Ну что ж, она сама бросилась ему на шею! Пригласила его выпить кофе — и слышала звук его тяжелых ботинок, пока он поднимался за ней по лестнице в ее кухню. Кофепитие переросло в поздний обед. Он никуда не спешил — не смотрел на часы. Но и говорил он немного. А она все болтала и болтала, все больше заводясь, чему способствовал кофе.
— Значит, в этом доме живет ваш отец? — в очередной раз спросила она, когда в разговоре возникла пауза. — Может, я его даже несколько раз видела, теперь я припоминаю, но не в последнее время.
Рэй кивнул:
— Он болеет, так что я вернулся, чтобы побыть с ним.
— Болеет?
— Серьезно болеет.
— Простите, а он… ну, он поправится?
На это Рэй в тихой печали опустил глаза. Приподнял свою бейсболку и вновь надвинул ее. Густые волосы, заметила она. Она чувствовала его внутреннее страдание и то, как он пытается его скрыть. Да я, похоже, в него втюрилась, сказала она себе, что это со мной?
— Нет, — наконец ответил Рэй. — Он не поправится.
Она лишь глянула в эти синие глаза.
— Мне так жаль.
— Редкая болезнь, рак сосудов. Ангиосаркома. Его смотрели, думали — у него что-то не в порядке с почками. Но все дело было в нем самом. Ему осталось… не знаю… может, несколько недель. Трудно сказать.
Мы же только познакомились, напомнила она себе. Не суй нос куда не просят.
— Вернулись? — все-таки переспросила она. — В смысле — вы. А откуда вы вернулись?
Он посмотрел на нее так, что было видно: рассказывать ей об этом он не собирается.
— Я был далеко, — произнес он. — Вернулся месяца три назад.
— А.
— Был по большей части за океаном, уже лет пять или около того, — добавил он. — Незачем уточнять.
— Даже если мне до смерти хочется это знать?
— Даже если, — подтвердил он. Впрочем, сказал он это мягко.
Она играла краем скатерти — складывала, разглаживала, снова складывала.
— Звучит шикарно.
— Ничего тут нет шикарного.
Пора сменить тему, решила она, хватит корчить из себя школьницу.
— А чем занимался ваш отец, пока не заболел?
— Он уже давно на пенсии. А до этого был копом.
— А вы тоже коп?
— Не-а.
Но он как-то по-особому это сказал, была перед его ответом некая многозначительная пауза.
— Вы просто приглядываете за домом отца?
— Да.
— У него только один дом?
— Шесть.
— И все такие, как этот, рядом?
— Он их скупал в восьмидесятые, когда они были дешевые.
Она прикинула в уме. Все эти строения, видимо, не были такими уж роскошными, но при колоссальном росте рынка недвижимости в Нью-Йорке его больной отец был, по современным меркам, богачом.
— Шесть домов, которые можно сдавать?
— Да.
— Итак, вы здесь, в городе. — Она отважно кинулась в атаку. — А вы пытаетесь найти себе выгодную работу, вы приглашаете на свидания по пять девушек сразу, вы читали за последнее время какие-нибудь хорошие книги?
Рэй улыбнулся:
— Вы хотите получить ответ?
— Девушке не помешает кое-что знать.
Он весело кивнул. Игра началась.
— Ну да, понятно. Нет, я не ищу работу. Я ухаживаю за отцом, вот и все. Я не встречаюсь с пятью девушками сразу. У меня была одна, но несколько недель назад она сказала, что у нас с ней — все…
— И ваше сердце разбилось вдребезги?
Он обдумал вопрос.
— Это дало мне возможность поразмыслить.
— Звучит так, словно вы очень ее… ну, вы понимаете…
— Может, и так. Но я стараюсь не иметь привязанностей, ни к кому и ни к чему. Хотя не всегда получается.
— Вы буддист?
— Нет, но у них есть интересные идеи.
Она изучала его, этого Рэя Гранта. Такой серьезный. Никакого волнения, никакой рисовки. Ей это нравилось.
— А насчет книг — да. Я как раз сейчас читаю пару приличных книг. Вы получили ответ на свои вопросы?
— Да, спасибо.
Он кивнул.
— Ну, — проговорил он непринужденно, — а что мы здесь делаем?
— Что мы здесь делаем? — повторила она, отлично зная, что он имеет в виду.
Рэй посмотрел на нее, в нее. Она чувствовала его напряженную сосредоточенность — она ее разглядела, как только его увидела. Сейчас он сосредоточился на ней. Она этого хотела, но это ее пугало.
— Что вы хотите сделать? — спросил он.
— Сделать… что сделать?
Он лишь взглянул на нее. Она не могла ему лгать.
— Кажется, вы хотите сейчас что-то сделать, — сказал он мягче. — Но я могу ошибаться.
— Да, — прошептала она и кивнула. — Хочу. Да.
В кухне наступила тишина, и сквозь эту тишину проносилось множество посланий. Там, снаружи, день стал облачным, и в кухне сгустился сумрак. Теперь она чувствовала и волнение, и возбуждение.
— Тогда раздевайтесь и ложитесь в постель, — велел ей Рэй.
