него в кабинете висит фотография аргании с этими козами. И рядом — два мотоцикла.
— Вот же урод! — вырвалось у Марго. — Когда он успел повесить ее?!
Артур предположил:
— Очевидно, перед побегом. Вы отказались составить ему компанию, и он решил отомстить. Заранее подготовил снимок: распечатал, поместил в рамку… Видно, не особо доверял вам, да? Хотя шансов, что эта подсказка сработает, было немного.
— Но сработала же! Глупо было болтать о Марокко, — вздохнула Марго. — Я ведь уже догадалась, что ты с ними. Когда ты отправилась к следователю… к вам… за разрешением уйти в кафе. И вы это разрешение дали. Любому другому из нас вы приказали бы сидеть и не рыпаться.
«В точку», — выждав, Артур убедился, что Сашка ничего не ответит.
— Где вы взяли пистолет?
В ее улыбке просияло озорство, и Марго покачала пальцем:
— Нет-нет! Я никого сдавать не собираюсь. Достала. Кто помог — неважно.
— На самом деле — важно. Ну да ладно, мы еще вернемся к этому. Как вам удалось уложить Бочкареву рядом с собой и оказаться точно напротив Шмидта? — Он взглянул на Марию Владимировну. — Вы репетировали этот момент?
По растерянности, возникшей в глазах обеих женщин, Логов понял, что попал в точку. Марго справилась с собой быстрее.
— Бабушка не имеет к этому ни малейшего отношения, — повторила она твердо.
Их руки опять крепко сплелись, и Артур с трудом подавил вздох: «Вот еще — бандитки… Новая вариация…»
— Это было нетрудно, — добавила Марго. — Там такая паника поднялась, никто ничего не соображал… Я ухватила ее за локоть и подтащила к нужному месту. По-моему, эта… дама с собачкой… даже не поняла, что ее уложили на намеченный квадрат.
— Татьяна Андреевна, — отчетливо проговорила Саша. — Так ее звали.
Сожаление в голосе Марго не показалось ему наигранным. Хотя в чем можно быть уверенным, если имеешь дело с артисткой? Пусть и не очень талантливой…
— Поверь, она не должна была погибнуть. Если б не совалась не в свое дело, жила бы с Вишенкой припеваючи!
— Чем вы укололи собачку? — вспомнил Артур.
— Обычной булавкой. Она была воткнута в пояс моей юбки, и я достала ее, когда мы упали. Пистолет, совсем маленький, находился в уголке папки, которую я носила с собой. На меня никто не смотрел, мне удалось достать его и навести на Шмидта. Между нами было чуть больше метра, не промахнешься… Левой рукой я уколола Вишенку, а правой нажала на курок.
Поливец вспомнил:
— На ее одежде не нашли следов пороха. Ну, грубо говоря…
— Я успела переодеться до вашего прихода. Блузку и папку с пистолетом я сунула в пакет и спрятала в тайнике под полом моего кабинета. Я устроила его там заранее.
— Теперь тайник уже пуст?
— Ну конечно!
— У вас все получилось. Зачем вы тогда пытались задавить мою помощницу? — Он оглянулся на Сашку и улыбнулся одними глазами.
Марго тоже посмотрела на нее:
— Я тебя не убила бы. Мне кажется, нет…
— Кажется?
— Футболисты не позволили мне убедиться в этом. Но я должна была припугнуть тебя, ты начала слишком активно совать нос…
Зло прищурившись, Логов прервал ее:
— Вам это не удалось.
— Я вижу. — Марго вдруг улыбнулась.
Она загоняла его в тупик, и это начинало раздражать Артура. Ни в ее взгляде, ни в улыбке не проступало ни следа озлобленности, которую обычно испытывают загнанные в угол преступники. Если б они беседовали при других обстоятельствах, он мог бы поклясться, что Марго испытывает симпатию к ним обоим.
Но голос его прозвучал спокойно:
— Когда вы с Макарычевым отдыхали в Марокко, вы уже задумали использовать его для мести Шмидту?
— А ради чего еще можно отправиться на край света с таким… как он?
— Почему такая озлобленность на него? Макарычев ведь не виноват в случившемся с вашим женихом…
Она процедила почти с отвращением:
— Это ничтожество посмело вообразить, что заменит его… Денис умер за три месяца до этой поездки. Первые два — бабушка подтвердит — я вообще не способна была ни думать, ни разговаривать…
— Я помогла через старую приятельницу оформить больничный, чтобы в банке не заметили, в каком Марго состоянии. — Высоковская вдруг спохватилась: — Я не скажу вам имя врача!
Логов махнул рукой:
— Это не по моей части.
— Вы ловите убийц, — медленно, точно смакуя, произнесла Марго. — Я — убийца.
— На вашей совести двойное убийство.
— Нет. Только одно — Бочкаревой. Со Шмидтом это было не убийство — кара.
— С вашей точки зрения. Но, полагаю, суд решит иначе.
— А мне плевать! «Есть грозный суд: он ждет; Он не доступен звону злата, И мысли, и дела он знает наперед».
— Пушкин? — спросил Никита, уже оседлавший стул за другим плечом Логова.
— Лермонтов, — отозвалась Сашка.
Марго опять тепло улыбнулась:
— Я не сомневалась, что ты знаешь…
— Это школьная программа.
— А он, — Марго подбородком указала на Ивашина, — в школе не учился?
Он смущенно буркнул:
— Ну забыл…
— Вот так же и Шмидт сделал вид, что забыл о Денисе, — произнесла она с горечью. — Был человек, и нет человека. Если б его спросили, какие у Дениса были глаза, этот ублюдок и не вспомнил бы, что по серой радужке были рассыпаны темные узоры… Ни у кого я больше не встречала таких глаз. И он понятия не имел, какие у Дениса были губы… И волосы — такие мягкие! Они пахли полевыми цветами.
Артура кольнуло: «Как у Оксаны». Его так и бросало от презрения к Марго, такой невозможно жестокой, к состраданию ей, любившей всем сердцем. Сам он сумел превозмочь скрутившее душу желание отомстить, но не всем ведь удается справиться с болью… Не ему было судить эту девушку. Он свое дело сделал.
— Ему нравилось носить в кармане камешки, которые мы привезли с моря. Денис говорил, что, перебирая их во время совещания, чувствует меня рядом. Он любил Паустовского… Кто сейчас читает Паустовского? При этом он был толковым аналитиком, и Шмидт ценил его. Но не настолько, чтобы не спасти свою шкуру за его счет…
Позади что-то упало, и Логов резко повернулся, но Сашка уже выбегала из кабинета, оттолкнув Поливца, попытавшегося удержать ее.
— Ты, — Артур ткнул пальцем в Никиту. — Догони ее. Проследи.
Поливец находился ближе к двери, но был космически далек от Сашки. Если б чьим-то рукам она сейчас и доверилась бы, то лишь Никитиным. Но Логов допускал, что она не подпустит и его…
* * *
Артур ошибся, вообразив, будто я выскочила потому, что меня душили слезы. Их не было вообще… Я задыхалась от ярости! Ее обжигающая волна вынесла меня в рекреацию и забросила в приемную директора, где секретарь, тотчас узнав меня, вскочила
