Но Мигель направился к Виктории и воткнул нож в большой палец ее ноги. Виктория взвыла, напугав Элену, уверенную, что несчастная мертва. Но нет, та была жива и корчилась от боли, к большому удовольствию Мигеля.
— У меня этот палец тогда в сарае съели черви, — сказал он. — Теперь твоя очередь. Это справедливо.
Инспектор Бланко старалась не смотреть на свою ногу, которую облепили мухи; они были заняты медом, и пока ей ничего не угрожало. Да и сцена, свидетелем которой она только что стала, говорила ей, что Мигель действует исключительно из мести, а она тут просто случайный зритель. Появилась слабая надежда, что ей удастся выжить. Она наблюдала за убийцей. Он что-то искал в своей спортивной сумке. Достал электробритву. Проверил, есть ли в ней батарейки. Посмотрел на Элену и улыбнулся.
— Пора бриться.
Только теперь Элена стала сопротивляться. Она мотала головой из стороны в сторону, пытаясь вырваться из рук Мигеля, а перед ее глазами металась туча мух. Он повалил ее и прижал к полу коленом. Успокаивающе зажужжала электробритва, на пол упали первые пряди волос. Затем в черепе будут сделаны дырочки, чтобы этот психопат мог ввести личинки в ее мозг. Обратный отсчет начался. Она больше не сопротивлялась. Закрыла глаза и перестала думать о том, что должно произойти. Она слышала, как Мигель снова завозился в своей спортивной сумке, и через несколько секунд почувствовала запах эфира.
— Засыпай, так тебе будет лучше.
Он положил ей на лицо марлю, пропитанную эфиром. От резкого запаха свело желудок. Но тут же стала наваливаться и одолевать сладкая дрема. Элена уснула.
В чувство Элену привела боль. Мигель очерчивал круг на ее голове. Он делал это ножом, пытаясь нарисовать змею, которая кусает себя за хвост. Поначалу лезвие царапало кожу, но через несколько секунд прорезало ее и уткнулось в черепную кость. Элена боролась изо всех сил, она билась об пол, извивалась, как лосось в корзине рыбака. Нож выпал, Мигель схватил ее за шею и несколько раз ударил по лицу. Если ее не усыпил эфир, то удары сделают свое дело. На этой стадии важна точность, важно, чтобы Элена не двигалась. От смеси запахов крови и эфира ее мутило, в ушах гудело. Казалось, голова сейчас лопнет. Она попыталась открыть глаза, но открылся только один, другой был залеплен свернувшейся кровью. Вдруг звуки пропали, в панике она решила, что оглохла. Она больше не слышала криков убийцы. Все ощущения притупились — это включился защитный механизм, избавляющий от страданий.
Удары прекратились, и она поняла, что в любой момент острие ножа продолжит разрезать кожу на ее голове, довершая начатое. Боли она по-прежнему не чувствовала, но вдруг различила смутные голоса, доносившиеся словно через толщу воды. Она не слышала, как жалюзи обрушились на пол, не видела, как в гостиную ворвался Сарате с пистолетом в руке, крича Мигелю отойти в сторону и заложить руки за голову.
— Брось нож, или стреляю!
Ощущения начали возвращаться к Элене, в ушах снова загудело, одним глазом она смутно различала своего коллегу со свирепым выражением лица и блестящим от пота лбом. И она поняла. Сарате нашел ее. Он либо продолжил расследование самостоятельно, либо, встревоженный ее исчезновением, каким-то образом выяснил, что она поехала в Алиагу. Мигель поднял руки, словно сдаваясь, но в то же мгновение схватил треногу, с силой швырнул ее в Сарате и, воспользовавшись его секундным замешательством, выскочил из гостиной.
Сарате бросился на помощь Элене, снял скотч, освободил руки.
— Иди за ним, — торопила она его. — Беги.
— Ты в порядке?
— Беги, беги! — И, когда Сарате выходил из гостиной, добавила: — Он нужен мне живым.
У нее не было времени объяснять почему. У этого человека могла быть информация о ее сыне. Ей нужно допросить его, возможно, у Мигеля Вистаса есть ответы, которые она искала столько лет.
