Абрам поступил очень жестоко: Евдокию судили как прелюбодейку, затем водили по улицам Пернова и секли лозами, затем заточили в монастырь. А Абрам Ганнибал начал бракоразводный процесс, затянувшийся на долгие годы.
* * *
Лицезреть Мариночку Артуру – хуже горькой редьки, но утренний обход ритуал обязательный. С утра пораньше в клинику и муж приперся, этому господину дорога сюда открыта в любое время. Встретила Артура Марина не слишком радушно:
– О! О! О! Магрибский колдун пожаловал пытать Мариночку.
– Прекрати! – строго сказал Кирилл. – Он тебе жизнь спас.
– А я его не просила.
– Идите, – отправил медсестру Артур, ибо прием в НЗ обещал быть хамским. – Что вижу! Наша Мариночка уже набралась яда, значит, мать моя, пора тебя гнать в шею из клиники.
– Ребята, что вы самом деле! – ерзал Кирилл. – Когда вы угомонитесь?
– А че нам скрывать? – продолжала Марина. – У нас откровенный базар. Мы так понимаем дружбу: правда в глаза. Верно, Артурчик?
– Верно, Мариночка. Ну, что и где болит?
– Душа.
– Это не ко мне. Это к психиатру.
– Слушай, арап Кирилла великого, ты правда меня резал и зашивал?
– Что ты! – замахал руками Артур. – Представь меня со скальпелем над тобой. Я бы не удержался и препарировал тебя. Тогда Кириллу пришлось бы нанимать катафалк.
– А мне он тут байки лепил, как ты боролся за мою жизнь.
– Врал, – заверил Артур.
– Ребята, я не могу с вами, – встал Кирилл. – Ухожу. Марина, что тебе принести?
– Виски, абсента, саке, на худой конец – самогонки. И пачку «Беломора», у меня никотиновое голодание.
– Ага, принеси, принеси, – ухмыльнулся Артур, скрестив на груди руки. – Я тебе, Мариночка, исключительно дружбы ради, спираль вшил в задницу. Выпьешь – в иной мир переселишься. Мгновенно!
– Что?!! – от ужаса она едва не подпрыгнула, но распорки, растяжки, гипс надежно приковали Марину к кровати, она озверело прошипела: – Кирилл! Это твоих рук дело? Ты мне гадость устроил?
– Да слушай ты его больше, – отмахнулся Кирилл и ушел.
– Фу, напугал, – расслабилась Марина, помолчала, наблюдая за Артуром. – Я калекой останусь? Говори честно.
– Ты крепко сделана. Вскоре поднимешь свой пышный зад и поскачешь пить кровь у Кирилла дальше.
– Грубо, но утешил. Что Дашка? Не хочет повидать подругу детства?
– Она приезжала, но ты спала, – ответил он и направился к выходу.
– Артур! – остановила его Марина и, когда он обернулся, глядя не на него, а в стену, выдавила с большим нежеланием: – Спасибо.
– Какое у нас контральто проникновенное, аж за душу берет.
– Иди к черту.
Теперь, дабы избавиться от злости, Даша плясала под музыку, но, естественно, когда Артура не было дома. Таким образом, она избавлялась от негатива, хотя не всегда это удавалось. Запыхавшись после танцевальной разрядки, Даша плюхнулась в кресло, отдыхала. В Японии каждый может прямо на работе отколошматить чучело начальника. Почему у нас нет такой традиции? Очень было бы полезно и начальнику знать, кто его желает отлупить, авось задумался бы – за что. Да, Даша с удовольствием отметелила главного и Витамина живьем, а не их чучела. И коллеги... вот дураки! Позволили бездари Витамину собой помыкать, откровенно заискивают перед ним. Даша очутилась в вакууме, то хоть Маринка помогала сдерживать болото, вдвоем они задавали тон газете и в общении, теперь же... ее практически выживают. Но нет худа без добра. В конкурирующем издательстве прознали о ее неладах с руководством и переманивают к себе, подбросили халтурку. Работать на стороне категорически запрещено главным, разумеется, с этической стороны это тоже нехорошо, но она напишет ряд статей, а там и перейдет к ним. Даша теперь в лепешку разобьется, чтоб отбить читателей у родной газеты. По совету Артура она написала заявление на отпуск за свой счет, чтобы сохранить нервную систему.
Отдышавшись, Даша выключила магнитофон. Расписание на сегодня такое: на кухню отведен час, заодно обдумает проблемность статей, далее сядет набирать текст диссертации Артура, а пока... Схватив мусорное ведро, она легко сбежала вниз, жаль, нет в этом старом доме мусоропровода, приходится тащиться через весь двор к мусорным бакам. Опрокинув мусор в бак, она живо взбежала по лестнице, вставила ключ... Неожиданно на нее налетела мощная сила, втолкнула в прихожую и прижала к стене.
– Спокойно. Вякнешь слово, останешься без головы, усвоила?
Холодная сталь, приставленная к шее, обожгла кожу.
