у него совсем мозг размягчился от ее объятий!»
К счастью, Ивашин помалкивал и держался в тени.
Больше не пытаясь темнить, Артур отчетливо проговорил, глядя Маргарите в глаза:
– Ваша дочь, Елизавета Николаевна Прохоренко, подозревается в двойном убийстве.
Отшатнувшись, она ударилась о спинку высокого стула, тоже обитого изумрудной материей – видимо, Маргарита Алексеевна любила этот цвет, – но не заметила этого, пытаясь удержаться на остром краю той новой для нее реальности, в которой оказалась. Не дав ей опомниться, Логов продолжил тем же сухим тоном:
– У нас есть все основания полагать, что ночью с тридцать первого января на первое февраля сего года Елизавета убила Надежду Анатольевну Старостину – гостью вечеринки, проходившей в вашем доме. А затем Виталия Григорьевича Жуковца.
Из горла Маргариты вырвался то ли стон, то ли хрип. Подобные звуки Артуру приходилось слышать уже не раз, и его слух адаптировался к ним. Выждав несколько мгновений, он твердо произнес:
– Сейчас мы поднимемся в спальню вашей дочери. Вы разбудите ее, поможете ей одеться. Моя помощница, – он указал на Сашу, – будет присутствовать, чтобы вам не пришла дикая мысль устроить Лизе побег. В любом случае дом оцеплен, и далеко она не уйдет.
В этом он блефовал, но Маргарита не могла знать наверняка. В ее сухих глазах разгоралась ненависть, которая ничуть не удивляла Логова и не обижала его. В мире было полно людей, ненавидевших его… Но это никак не сказывалось на его здоровье, потому что давным-давно, когда Артур еще учился в школе, его как-то перехватила старенькая гардеробщица, с которой он всегда здоровался, по привычке широко улыбаясь.
– Слушай, парнишечка, – начала она, забавно картавя. – Надо тебе запомнить одну хитрость. Больно ты хорошенький, тебе многие завидовать станут… Кое-кто и зла пожелает. А ты, как заметишь, что недобро на тебя кто-то глазеет, ставь себе экранчик.
– Какой экранчик? – удивился Артур.
Впервые она показалась ему похожей на старенького эльфа – даже ушки, торчавшие между седых прядей, были острыми. Не принимая ее слова всерьез, он с внимательным видом выслушал, как ставить себе защитный экран, вежливо поблагодарил и бросился следом за приятелями, которые уже добежали до футбольного поля. Но перед сном, уже лежа в постели, неожиданно вспомнил это странное заклинание и удивился тому, что помнит его слово в слово. И вдруг ощутил, будто на нем появились невидимые латы, защищающие от ядовитых взглядов.
«Хуже-то не станет!» – решил Артур тогда и пользовался наукой эльфийской старушки до сих пор, уже нажив себе легион врагов.
От Маргариты он тоже на всякий случай закрылся зеркальным экраном, а заодно мысленно поставил его Сашке и Никите. Сейчас они стояли чуть позади него с двух сторон, как Воины Света, готовые вступить в битву со злом. Являлась ли им эта женщина с острым, неприятным лицом? Сейчас некогда было разбираться в философских вопросах, на это будут мирные вечера у камина в окружении его новой семьи… Все его истосковавшееся по теплу нутро потянулось к этому видению из будущего, и пришлось стиснуть зубы, чтобы прогнать его до поры до времени.
– Пойдемте, – произнес Логов решительно и движением головы призвал Маргариту идти первой.
Но та не двинулась с места.
– Погодите, – выдохнула она. – У вас что, есть доказательства? Как это… улики? Или вы несете этот несусветный бред, только чтобы досадить мне?
Он удивился:
– С какой стати?
– Вы мне скажите! Думаете, я не заметила, как вы еще в первую встречу пожирали меня взглядом? Вам покоя не дает, что такая богатая и успешная женщина никогда не будет вашей?
Обескураженно уставившись на нее, Логов даже не нашелся что сказать. Пауза явно затягивалась. И тут Сашка внезапно расхохоталась за его спиной – непривычно громко и беззаботно, точно они опять сидели на берегу пруда и наблюдали за утятами, как было еще при жизни Оксаны. Тогда они все втроем влюбились в отчаянного пушистика, который – один из пары десятков птенцов! – бесшабашно нырял до самого дна. Поплавком выскакивал на поверхность, задорно встряхивался и снова уходил на дно. Сашку тогда просто распирало от восторга, и она вот так же по-детски заливалась смехом каждый раз, когда бесстрашный утенок появлялся над водой.
– Ты – мой герой! – кричала она и махала ему руками. – Ты – мой любимчик!
Почему сейчас в ее смехе было столько же легкости? Артур даже усомнился: «Она играет…» И предположение смахивало на правду. Но в этом был тонкий расчет: Маргарита сразу скукожилась, точно ее окатили холодной, отрезвляющей водой, зябко обхватила руками предплечья… Логову померещилось: постарела сразу лет на десять.
– Пойдемте, Маргарита Алексеевна. – Теперь его голос прозвучал мягко – с нее уже хватит.
Когда она, неловко переступая босыми ногами, прошла вперед, Артур благодарно взглянул на Сашку: она позволила ему избежать оскорбления женщины, которая, может, и заслуживала этого, только не от него. Даже в собственных глазах Логов остался рыцарем без страха и упрека, и ему хотелось расцеловать за это девочку. Только не при Никите – мало ли, что взбредет мальчишке в голову…
Подняться на второй этаж они не успели. Разбуженная Сашкиным смехом, Лиза уже бежала по ступеням вниз – растрепанная, в детской пижаме со смурфиками. Он невольно глянул на Сашку, и ему показалось, что его девочка побледнела: этих синих человечков она тоже обожала с детства. А вдруг если б ей раньше стало известно, что они с Лизой из одного клуба, она и не поделилась бы своей версией двойного убийства?
«Нет, – возразил себе Логов. – Саша – слишком взрослый и умный человек, чтобы считать хорошими всех, кто любил в детстве те же книжки и мультики… Это я притягиваю».
Он снизу поймал Лизин взгляд и понял: ей уже ясно, зачем они явились среди ночи. Но она не собиралась сдаваться без боя и, натянув маску маленькой девочки, жалобно протянула:
– Мама, что здесь творится?
– Мы за тобой, – сказала Саша, опередив Логова.
И он подумал, что это ранит Лизу еще больнее, чем если б причину их визита объяснил кто-то другой. Артур же видел, какими глазами эта девушка смотрела на Сашку…
Маргарита с трудом выдавила:
– Они говорят… Доченька, они…
– Не надо, – остановила ее Лиза уже совсем другим голосом – в нем звучали обреченность и злость одновременно. – Я знаю, что они сказали тебе. И это все правда.
«Бывают же счастливые дни в жизни!» – благодарно подумал Логов, переведя дух. Не так уж часто ему удавалось получить от преступника чистосердечное признание, даже не успев надавить на него.
– Ты… Ты…
Обвиснув на
