того серьезный Паша. – Я ужинать собирался.
– У меня вопрос по краеведческой теме, представляешь?
– С трудом. Тебе-то она зачем, эта тема?
Мишка покачал головой:
– А вот надо. И кстати, я не один. – Он оглянулся назад.
– А кто с тобой? – насторожился Паша. – Я и тебя-то не больно рад видеть, а кого-то еще – так и совсем. Я, наверное, пойду… – засомневался он. – А ты оставайся, если хочешь, – он все говорил без тени улыбки. Паша кивнул в темноту: – Только смотри, у соседей собака злая.
– Я с дамой, Кисель.
– Павел, – мрачно поправил гостя хозяин дома.
– Я с дамой, Павел.
– И зачем мне твоя дама?
– Да ты знаешь ее – учились вместе!
– Мне безразлично – я вас всех терпеть не мог.
– Это особая девушка!
– Привет особой девушке. И пока.
Паша уже хотел было закрыть дверь, но на лестнице послышались легкие шаги.
– Сюрприз! – сказал Мишка Сомов.
Из-за косяка вышла, покачивая бедрами, она, девушка в джинсовом костюме, и привалилась к косяку.
– Привет, Киселев. – В руках она держала пылающий красный шлем.
Паша затрепетал: что-то очень горячее всколыхнулось в нем, и прилив этих чувств отразился на его лице. А потом, когда греза стала явью, у него отпала нижняя челюсть. Он смотрел на гостью и моргал глазами.
– Я тебе говорил, – вполоборота бросил Мишка. – Если бы ты вышла сразу, его бы кондратий схватил.
– Юля? – прошептал Паша. – Пчелкина?
– Она самая, Киселев, – улыбнулась девушка.
Мишка покачал головой:
– Эффект разорвавшейся бомбы.
А Паша все моргал и моргал глазами, поедая взглядом налившиеся формы девушки, ее веселые лисьи глаза и лукавую улыбку.
– Какая ты стала…
– Да, Киселев, время пошло мне на пользу, – согласилась Юля. – Сомову тоже нравится.
– У тебя сейчас слюна потечет, Павел, – ревниво заметил Мишка. – Ты, кстати, бешенством не заболел? Тебя ведь, говорят, собака кусала. Нездоровая. В девятом классе.
– Это было в десятом. И собака была здоровая, – заметил Паша. – У нее потом кровь брали. А ты, Пчелкина, как в Вольжанске-то оказалась?
– В гости приехала.
Мишка усмехнулся:
– У нее тут бабушка живет, и потом, она по мне соскучилась. Может, мы пожениться собираемся.
– Правда? – горестно заволновался Паша.
– Нет, неправда, – ответила Юля. – Мы с Мишей друзья. (Сомов разочарованно развел руками.) Но самые лучшие, – Юля положила руку ему на плечо. – И у нас к тебе дело.
– Какое?
– Важное. Очень. По твоему профилю. Ты готов помочь нам? Мне? – на всякий случай уточнила она.
– Готов, – тотчас кивнул тот.
Это был непроизвольный, непродуманный кивок. Он шел из глубин его подсознания, всего естества.
– Вот и молодец, Паша, – улыбнулась Юля.
– Тебе можно называть его Пашей, а мне нельзя? – поинтересовался Мишка.
– Да, ей можно, а тебе нельзя, – ответил за девушку Киселев.
– Ну, дает! – покачал головой Сомов. – Ладно, стерплю.
– А чего мы тут стоим? – спросила Юля. – Пошли на улицу, посидим у подъезда. Там и расскажем. В этом деле помочь нам сможешь только ты, Киселев, потому что ты в своем деле мастер. Надевай ботинки, – кивнула она на его длинные ступни в старых порванных тапочках. – Мы ждем!
В лифте Паша то и дело смотрел на Юлю. Если даже для Сомова она взрослела с каждым приездом и Мишка всякий раз восхищался ее ладностью, то что говорить о Киселеве: он-то не видел Пчелкину с восьмого класса! Для него она из легкой Дюймовочки, грезившей спортивными достижениями, превратилась в прекрасную взрослую женщину. В принцессу на выданье! А ведь он мечтал о ней когда-то днями и ночами!
Юля тоже присматривалась к Паше и время от времени улыбалась.
– Чего? – вдруг сконфуженно спросил Паша, когда лифт уже несся вниз.
– Да так, – пожала плечами девушка.
Киселев повзрослел, возмужал, он был уже не таким устрашающе худым, похожим на скелет, с вечно оттопыренной нижней губой и невидящим взглядом. Вислая губа, конечно, осталась, но все остальное более или менее пришло в норму. А главное – взгляд: он стал сосредоточенным, как у молодого ученого, решившего во что бы то ни стало стать великим изобретателем.
– Ну правда, чего?
– Да, и чего ты так загадочно улыбаешься, Белоснежка? – спросил Сомов.
– Пашин череп вспомнила, – призналась она. – Тот самый, с проклятием.
– Да-а, – протянула Мишка. – Было весело!
– Не мне, – мрачно ответил Паша. – Родителей к директору вызвали. А они потом обыск устроили. И все кости, которые я выкопал, и выварил, и лаком покрыл, выбросили. Сказали: или мы, или кости.
Лифт вздрогнул и остановился.
– Признайся, ты ради костей и от предков бы отказался, – усмехнулся Мишка.
– Не смешно. Отправим тебя в интернат, сказали, – добавил Паша.
И двери лифта разъехались. Они вышли на парадный подъезда. Было уже темно. Ближние дома лучились огнями. К счастью, обе лавочки оказались не заняты. На одну из них и приземлились трое молодых людей.
– Ты готов, Паша, выслушать страшную историю? – спросила Юля.
– Я всегда готов выслушать любую страшную историю, – ответил их долговязый одноклассник.
– Ты ведь знаешь развалины завода купца Мельникова за городом?
– Еще бы, – откликнулся тот. – Я про них все знаю.
Хоть было и темно, но Юля перехватила взгляд Мишки. Кажется, они пришли по адресу.
– И про страшного призрака знаешь, который появляется на развалинах?
– Директора завода? – усмехнулся Паша. – И про него знаю. Хотя никакого призрака директора завода не существует.
– Вот и мы об этом. Не про директора завода. Про того, что с головой быка.
– А-а, – радостно кивнул Паша. – Это другое дело.
– Реакция положительная, – заметил Мишка Сомов.
– А что ты про него знаешь?
Киселев внимательно посмотрел на девушку.
– А что вам именно нужно?
– Все. Буквально все.
– Говорят, у него огромная голова и рога. У этого призрака. И что он ревет странным рыком, похожим на мычание. И появляется он крайне редко.
– Всё верно, – призналась Юля.
– Расскажи ему, Белоснежка, – посоветовал Сомов. – Или хочешь, я расскажу.
– Я сама расскажу, – решила не отпускать инициативу Юля. – Ты прав: ребята, которые тусуются вокруг завода, уже не раз видели на развалинах человека с головой быка – почти что греческого Минотавра. Иногда по ночам он подавал голос. Несколько дней назад один парень погиб, другой покалечился. Едва выжил; мы говорили с ним сегодня в обед.
Глаза Паши вспыхнули любопытством:
– И что он рассказал?
– Много чего!
– Он видел его? Близко?
– Слушай, Киселев, и внимательно, – сказала Юля.
И она подробно рассказала Паше про то, что они узнали всего несколько часов назад. Еще в середине рассказа Паша подскочил с лавки и стал взволнованно ходить рядом с ними и оживленно кивать.
– Я знал, что рано или поздно это случится, – когда рассказ
