- Ладно. Еще не вечер. Может, и тебе придется.
- Не каркай! И вообще, говори, зачем звал? Мне домой, к семье пора.
- Хорошо. Вопрос обычный: чем тебя Рындин озадачил?
- Велел встретиться с председательницей местного комитета солдатских матерей. И предложить ей провести работу с матерями призывников весеннего призыва. Пусть организуют кампанию за направление призывников служить в пределах области. То есть в основном в дивизии Прокудина. В ней сейчас, между прочим, немногим больше половины штата мирного времени укомплектовано.
- Интересно. Если их призовут в мае-июне, то до выборов большинство и месяца не прослужат. Не шибко мощная поддержка.
- Но Рындин не говорил, когда конкретно придется выступать. Ведь не сразу же после шестнадцатого... Тем более кандидатов много, может и второй тур быть. А потом, я думаю, кто бы ни победил, сразу на области не набросятся. К осени призывники оперятся...
- Все равно это ерунда, братишка. Ты не хуже меня знаешь, что более-менее приличный солдат получается только года через полтора, не меньше. А из этих недокормышей, которые К тому же успели прокуриться и пропиться, полноценного бойца можно сделать года за три. Год лечить, год откармливать и год обучать... Догадываюсь я, конечно, где тут собака зарыта, но тебе мозги забивать пока не буду.
- Что надо Рындину об этой встрече рассказывать?
- Сообщи ему, что я интересовался настроениями среди офицеров и призывного контингента, а ты мне говорил примерно то, что на самом деле. То есть что зарплатой недовольны, но верность хранят. Будет справляться насчет того, куда мы ушли с твоей дачи, - скажи, что прямой вопрос задать побоялся. Но при этом, однако, заметь, что видел в машине районную газету "Сидоровский вестник". Интересно, как он отреагирует на твое предположение, что моя новая база - в Сидоровском районе.
- А не слишком уж в лоб?
- Нет. Ты предположишь, а не станешь утверждать. Он сам захочет проверить.
- Если он тебя уже не вычислил.
- Нет, тогда бы я с тобой уже не разговаривал. Вообще-то, он эту игру затеял неспроста и не по своей инициативе. Сделал из тебя агента-двойника, хотя мог бы, наверно, попробовать меня сцапать. Прямо сейчас, допустим.
- Я догадываюсь, почему. Начнет брать, а я в машине. По ошибке могут подстрелить. Облвоенком - не пешка. Окружная прокуратура явится, а то и главная военная. Им сейчас подобный шухер никак не нужен. Опять же он еще не просчитал, кто ты и с кем ты. Так что они тебя долго водить будут.
- Резонно. Хотя кое-что в его поведении я все-таки не понимаю. А потому передай-ка ты ему, что следующую встречу мы проведем в другом месте. В каком сообщу позже.
- Ну, все. Мне пора. Счастливо тебе, братан!
Полковник вылез из машины и пошел в направлении дома No23 по улице Катукова.
- Поехали! - велел своему водителю Сергей Сорокин. - Их машина ждет у выезда из подворотни на улицу Катукова. Надо им обязательно показаться. Чтоб не думали, будто мы ощущаем контроль.
- Понял, - отозвался шофер.
"Шестерка" объехала сквер, прокатила через проходной двор и вывернула в подворотню. Затем - на улицу Катукова. Сорокин обернулся.
- Пошла. "Волга", 27-09. Серая.
- Вижу.
- Прибавь немного. Посмотрим, как они двигаются. "Шестерка" пошла на обгон здоровенного трейлера, пролетела перекресток за секунду до желтого. "Волга" отстала. Мигалки у нее не было, а ломиться на красный через поток машин ринувшийся по Свято-Никольской, - изрядный риск.
- Направо, в проходной, - распорядился Сорокин.
- Понял.
Свернули, прокатили сквозь двор, выехали на Стрелецкую улицу, узенькую и извилистую. На ней и вовсе машин не было.
- Чистенькими едем, - сказал водитель. - С Катукова сюда поворота нет. Перекопано.
- Все равно эту пора оставлять. В переулок вон у того фонаря. Перемяв снег, хребточком загораживавший въезд, вкатили в этот закрученный, непроезжий переулок.
- Блин, - проворчал водитель, объезжая очередной сугроб, - тут уклон чуть не под сорок пять градусов... Если заюзим - хана.
- Глуши. Покатались - и хватит.
Мотор стих, "жигуль" уткнулся носом в очередной сугроб. Выскочили из машины, заторопились вниз.
Переулок вывел на берег реки.