Ей не удалось даже выдавить ироническую улыбочку типа «кем вы себя возомнили?». Он был искренен, вот и все. Он знал, кто он такой, и он знал, что она такое: в ее случае это с самого начала было на виду.
— Что вы собираетесь делать? — начала она, и ее дыхание немного участилось. — Я имею в виду, чем вы займетесь, пока я буду снимать одежду и стану еще более уязвимой?
— Позвоню по телефону, а потом пойду прямо к вам в спальню, и там мы, видимо, узнаем друг друга.
— А потом?
Он улыбнулся:
— Потом… а вы как думаете?
— Вы собираетесь меня убить?
Может, она пошутила, а может, и нет. На самом-то деле она не шутила.
— Нет, — ответил он.
— Обещаете?
— Обещаю.
— Тогда ладно. — Она пыталась говорить беззаботно-уверенно. — Я доверяю вам, Рэй Грант.
Он медленно встал, развернулся в сторону коридора. Видно, я сошла с ума, сказала она себе. Самая большая глупость в моей жизни. Она двинулась по коридору, чтобы он подумал, будто она ушла, но остановилась на полпути. Она услышала, как тихонько заиграла мелодия его мобильника.
— Привет, — гулко донесся из кухни голос Рэя. — Я немного припозднюсь… Нет-нет, с домом все в порядке. Крыша еще несколько лет прослужит. Я вернусь до девяти… Она тебя вымыла?.. Хорошо. Как боли?.. Ты помнишь, доктор сказала, что у тебя может быть… Папа, я приду сейчас же, если тебе слишком… Ладно, только ты, уж пожалуйста, пожалуйста, прими это, если… потому что незачем… ладно? По-моему, они опять играют с «Балтимором», включи… Ага, ладно, пока.
Она услышала, как он щелкнул телефоном, складывая его, и поспешила к себе в спальню. Она сбросила туфли, откинула одеяло.
— Приветствую, — произнес Рэй, появляясь в дверях.
— Привет. — Она повернулась. Уже несколько лет она не раздевалась на глазах у мужчины. Теперь она выглядела не так, как когда-то, чего уж тут ходить вокруг да около. — Вы обещали, помните?
Он погасил свет. Какое-то время они целовались в темноте, потом она отстранилась и села на кровать, чтобы раздеться до конца.
— Если честно, я никогда так не поступаю, — сказала она громко. — Это совсем на меня не похоже.
Он ничего не ответил.
— Молчите? Пытаетесь вынести приговор?
— Не-а.
— А что такое?
— Пытаюсь сделать признание, — проговорил Рэй.
— Смешное слово. И в чем вы хотите признаться?
— В своей собственной слабости.
— По вам не скажешь, что вы слабый.
Он уже разделся и теперь подошел к кровати и встал рядом. Она первым делом положила ладони ему на грудь и ощутила теплую твердость мышц. Он был расслаблен, и она тоже расслабилась.
— Ты меня удивила, — возник в темноте его голос. — Не думал, что до этого дойдет.
— Наверное, ты врешь, — прошептала она. — Но спасибо за попытку меня обмануть.
Прильнув к нему, она стала целовать его в живот, провела руками вниз по неровному боку и нащупала длинную линию морщинистой, узловатой плоти.
— Ой, — сказала она. — Что это?
— Шрам, — тихо ответил он в темноте. — Старый шрам.
— От чего?
— От одной очень горячей штуки.
Но она его уже почти не слышала. Она обвила руками твердый изгиб его ягодиц, ощутив мышцу. Теперь глаза у нее были закрыты. Голова слегка кружилась. Когда-нибудь, в старости, мне понадобятся воспоминания, подумала она. Мне приятно об этом думать. Она снова шевельнула руками.
— Хорошо, — произнес он.
Потом, когда он ее все-таки не убил, она резко перевернулась на влажных простынях. Экстатически дернулась, словно пробуждаясь от крепкого сна. Я забыла, подумала она, совсем забыла, как это бывает.
— Ты голодный? — пробормотала она. — Мы так и не поужинали.
— Ерунда.
Они лениво, не торопясь, встали. В полумраке она разглядела шрам у него на животе. Лоскутки пересаженной кожи, возможно — не меньше двух операций. Каково это, когда тебе так выжигают живот? Не спрашивай, предупредила она себя, он не хочет об этом говорить.
Она натянула халат, пока он влезал в штаны. На кухне он уселся на стул, пока она делала макароны и салат на скорую руку. Рэй зашнуровал ботинки, сунул мобильник в карман, снова надел бейсболку. Она зажгла свечу и открыла бутылку вина. Сейчас скажу тост — за радости сексуального акта, подумала она. Она достала два бокала, разлила вино, накрыла на стол, и ей было так хорошо, как не бывало уже… господи, да уже годы. Может, сегодня же вечером мы сделаем это еще раз, надеялась она. Я постараюсь удержать его здесь до самой последней минуты. Она взглянула на часы, зная, что вот-вот должна позвонить ее мать: это было бы сейчас совершенно некстати. Тут она вспомнила об отце Рэя.