Дашу сверлили два темных и таких же холодных, как сталь, глаза. Второй паренек нервно захлопнул дверь...
В это время Георгий Денисович выговаривал Артуру:
– Опять ЧП с вашей больной! Это просто неслыханно! И где? У нас!
– Когда же у меня еще были ЧП с больными? – На скулах Артура в неистовстве ходили желваки.
– Не знаю, не знаю, но последнее время ты, Артур, халатно относишься к работе.
– Вы несправедливы, – огрызнулся тот. – Я, что ли, ей водку принес?
– Вы обязаны следить...
– Я не сиделка. Сами следите. Кирилл Львович с лихвой вам оплатит услуги санитара и няньки.
– Вот-вот, – подловил его Георгий Денисович, – вы стали раздражительны, а у хирурга должны быть стальные нервы. Я вынужден буду говорить об этом на квалификационной комиссии...
– Вы мне угрожаете?
– Нет, предупреждаю. Подтверждать квалификацию вы обязаны, а я обязан составить правдивую характеристику. Если хирург не владеет собой, это грозит тяжелыми и опасными последствиями для больных.
Артур хлопнул дверью, в сердцах выпалив:
– Старпер непрошибаемый!
Фраза была услышана Георгием Денисовичем.
В НЗ Артур набросился на Кирилла, которого срочно вызвали в связи с тем, что его жена... напилась в стельку:
– Ты ей водку приволок?! (Тот отрицательно и пугливо мотнул головой.) Кто тебе принес водку? – теребил за подбородок он пьяную Марину. – Отвечай!
При слове «водка» она очнулась, ударила Артура здоровой рукой:
– Это ты, мавр? Вот надоел. Где водка? Дайте... Ну, налейте капельку... – словно издевалась Марина.
– Кто тебе принес водку и сигареты? Отвечай! – вел допрос Артур.
– Отвали с гестап-повскими зама-машками, – ворчала Марина. – Дайте спокойно жить, как я хочу. Жить дайте!
– Завтра же, – обратился Артур к Кириллу, – чтобы духу ее здесь не было!
– Кирилл, – позвала Марина шепотом, но довольно громко, – Мариночка хочет пи-пи.
– Шалава! – процедил сквозь зубы Артур и промчался мимо Женьки с Ольгой.
Ольга тихо начала вести свой допрос:
– Женька, скажи честно, это ты?
– Что я? – изумленно приподняла красивые брови Женя.
– Ты очень сдружилась с пациенткой, каждую свободную минуту бегаешь к ней. Водку и сигареты принесла ты?
– Фи, как ты плохо обо мне думаешь. К ней вон сколько ходит людей.
– Брось, ни одному нормальному в голову не придет притащить водку больной.
– Выходит, я ненормальная?
– Я не это имела в виду. Твоя месть переходит границы. Ты вбила клин между Старпером и Артуром, теперь Старпер поедом ест Мерса. Может, хватит?
– Я здесь ни при чем, чего ты пристала? – надулась Женя.
– Послушай, я всегда была на твоей стороне, счастье отвоевывают, но не таким грязным способом. Разбирайся с Дашей, Мерсом, пожалуйста, но... Не навреди – постулат врача, ты, видно забыла? Сейчас, Женя, ты вредишь пациентке, Артуру и тем, кому он должен помочь. Разве может он в таком состоянии работать? Он лучший хирург в городе, а ты делаешь так, чтобы его выперли с треском. Это подло и несправедливо.
– Тебе надо было профессию адвоката избрать или прокурора. Что ты как челнок, туда-сюда качаешься? Выбери определенную позицию.
– Значит, так, подружка. Если не прекратишь строить козни за спиной Артура, я ему все расскажу. И не только ему. Все понятно?
Разошлись в разные стороны коридора, а тем временем Артура пригласили к телефону. Едва услышав дрожащий голос Даши, он понял: что-то случилось.
– Приезжай, пожалуйста, приезжай, Артур... – заклинала она, как тогда, когда звонила из больницы захолустного городка.
Определенно что-то не то. Он вынужден был пойти на дополнительный конфликт, но помчался домой. Дверь застал нараспашку, влетел в квартиру с паникой внутри и криком:
– Даша!
Она лежала на полу, пошевелилась и приподнялась. Он бросился к ней:
– Что такое? Даша, что с тобой?
– Сейчас, сейчас... Голова кружится... Артур, они были здесь, в квартире... и никого... А они...
Когда она поняла, кто перед ней, тоскливо засосало под ложечкой, по телу пробегала мелкая дрожь, распространяясь от солнечного сплетения, пересохло во рту.
Я не боюсь, буду защищаться – пустословие. Даше пришлось мобилизовать все внутренние ресурсы, чтобы не начать унизительно клянчить пощады, а ведь такая мысль мелькнула. Собственно, у кого клянчить? У отморозка, пригвоздившего ее к стене и приставившего нож к горлу, изучающего ее со странностью психопата? Стоит ему надавить посильнее, и хлынет из горла поток, а из тела жизнь. Даша почти не дышала, ожидание было страшным, а он почему-то тянул...
