Они вошли в комнату. Чэня поразило, что над шатким столиком висел на стене огромный выцветший портрет председателя Мао. Портрет обрамляли две свисающие ленты из красной бумаги с лозунгами, давно уже утратившими свою актуальность: «Слушайте председателя Мао!», «Следуйте курсом Коммунистической партии!».
На подбородке Мао, как еще одна родинка, уютно устроился паук.
Трудно было понять выражение, промелькнувшее на лице Вэнь. Вместо того чтобы собирать вещи, она замерла перед портретом, шевеля дрожащими губами, словно молилась ему – как истинный последователь движения хунвейбинов.
Из корзины под столом торчали несколько коробок с этикетками на китайском и на английском. Вэнь достала оттуда маленькую коробочку и спрятала ее в сумку.
– Что это? – спросил Чэнь.
– Шлифовальный порошок. Хочу взять с собой на память о своей жизни в деревне. Как сувенир.
– Сувенир, – повторил Чэнь.
В поэме Лю по стене ползла зеленая улитка. Чэнь тоже взял одну упаковку, на этикетке которой схематическое изображение огня было зачеркнуто жирным черным крестом. Объяснение Вэнь показалось ему странным. Что хорошего было в ее здешней жизни, о чем хотелось бы помнить? Но он решил не тревожить женщину разговором о ее горькой судьбе, не бередить ее раны.
Вэнь провела их в смежную комнату, отделенную только занавесом из бамбука. Кэтрин последовала за ней. Чэнь видел, как Вэнь стала доставать из комода детские вещи. Здесь ему нечего было делать. Поэтому он прошел в задний дворик, огороженный стеной. Раньше задняя дверь, видимо, открывалась, но сейчас она была заколочена.
Он обогнул дом и вышел в передний двор. У дверей стоял покрытый слоем пыли сломанный стул из ротанга, красноречиво говоривший о безразличии хозяев дома к уюту. В углу двора он заметил корзину с пустыми бутылками, в основном пивными, добавлявшими последний штрих к картине царившего здесь запустения.
На улице старый пес, прятавшийся от солнца в тени вдруг поднялся и медленно потрусил прочь. Ветви ивы встрепенулись под порывом ветра. Чэнь закурил, прислонившись к дверному косяку в ожидании женщин.
Вечером из Фуцзяни отходил поезд на Шанхай. Он решил не звонить в местную полицию, и не только потому, что их не встретили на вокзале. Его по-прежнему терзали тревожные предчувствия, охватившие его с тех пор, как Вэнь пожелала приехать в деревню.
Чэнь страшно устал. В поезде он почти ни на минуту не сомкнул глаз. В ту ночь жесткий вагон предложил ему решить непредвиденную проблему. Из трех полок нижняя, естественно, была предоставлена Вэнь. Не могло быть и речи, чтобы беременная женщина карабкалась по лесенке на верхнюю. Так что Чэнь и Кэтрин расположились на верхних полках. Но за Вэнь нужно было следить. «Иной раз даже сваренная курица может улететь». Поэтому он почти всю ночь лежал на боку и следил за ней. Каждый раз, как Вэнь поднималась со своего жесткого ложа, ему приходилось соскакивать на пол и незаметно следовать за ней. Он старался не смотреть на Кэтрин. Она тоже лежала на боку, одетая в черное платье, которое они купили на рынке Хуатин. Слабый свет плясал на женственных изгибах ее тела, короткое одеяло едва прикрывало ей плечи и ноги. Она не могла следить за полкой, расположенной прямо под ней. Так что поневоле больше смотрела в его сторону. И хотя в полночь свет в вагоне погасили, он все равно чувствовал в темноте ее близость, слышал, как она ворочается на тонком матрасе в ночи, которую время от времени прорезал резкий свисток паровоза…
В результате у него совершенно онемела шея, и сейчас, стоя у двери, он разминал затекшие мускулы и вращал головой.
Вот тут он и услышал звуки тяжелых торопливых шагов, приближающихся к ним с конца деревни. Шел не один и не два человека, а целая группа.
Он вздрогнул и посмотрел на улицу. К дому приближались двенадцать мужчин в черных одеждах, с черными масками на лицах, в руках у них что-то поблескивало на солнце… Топоры! Заметив Чэня, они стали размахивать топорами и пронзительно и устрашающе кричать.
– «Летающие топоры»! – крикнул он женщинам, только что вышедшим на крыльцо. – Назад! Быстро!
Выхватив пистолет, он наспех прицелился и нажал на спусковой крючок. Один из замаскированных незнакомцев закружился на месте, как испорченный робот, попытался взмахнуть топором, но рухнул на колени. Остальные замерли на месте.
– У него пушка!
– Он убил третьего по старшинству!
