам свою точку зрения на данное дело. Я мог бы предложить вашему вниманию и другие обстоятельства: например, вполне вероятно, что если бы Чейпин намеревался убить доктора Бертона, как только тот перед ним появится, он захватил бы с собой на эту встречу оружие. Далее следует учесть врожденную неспособность Чейпина к любого рода насильственным действиям, которую я вывел из его романов и которую вы все должны знать как факт. Кроме того, есть еще и другие доказательства, о которых я не могу здесь распространяться, принимая во внимание его интересы, но которые, без сомнения, будут использованы в суде. Несомненно, я привел достаточно соображений, которые доказывают, что вы избавлены от страха перед местью Пола Чейпина не потому, что какой-то полицейский обнаружил его сидящим в холле квартиры доктора Бертона и совершенно ошеломленным событиями, которых он не мог предвидеть, а потому, что я наглядно представил вам литературный характер его попыток мести. Вопрос стоит так: выполнил ли я свое задание ко всеобщему удовлетворению? Полагаю, что да. Но решать вам, с помощью голосования. Призываю вас проголосовать «да». Арчи, будь так добр и опроси всех поименно.
Тут все заговорили. Бауен громким шепотом обратился к своему соседу, Гейнсу из Бостона:
— Ловко он все провернул. Но если он думает, что мы это проглотим, то он сильно ошибается.
Элкас пристально на него посмотрел. Я расслышал еще пару замечаний. Кейбот сказал Вульфу:
— Я буду голосовать против. Только в том случае, если Чейпина оправдают и представленные доказательства…
Вульф кивнул ему.
— Я отдаю себе отчет, мистер Кейбот, что это голосование еще не означает окончания всего дела. В этом вы убедитесь, если я проиграю.
Он дал мне знак, и я начал вызывать их по фамилиям в алфавитном порядке:
— Джулиус Эдлер.
— Нет. Я хотел бы заявить, что…
— Достаточно просто сказать «нет». Продолжай, Арчи.
— Майкл Эйерс.
— Да. — Он произнес это как вызов. Я подумал, как это здорово с его стороны, ведь это будет стоить ему двухнедельного заработка.
— Фердинанд Бауен.
— Нет.
— Эдвин Роберт Байрон.
— Да. — Ничья.
— Николас Кейбот.
— Нет.
— Филмор Колла рд.
— Да. — Прекрасно. Девять тысяч баксов. Я даже сделал паузу, чтобы как следует рассмотреть его.
— Александр Драммонд.
— Нет. — Понятное дело, проклятая канарейка.
— Леопольд Элкас.
— Да. — И снова ничья, 4:4.
— Огастес Фаррел.
— Да.
— Теодор Гейнс.
— Нет.
— Л. М. Ирвинг.
— Нет.
— Арчер Коммерс.
— Нет. — Три «нет» подряд, а я-то думал, что Вульф может гордиться своими междугородными переговорами.
— Сидней Лэнг.
— Да.
— Арчибальд Моллисон.
— Да.
Счет снова сравнялся, 7:7, и оставался всего один человек, но я уже знал, каким будет счет, прежде чем вызвал его. Оставался Джордж Прэтт, политикан из Таммани, который всю плешь проел инспектору Кремеру из-за своих четырех штук. Я назвал его имя:
— Джордж Р. Прэтт.
— Нет.
Я еще раз пересчитал их для точности и сообщил Вульфу:
— Семь «за» и восемь «против».
Он даже не взглянул на меня. Все заговорили разом. Вульф позвонил, чтобы ему принесли бутылку пива, открыл ее, налил стакан, последил за тем, как осядет пена, и выпил. Я положил перед ним список с результатами голосования, но он не удостоил его даже взглядом. Отпил еще пива и, как обычно, тщательно вытер рот. Затем откинулся в кресле и закрыл глаза. Остальные буквально захлебывались разговорами, двое или трое обратились к нему с каким-то вопросом или замечанием, но он продолжал сидеть с закрытыми глазами, не обращая на них внимания. Леопольд Элкас подошел к его письменному столу, постоял с минуту, рассматривая его, затем отошел. Чем дальше, тем громче становились голоса, спор обострялся.
