баллончики, фонарики. Надели перчатки, чтобы не оставлять отпечатков. Место трагедии нашли сразу – оно было по периметру обтянуто полицейской лентой. Надпись на столбике гласила: «Место преступления. Вход запрещен». На многих кирпичах была кровь. Ребята разбились именно здесь.
– Жутко смотреть на это, – сказал Мишка.
– Да страшно просто, – заметил Паша.
Юля подняла голову и увидела наверху здоровенную брешь, через которую проглядывало розовеющее вечернее небо.
– Ну что, ищем осколки от телефона? – спросила друзей Юля.
– Раз приехали, то ищем, – первым подтвердил Киселев.
– Флешка крошечная, – разгребая кирпичи, вздохнул Сомов. – А вот я уже вижу осколок телефона, кстати.
– Не могла их полиция не собрать, – покачал головой Паша.
– Еще как могла, – возразила Юля, – не собрать. Если она в произошедшем не увидела преступления, то зачем ей какие-то осколки телефона? На табличку не смотри – это для острастки. Кто будет карту искать от разбитого телефона? Кому делать нечего?
– Братцы, кажись, нашел! – растаскивая кирпичи, минут через пятнадцать выпалил Мишка. – Точно флешка!
Они быстро разбросали окровавленные кирпичи, и Сомов вытащил крошечный серебристый предмет.
– У кого телефон покруче будет?
– У меня, – сказал Пашка. – Давай вставлю.
Да, это была флешка одного из ребят. Куча фотографий. Видео. Минут десять они искали запись. Увидели даже демонстрацию бюста пяти девушек, которые с хохотом или нарочито стеснительно задирали майки вверх, а потом быстро скрывали свое сокровище.
– Ух ты! – бормотал Мишка, хлопая глазами.
Паша просто хлопал и ничего не говорил. Два спутника быстро забыли о том, что искали на этой флешке. Юле пришлось вытерпеть два просмотра захватывающего видеосюжета, после чего она сказала: «Хватит! А то спятите оба! На вас уже смотреть страшно!» – «Ты, Пчелкина, свою грудь не показываешь, – резонно заметил Мишка, – вот и приходится пользоваться чужими шедеврами». – «Маленький еще для моей груди, – ответила Юля. – И я не про рост, – тут же спохватилась она. – Про отношение к жизни». – «Сердца у тебя нет, Пчелкина», – вздохнул Мишка Сомов. Паше тоже хотелось многое увидеть, что касалось Юли, но он скромно молчал. А Юля вновь вспомнила о рыцаре в блистающих доспехах, о своем короле Артуре, с которым она собиралась встретиться уже скоро. Ничего, потерпит! Делу – время, потехе – час. Или ночь.
И вот они услышали голоса: «Слышите? Слышите рев?» – спрашивал кто-то. На экране мелькали тени и ослепляли лучи фонарей. «Точно, он! Ревет!» – «Пришьем его, ребята!» – крикнула одна из девчонок. «Да где он? Где?» – вопил еще один парень. «Вон он! Вон! На первом здании!» – «Да где?!» – «В проеме!» – «Вижу!» – «Он рогатый, парни! Видите?» – закричала другая девушка.
– Стоп! – самой себе сказала Юля, и Пашка нажал на паузу. – Теперь по кадрам!
Мишка и Паша прилипли к экрану.
– Это покруче женских титек будет, – заметила Юля.
– Чего бы ты понимала в женских титьках, – в ответ заметил Сомов.
– Да ну тебя, Гном.
Монстр двигался в раскадровке медленно, глядя в сторону оператора.
– Но это тоже круто, – согласился Сомов.
Оператор нацелился камерой и снял темный большеголовый силуэт на втором этаже здания, что ближе к дороге, и у силуэта, широкоплечего, мощного, хорошо читались чуть закрученные рога.
– Это ведь он, ребята…
– Он, Белоснежка, – подтвердил Сомов. – Кисель, что скажешь?
– Точно он, – согласился Паша. – Давайте дальше.
«Бежим туда!» – закричал один из ребят. Съемка хватала какие-то фрагменты, ноги и руки, биты, все те же мелькающие лучи фонарей. Потом ребята поднимались по лестничным маршам – первый этаж, второй, третий. Большинству из юношей и девушек оставалось жить считаные минуты…
И вот четвертый этаж – роковой… Монстр стоял и ждал их!
– Отважные ребята, – сказала Юля. – И девчонки.
В монстра били лучи фонарей. Прозвучало несколько выстрелов. Было видно, как монстр дрогнул, отступил, но устоял на месте. Но заведенные ребята, несомненно под допингом, лишившим их возможности трезво рассуждать, бросились в атаку. Так во все времена бросались в атаку юные бойцы на своего врага! И вдруг земля ушла у них из-под ног – и вся наступающая орава провалилась в темноту. С криками и воплями отчаяния, ужаса! Телефон выскользнул из руки оператора, который хватался за воздух, и стал поворачиваться, как летящая монета, в воздухе.
– Стоп! – выкрикнул Сомов. – По кадрам!
Паша остановил кадр. Было видно, как объектив захватил проем, в который улетела компания, и сейчас к его краю подходил монстр. Еще один поворот телефона, и вот уже монстр смотрит вниз. Рогатое чудовище наблюдало за падением шестерых ребят, за их приближением к смерти. А потом объектив уловил искаженное от страха лицо одной из девушек, земля и кирпичи были уже близко. Еще один поворот телефона. Голова монстра наверху. И девушка – ужас в широко открытых глазах, последние мгновения ее жизни! Удар! Она разбилась о камни, разом изломалась, ее затылок был размозжен, волосы рассыпались по кирпичам, глаза ослепли… Оператор рухнул на нее – вот кто его спас от смерти! Телефон пролетел рядом: удар – и темнота.
– Конец триллеру, – покачал головой Мишка.
– И ребятам тоже, – печально произнес Паша. – Девчонку жалко.
– Ага, – кивнул Сомов. – Когда вот так, на твоих глазах. Это одна из тех, кто грудь показывала – Людка Бусинкова. Так, кажется, ее зовут.
– Так ты знал ее? – спросила Юля. – Эту Людку?
Паша тоже посмотрел на него. У них были разные приятели. У Паши до того, как за его помощью пришли Юля Пчелкина и Мишка Сомов, вообще приятелей не было. Разве что вымышленные.
– Да я многих знал из компании Коляна. Даже катался с ними. Но они безбашенные все. То и дело в истории влипали. Травку курили. Упивались до полусмерти. Драться любили. Я бы, честно говоря, не полетел бы на монстра с битой в руке. Это уже чересчур. Только если бы тебя, Юлька, пришлось защищать.
– Спасибо, Гном.
– А вот так, ради потехи, да на черта это надо, – он махнул рукой и отошел: – Жалко мне их, до смерти жалко!
Паша вытащил карту памяти из своего телефона.
– А теперь, мальчики, то, о чем я вам не рассказала сразу.
– И о чем ты нам не рассказала сразу? – обернулся Сомов.
– В квартире этого насильника-Быка я подслушала разговор. Мы сидели втроем: я, Изабелла и Бык. Потом кто-то позвонил в дверь. Я просто молилась, чтобы это были вы, чтобы интуиция вам подсказала: пора ее выручать, но это были не вы.
– Знал я, что нужно подняться, – разочарованно кивнул Паша.
– Минут через пятнадцать мы бы рванули на штурм, – подтвердил Мишка.
– Верю, – сказала Юля. – Так вот, гостем оказался Каверзнев. Да-да, Паша, твой учитель этнографии. Яков Янович.
– Так они