Но они не убежали, а лишь разделились на две группы: одна скрылась за домом на противоположной стороне улицы, а другая бросилась в сарай. Он сделал шаг навстречу им, и в воздухе сверкнули маленькие топорики, и, хотя они пролетели мимо, Чэню пришлось отступить.
У каждого бандита было по несколько маленьких и больших топоров, заткнутых спереди и сзади за пояс, не считая тех, которые они держали в руках. Маленькие они метали в цель, как дротики.
К его удивлению, казалось, у бандитов не было огнестрельного оружия, хотя во всех прибрежных провинциях вроде Фуцзяни велась контрабандная торговля оружием. Но сейчас было не до рассуждений о своем везении.
Что было у него? Пистолет всего с пятью оставшимися пулями. Если он не будет мазать, то сможет вывести из строя пятерых бандитов. Но после последнего выстрела он станет беспомощным.
«Летающие топоры» окружат дом. Когда они нападут со всех сторон, он окажется у них в руках. И он не мог надеяться, что местная полиция успеет прийти на помощь. Ведь только ей было известно об их прибытии в Фуцзянь.
– Фуцзяньская полиция! Фуцзяньская полиция! – донесся до него голос Кэтрин, звонившей по сотовому телефону.
В воздухе сверкнул еще один топор. Он не успел среагировать, и тот врезался в стойку двери, рядом с Кэтрин.
Если с ней что-то случится…
Он почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Приехав сюда один с двумя женщинами, он допустил роковую ошибку. Ему нет оправданий – он не должен был идти на такой риск.
Согнувшись рядом с Кэтрин, Вэнь, как щитом, прикрывалась томиком стихов.
«Поэзия ничему не позволит произойти», – давным-давно прочел он где-то. Но сам надеялся, что поэзия может заставить что-то произойти. Вот до чего довел его этот томик стихов – в такой момент он рассуждает о стихах!
– Вэнь, у вас в доме есть бензин? – спросила Кэтрин.
– Нет.
– А зачем, инспектор Рон? – удивился Чэнь.
– Чтобы налить его в бутылки и сделать так называемый «коктейль Молотова».
– Абразивы! Они ведь огнеопасные!
– Правильно, они подойдут не хуже бензина.
– А вы умеете готовить «коктейль Молотова»?
– Конечно! – Она уже подбежала к корзине с химикатами под столом.
Несколько гангстеров медленно выдвигались из укрытия. Чэнь поднял пистолет, когда один из них, словно обезумевший, бросился вперед, во всю мощь легких распевая «Летающие топоры» убивают всех врагов!». Он напоминал участника Боксерского восстания.
Чэнь выстрелил два раза подряд. Одна пуля ударила бандиту в грудь, но по инерции он пролетел еще несколько шагов и лишь потом рухнул, по-прежнему крепко сжимая в руке топор. Что ж, хоть один раз попал. Чэнь пожалел, что последнее время редко посещал стрелковый тир. У него оставалось всего три патрона.
В воздухе одновременно сверкнуло несколько топоров. Услышав, что Кэтрин возвращается к двери с бутылками, Чэнь инстинктивно схватил старый стул и выставил перед собой. Топоры врезались в дерево с такой силой, что он невольно отшатнулся назад.
За его спиной Кэтрин наполняла бутылки химикатом. Вэнь поспешно запихивала в горлышки тряпки.
– У вас есть зажигалка, Кэтрин? – спросил Чэнь. Кэтрин пошарила по карманам.
– Вот спички из гостиницы, сувенир на память о Сучжоу. – Она чиркнула спичкой.
Выхватив у нее бутылку, он швырнул ее в дом, за которым спрятались бандиты. Раздался взрыв. Затем в воздух взметнулось ослепительное пламя. Кэтрин поспешно зажгла вторую бутылку и передала Чэню. Он бросил ее в сторону сарая. Она взорвалась с оглушительным треском, и в нос ему ударил едкий запах горящей кислоты.
Нужно было воспользоваться сумятицей, вызванной взрывом.
Он обернулся к Вэнь:
– Из деревни можно выбраться через ручей?
– Да, сейчас он почти пересох.
– Кэтрин! Сзади есть дверь, которая ведет в задний дворик. Выбейте ее и бегите с Вэнь через ручей к машине. – Он сунул ей пистолет. – Возьмите оружие. Там осталось только три патрона. Я вас прикрою.
– Но как?
– Да вот этим коктейлем, швырну в них несколько бутылок. – Он выдернул из дверного косяка топор. Возможно, скоро ему придется пустить его в ход. Чудесное освобождение с помощью приемов кун-фу бывает только в кино. – А потом вас догоню.
– Нет, я не могу вас оставить. Местная полиция уже наверняка узнала о драке. Они приедут с минуту на минуту.
– Слушайте, Кэтрин, – еле выговорил Чэнь пересохшими от волнения губами. – Мы долго не продержимся. Если они нападут на нас с обеих сторон, будет уже поздно. Не теряйте ни минуты!
