препятствий – внушительное сооружение из дерева, металла и пластика, которое перегораживало коридор от стены до стены. Обойти его они не могли, и Мэгги заметила, что пробраться
над ним тоже было невозможно. Между верхней частью «полосы препятствий» и стенами лабиринта была туго натянута тонкая проволока; эти «нити» образовывали густую сетку.
Они обо всем подумали. Здесь нет чит-кода [28], нет никакой возможности обойти препятствие, отказаться от испытания. Нет и не будет.
Мэгги заметила, что полоса препятствий начиналась с пластиковой трубы-туннеля, расположенной близко к земле. Труба напомнила ей надувные замки и батуты, которые Пейдж обожала еще несколько лет назад. Мэгги тоже любила такие аттракционы, потому что ее дочь была более подвижной, чем обычные дети; заплатив всего десять долларов, она могла до обеда отдыхать на скамейке и смотреть, как Пейдж прыгает на батуте. Энергия у Пейдж била через край, она не ходила, а бегала, ей хотелось повсюду ездить на велосипеде.
Наверное, она сейчас колотит кулаками по стене камеры, или где они ее там держат. Надеюсь, они за это ничего с ней не сделают.
В надувном парке развлечений обязательно был небольшой туннель для детей. Дети бежали по нему, после чего надо было забраться на невысокую стену. С нее съезжали по горке, за которой располагались другие «препятствия», через которые надо было перебраться. Мэгги прекрасно понимала, что препятствия, которые ждали их на выходе из «трубы», были посерьезнее детского батута. Однако она ничего не могла разглядеть – коридор перегораживала стена высотой около пятнадцати футов.
«И эти препятствия будут по-настоящему опасными, – думала Мэгги. – Там будут маятники в виде топоров, ловушки, в которых можно сломать ногу. Эти люди хотят, чтобы мы мучились как можно больше. Они хотят, чтобы мы проиграли».
Итак, они должны были ползти по трубе навстречу неизвестному испытанию, ожидавшему их на другом конце. Судя по всему, испытание было серьезным: крики жертвы разносились по всему лабиринту. Кроме того, Мэгги услышала, как спорят два человека, хотя из-за воплей не могла разобрать слов.
– Похоже, группа дамочки «Номер два» потеряла еще кого-то, – заметила Натали.
– Похоже, – кивнула Мэгги. Крики были просто душераздирающими. Ей хотелось зажать уши руками. Мэгги не знала, что случилось с этой женщиной, но она явно испытывала невыносимые страдания. Почему ее спутницы не помогут ей, вместо того чтобы пререкаться?
Сания бросила на Мэгги быстрый взгляд.
– Даже если бы они хотели помочь – а я в этом отнюдь не уверена, – у них нет ни лекарств, ни перевязочных средств. У нас то же самое. Нет даже бинтов.
– Н-да, – протянула Мэгги, но от осознания этой проблемы лучше не стало.
К тому моменту, когда Бет догнала их, крики стихли. Бедняга в страхе оглядела пластиковую трубу.
– Нам нужно лезть туда? – Она снова говорила тихо и робко, как мышка. Уверенности в себе, появившейся после перепалки с Натали, хватило ненадолго.
– Обойти эту штуку невозможно, – сказала Мэгги.
– К тому же мы обязаны проходить все испытания, – напомнила им Сания. – По крайней мере, до того момента, пока не найдем способ выбраться отсюда. Придется подчиняться. Ничего, скоро мы придумаем какой-нибудь выход и тогда пошлем этих скотов к чертовой матери вместе с их игрой.
– Просто… Просто… – пролепетала Бет и смолкла.
– У тебя клаустрофобия? – спросила Натали. Мэгги впервые услышала в ее голосе сочувствие.
Бет кивнула.
Клаустрофобия, арахнофобия, астма, руки как спагетти… Если понадобится перелезать через стену, мне придется ее тащить.
Мэгги снова подумала, что Бет, вероятно, не доживет до финиша.
Но она не такая слабая, как может показаться на первый взгляд. В ней есть внутренняя сила. Бет старается. Она полна решимости. Ей не нужна наша жалость.
– Мы тебе поможем, – пообещала Мэгги. – Возможно, туннель не такой уж и длинный. Представь, что мы на детских аттракционах.
– В детстве я не любила такие аттракционы, – призналась Бет. – И игрового домика у меня тоже не было. У моих друзей в доме был чулан под лестницей…
– Как в «Гарри Поттере»? – перебила Сания.
Бет кивнула.
– Они устроили в этом чулане комнату для игр. Им там очень нравилось, но я этот чулан ненавидела. Когда дверь закрывалась, мне казалось, что я начинаю задыхаться.
Натали подошла к трубе, присела на корточки и заглянула внутрь.
– Я вижу довольно короткий отрезок, потом туннель сворачивает в сторону, и нельзя сказать, насколько он длинный.
– Ну конечно, нельзя, – пробормотала Мэгги. – Им нужно, чтобы мы все время боялись, чтобы каждую минуту ждали самого худшего.
– И у них получилось, потому что я боюсь, – сказала Натали.
– И я тоже, – пискнула Бет.
Мэгги не боялась – по крайней мере, не так, как они. Она не боялась за себя, не боялась того, что приготовили для них мучители. Она боялась проиграть, потерпеть поражение, потому что за ее поражение дочь должна была заплатить жизнью.
Мэгги говорила себе, что Пейдж уже дорого заплатила за ее, Мэгги, нерешительность, за ее нежелание оставлять мужа, за ее упрямую веру в то, что она сможет наладить отношения с Ноа. С Ноа, который настолько сильно изменился, что уже ни внешне, ни внутренне не походил на мужчину, за которого она вышла замуж. Из-за кокаина он стал тощим, издерганным, на лице появились глубокие морщины, он постоянно шмыгал носом. Он мгновенно терял терпение, начинал ссоры, злился, обвинял ее во всех смертных грехах. Пейдж старалась держаться от него подальше, как от бешеного пса. Незаметно выскальзывала из комнаты, когда он заходил. Мэгги каждый день упрекала себя в том, что совершила непростительный проступок, причинила Пейдж вред, не расставшись с мужем раньше.
И поэтому сейчас она не могла проиграть, не могла позволить создателям безумной игры лишить ее жизни. Мэгги обязана была выйти отсюда, обязана была спасти дочь, доказать Пейдж, что достойна быть ее матерью.
– Как ты планируешь это сделать? – спросила Сания.
– Я пойду первой, – сказала Мэгги. – Бет, ты за мной. Когда доползем до выхода, крикнем вам, чтобы вы залезали в трубу.
Сания кивнула, потом взглянула на часы.
– Нужно засечь время. Если не позовете нас через десять минут, мы идем за вами.
Мэгги присела у входа в туннель и сделала глубокий вдох. Сильно пахло пластмассой, еще чувствовался запах свежих опилок. «Полоса препятствий» была построена совсем недавно.
Значит, мы первые? Первая группа, участвующая в их игре? А может быть, единственная. Нет, это бессмыслица. Зачем строить такой сложный лабиринт, если собираешься использовать его всего один раз?
Нет, хватит рассуждать об этих «почему» и «для чего». Перед ней стоит задача, которую следует выполнить. От ее действий зависит жизнь Пейдж. О