Наконец Вульф все обдумал. Он открыл глаза и, заметив, что перед ним появилась новая бутылка пива, которую он заказал раньше, открыл ее и немного выпил. Затем поднял пресс-папье и постучал по столу. Все оглянулись, но продолжали говорить. Он снова постучал. Постепенно разговоры начали стихать.
Он обратился к ним:
— Джентльмены, я вынужден еще раз попросить минутку внимания…
Однако Кейбот чувствовал себя на коне. Он резко перебил Вульфа:
— Мы уже проголосовали. В соответствии с меморандумом все кончено.
Но теперь и Вульф заговорил более резким тоном:
— Кончено только само голосование, сэр. Судьбы человека оно не решает. Разумеется, если вам угодно нас покинуть, — прошу вас, однако кворум, способный принимать решения, у нас останется и без вас. Хорошо. Я хотел бы обратиться к вам с двойным призывом. Первое обращение — к тем восьмерым, которые проголосовали против. Прошу вас поддержать меня. Призываю всех вас вместе и каждого в отдельности — вы слышите, каждого из вас — переменить свое решение и сказать «да». У меня есть веские основания полагать, что один из вас может передумать. Итак, джентльмены, даю вам одну минуту.
Они покачали головами. Один или двое что-то сказали, но большинство молчало, вытаращив на Буль а глаза: в его голосе прозвучал какой-то новый тон. Он вынул часы и начал следить за секундной стрелкой. Когда минута истекла, он сунул часы в кармашек и, подняв голову, глубоко вздохнул.
— Теперь я вынужден перейти ко второму обращению. На этот раз, мистер Бауен, я обращаюсь лично к вам. Я предлагаю вам проголосовать «да». Вы, разумеется, знаете почему. Готовы ли проголосовать «да»?
Взгляды всех, включая и меня, скрестились на биржевом маклере. Он все еще старался держаться, однако это получалось у него не столь уж удачно. Он чуть ли не заикался:
— И н-не подумаю. С какой это стати?
Я бы сказал, что он выговорил эти слова с некоторым трудом да так и застыл с открытым ртом: видимо, хотел что-то добавить, но раздумал.
Вульф снова вздохнул:
— Мистер Бауен, вы простак. Джентльмены, я хотел бы объяснить вам, почему я не сделал раньше то, что собираюсь сделать сейчас. У меня имелись две причины: во-первых, я не люблю вмешиваться в дела, которые меня не касаются, а во-вторых, потому, что это мне дорого обойдется. Если говорить точно, это будет мне стоить тысячу двести долларов, ту самую сумму, которую мне должен уплатить мистер Бауен. Кроме того, как я уже говорил, это не моя забота. Если какой-то человек подозревается в преступлении и кто-то предложит мне достаточную сумму, чтобы я доказал его вину, я это сделаю. Это моя работа, это моя профессия. Я знаю, что есть люди, которые готовы преследовать преступников, в первую очередь убийц, даже если им за это ничего не платят. Видимо, они делают это ради развлечения. Ничего удивительного в этом нет, если вспомнить, какими только вещами ни занимаются различные представители рода человеческого. Но мне известны и другие способы бороться со скукой, а своим единственным делом я занимаюсь ради заработка. И я буду охотиться за кем угодно, лишь бы мне достаточно заплатили. Однако за поимку убийцы доктора Бертона мне никто гонорара не предлагал, более того, найдя убийцу и передав его в руки правосудия, я теряю тысячу двести долларов. Правда, тем самым обеспечу уплату мне значительно более крупной суммы. А теперь, мистер Фаррел, вы не будете возражать, если я попрошу вас пересесть на другой стул? Будьте так любезны. А ты, Арчи, сядь, пожалуйста, на стул, который освободил мистер Фаррел.
