свете, не оставляя места нюансам.
Платили ли они девушкам, с которыми спал Уле? Да, такое бывало. Никто и не думает этого отрицать. Но все происходило не совсем так, как это изображали в газетах. Те девушки имели свои планы на «Бланш». Они сами пришли в клуб в поисках успеха, денег и славы. Хотели быть с теми, кто что-то значил в мире искусства. Они использовали свою красоту и женственность. А Уле слаб. Сам Хеннинг едва не поддался соблазну… Слава богу, у него достаточно выдержки. Но Уле падок на женщин, чем они и пользовались. И за это «Бланш» придется заплатить дважды… Все-таки общественный вердикт несправедлив.
Хеннинг застонал. Он не мог позволить себе потерять больше, чем Петера, мальчиков, а теперь, возможно, и Рикарда. Кем он был и – что еще важнее – собирался стать… это ни в коем случае нельзя выпускать из рук.
Хеннинг набрал номер секретаря Шведской академии.
– Здравствуйте, это Хеннинг Бауэр… Спасибо… Это ужасно, мы с Элизабет в шоке… Да-да, я читал… Да, это ужасно, как они всё повернули… Именно… мы чувствуем то же самое… Но я просто хотел убедиться, что в том, о чем мы говорили несколько дней тому назад, ничего не изменилось… Нет, правда?.. Конечно, Академия выше этого… Да, да… и все основывается на заблуждениях, предрассудках и откровенной лжи… Да вы и сами знаете, как ненасытны бывают эти «невинные овечки»… Да-да, именно любыми средствами… Слава богу, вы это понимаете… Да, конечно, ничто больше не имеет значения после такой утраты… И все-таки последний лучик надежды не погас… Спасибо, обязательно поприветствую Элизабет от вашего имени. Мы ценим ваше участие… Спасибо еще раз.
Хеннинг повесил трубку. Хвала небесам, есть еще здравомыслящие люди. Премия все еще его. Имя Хеннинга Бауэра войдет в историю мировой литературы, и для этого совсем необязательно пялиться на курсор.
Немного поразмыслив, он все-таки отправил сообщение Луизе. Если кто-то и мог в полной мере понять значение этой новости, то это она. Сейчас Луизе нужно быть здесь, с ними. Кто еще поможет ему разобраться с шумихой вокруг «Бланш»? Кто поможет Элизабет организовать похороны? Сама она слишком хрупка для таких дел. Но Луиза – скала. Семья как никогда нуждается в ее поддержке. Помимо прочего, нужно нанять уборщицу из клининговой компании для гостевого дома.
* * *
– Завтра я еду с тобой. – Бертиль хлопнул по кухонному столу, чтобы она поняла, насколько все серьезно.
Эрнст в ужасе удалился из кухни в поисках более тихого уголка. В этот же момент погас фонарь за окном, и в комнате стало еще темнее. Похоже, это знак. Бертиль встал из-за стола и поспешил включить лампу на окне. Потом посмотрел на Риту. Она улыбалась, но так задумчиво и вымученно, что Бертилю стало больно.
– В этом нет необходимости, – ответила жена. – Я прекрасно справлюсь сама. У тебя расследование… Бедные дети с острова…
– Патрик прекрасно обойдется без меня. Мы-то с тобой знаем, что на самом деле в отделении заправляет Патрик, и это продолжается вот уже много лет.
Ее улыбка оживилась, в глазах мелькнули лукавые искорки.
– Я ленив, да. Но не глуп. – Бертиль тяжело опустился на один из кухонных стульев.
– Еще одно качество, которое мне в тебе нравится.
Он схватил ее за талию, как только Рита приблизилась, и посадил себе на колени.
– Уверен, что стул выдержит нас обоих? – спросила она, обнимая его.
– Если нет, в «ИКЕА» есть новые.
Бертиль коснулся ее головой и прикрыл глаза. Они дышали в унисон, как и много лет до того.
– Тебе не страшно?
Рита прижалась к нему еще теснее.
– На самом деле ужасно страшно. И я боюсь не только смерти, но и тошноты, слабости, неуверенности в завтрашнем дне… и еще – потерять волосы. Глупо, правда? Доктор говорил, что многие предпочитают сбрить их, прежде чем это произойдет, но…
– Для меня ты останешься все такой же красивой. – Бертиль открыл глаза и посмотрел на нее. – А волосы отрастут снова.
– Я понимаю. Глупо переживать из-за мелочей. Но волосы – самое ощутимое из того, о чем стоит беспокоиться. Именно поэтому они и значат для меня так много. С их помощью я ухожу от страха перед неизвестным.
– Ты не умрешь… – Голос Бертиля сорвался. – Ты не умрешь…
– Никто этого не знает, – спокойно возразила Рита. – Может, мое время уже пришло. Или придет позже. Это не в нашей власти.
– Но я не смогу жить без тебя.
Он прижался лицом к ее шее, вдохнул аромат духов.
– Даже при самом неблагополучном исходе ты прекрасно без меня справишься, – ответила Рита и прижалась к нему так, что Бертиль почувствовал, как участился пульс у нее на ключице.
– Я не справлюсь. – Вот и все, что он мог на это сказать.
– Справишься, я уверена.
– Разве это ты должна меня утешать?
– Придет время, и утешать будешь ты.
– Но если я недостаточно силен для этого?
Это был его сокровенный страх, и голос дрогнул.
Рита приложила ладони к его вискам и отвела лицо Бертиля от себя, чтобы вглядеться в него на некотором расстоянии.
– Ты сильнее, чем думаешь, – тихо возразила она. – И я очень благодарна тебе за поддержку.
– Я не смогу без тебя, – повторил Бертиль. Слезы текли, и он не мог их остановить.
– Нет, ты справишься.
* * *
– Ну, здравствуй, дорогой!
Эрика поцеловала Патрика в щеку и со вздохом облегчения сняла туфли. Поезд оказался достаточно жарким и медленным, чтобы они размякли и окончательно потеряли форму.
– Я так рад, что ты снова дома, – отозвался Патрик.
Что-то в тоне его голоса заставило Эрику взглянуть на него с подозрением.
– Признавайся, что ты сломал, разбил, с кем переспал? Или купил что-то очень дорогое?
Патрик натянуто улыбнулся.
– Ты еще захочешь, чтобы что-нибудь из вышеперечисленного оказалось правдой.
– О нет… – Эрика повесила куртку, уперла руки в бока и строго посмотрела на мужа: – Рассказывай! – И тут же в ужасе зажала рот рукой: – Кристина и Строитель Боб побывали в нашем доме? Что они такого нагородили?
– Думаю, проще показать.
Патрик пошел впереди в сторону кухни. Эрика неуверенно следовала за ним. Остановилась в дверном проеме и открыла рот:
– Какого черта…
– Наверное, я должен сказать, что со временем ты привыкнешь, но, честно говоря, так не думаю.
Эрика посмотрела на мужа, и тот замолчал. Она отказывалась верить своим глазам.
– Как в пиццерии… А этот лососево-розовый? Кто был здесь декоратором, Барби? Нет, всего лишь твоя мама… – Эрика не знала, плакать ей или смеяться.