Сарате выбежал на улицу и осмотрелся. Со стороны гаража тянулась струйка дыма. Выхлопная труба мотоцикла. Сарате кинулся туда, он не позволит Мигелю Вистасу улизнуть. Подбежав, он увидел, что ключ вставлен в зажигание и двигатель мотоцикла работает, но рядом никого нет. Он понял, что попал в ловушку, и тут же ощутил лезвие у себя на шее.
— Пистолет, — услышал он.
Сарате медленно протянул пистолет нападавшему. Мигель схватил его и подтолкнул Сарате к гаражу. Полицейский задыхался от ярости. Он бросил быстрый взгляд в сторону дома, ожидая появления Элены.
Инспектор уже развязала веревки на ногах и подошла к Виктории. Она не знала, без сознания та или мертва. Все ее тело облепили мухи, а голову сплошь покрывали личинки, но заниматься ею Элена сейчас не могла. Она схватила пистолет и наручники и выбежала на улицу. Ослепленная полуденным солнцем, она не сразу увидела возле гаража Сарате, безоружного и с поднятыми руками, и Мигеля, направившего на него пистолет. Элена молниеносно взвела курок и прицелилась в Вистаса.
— Брось пистолет, — приказала она.
После нескольких часов с кляпом во рту голос был хриплым.
— Брось пистолет сама, или хочешь, чтобы я убил его? — с неожиданным вызовом ответил Мигель, словно это он был хозяином положения.
— Все кончено, Мигель. Клянусь, я выстрелю.
— Уверена? Ты убьешь меня? Единственного человека, который что-то знает о твоем сыне?
— Что ты знаешь о моем сыне? — Элену охватил ужас.
Неужели он знал с самого начала, знал еще тогда, в тюрьме Эстремера, кто она и кто ее сын?
— Я расскажу тебе, — заулыбался Мигель, понимая, что полицейская растерялась, — но сначала мы оба станем свидетелями возрождения.
— Что?
— Все очень просто, я предлагаю сделку. Я рассказываю тебе о твоем сыне, а ты позволяешь мне сбежать. Но нам не нужны свидетели. Ни тебе, ни мне.
— Что ты знаешь о моем сыне? — повторила она.
— Бог света, помоги этому человеку возродиться и очиститься от его грехов, — сказал Мигель.
Грянул выстрел. Но упал не Сарате, а Мигель. Пуля попала в грудь. Элена подбежала к нему.
— Он жив, принеси полотенца, мы остановим кровотечение. Нет! Нет! Вызови скорую. Я за полотенцами.
Элена побежала обратно к дому. Сарате достал телефон, вызвал подкрепление и скорую, не сводя глаз с Мигеля, корчащегося на земле. Казалось, он пытается встать, но не может. Он лежал лицом вниз. Из дома выбежала Элена с двумя большими тряпками. И вдруг, еще не осознавая, что происходит, замерла на полпути. Мигель изогнулся, словно гусеница, волнообразным движением чуть приподнялся над землей и рухнул на какой-то предмет. Нож, поняли Сарате с Эленой; его рукоятка упиралась в землю.
Элена в отчаянии смотрела на тело Вистаса. Проверять, жив ли он, было незачем: ясно, что мертв. Это подтвердил и Сарате, когда подошел и положил руку ей на плечо.
Элена сидела на террасе бара, в котором ежедневно завтракала, смотрела на прохожих и спрашивала себя, почему жизнь устроена так странно. В ней бывают моменты тишины и красоты, и кажется, они что-то предвещают, кажется, что счастье где-то рядом, нужно только открыть свое сердце и смирить свой разум, чтобы принять его безоговорочно. Но она знала, что так не получится. Сейчас она чувствовала себя хорошо, с наслаждением вдыхала свежий воздух, впитывала это прекрасное утро, но разум ее не знал покоя. Перед глазами нескончаемой чередой проплывали страшные картины: трупы сестер Макайя, самоубийство Мойсеса, отчаяние Хауреги, стремящегося защитить своего сына, тело несчастной Виктории, кишащее червями, и то, как Мигель Вистас с улыбкой мажет его медом, Сарате под прицелом, обреченный погибнуть и возродиться согласно догматам религии, умершей более пятнадцати веков назад… И дети, дети, которых пытают люди в балаклавах, и мальчик на одном из размытых кадров, так похожий