Сорокин решительно двинулся к одному из черневших на берегу жестяных гаражиков, где приречные жители хранили зимой свои моторки. Отпер висячий замок, открыл створки. Рядом с "казанкой", лежавшей кверху брюхом на козлах, стоял снегоход "буран".
- Взяли, - приказал Сорокин, - выкатываем на лед! Гараж за собой заперли. Пока Сорокин запирал, водитель заводил "буран".
- Ну, пускай нас Андрей Ильич по дорогам шукает... - хмыкнул Сергей Николаевич, усаживаясь за спину водителя. - Арриба, компаньеро! Поехали!
"Буран" сорвался с места и, пробуравив тьму над замерзшей рекой лучом фары, понесся по заснеженному льду, лихо подскакивая на торосиках, проскочил под автомобильным мостом и вскоре скрылся за поворотом рассекавшей город реки...
ПОСЛЕДЕЙСТВИЕ
Валерка открыл глаза с трудом. На веки будто пули кто-то наклеил. Тяжелющие, свинцовые. И голова была такая, что от подушки не поднималась. В суставах, мышцах, позвоночнике - ныло. Сердце тюкало, но как-то лениво, в полторы секунды раз.
Память тоже работала вяло, перебирая какие-то неясные, мутноватые картинки, на которых запечатлелась не то реальность, не то сон. Какие-то отрывки, обрывки, куски без конца и без начала, которые никак не собирались во что-то понятное и
последовательное.
Глаза видели вокруг в общем и целом обычную обстановку. То есть ту самую комнату, где они с Ваней обитали уже полтора месяца. Ваня тоже лежал на своей койке и уже хлопал глазами, но и у него самочувствие было явно ниже среднего...
- Ты как? - спросил он голосом того самого дистрофика из анекдота, который просил: "Сестра, сестра, закройте дверь, с горшка сдувает!"
- Спасибо, хреново, - примерно таким же голосом ответил Русаков. - Будто три пол-литры сразу выпил - и похмелюга..,,.
- Ни черта не помню, - признался Ваня, - каша какая-то в голове. Какие-то врачи, какой-то кросс, стрелял по бутылкам вроде бы... А когда, что после было, что до того - полный мрак.
Валерка, кряхтя, сел, покрутил чугунной башкой. То, что вкратце изложил Ваня, очень соответствовало и его собственным ощущениям. Мозга за мозгу заходила и мозгой опутывалась.
Попробовал копнуть там, поглубже в голове, разобраться с тем, что было раньше. Тут было проще. Все выглядело более-менее понятным. Сбежали с Ваней из части, постреляли банду, забрали Тятю и приехали к Фролу. Это помнил. Дальше расстреляли Тятю и стали обучаться под началом Вики - тоже все понятно. Припомнилось и совсем недавнее - ночное вождение на аэродроме, возвращение по лесной дороге, неожиданный налет... Но совсем нечетко помнилось, когда именно это было. Вчера, позавчера, третьего дня? Или вообще на той неделе?
Дальше какие-то новые рожи вспомнились: Зинаида Ивановна, Клара Леонидовна... Или нет, Леопольдовна, кажется. Какой-то мужик, иностранец в ватнике. А их когда в первый раз увидел? До того налета по дороге с аэродрома или нет? Может, все-таки после?
Ваня тоже присел на кровати, свесил ноги. Попробовал встать, шатнулся, судорожно цапнул спинку койки, вновь уселся.
- Закружило, - виновато пробормотал он, - ноги как сосиски, будто и костей нет. Не держат...
Валерка решил попробовать, как у него получится. Сначала передвинулся к спинке койки, потом уцепился за нее. Пол и вся окружающая обстановка начали крутиться по часовой стрелке.
Такое с Валеркой было только один раз, когда он однажды на спор, еще в седьмом классе, нюхнул какой-то дряни, принесенной в школу оболтусом постарше. Точно так же поплыл. Только тогда упал, а теперь с трудом, но все-таки смог сесть на кровать.
- Точно, - подтвердил он Ванино заявление, - кружит.
- Может, это от укола? - скорее сам у себя, чем у Валерки, спросил Ваня.
Укол... Был какой-то укол. Только вот когда? Вчера? Неделю назад? Припомнились опять лица Зинаиды и Клары. Кто из них укол делал? И сразу же зазудело на коже, вспомнились таблетки-датчики, электрический щекот в позвоночнике. Что было потом?
- Надо же, - произнес Ваня, - мне во сне снилось, будто мы Вику обогнали. Так бежали классно! А ты вообще ее на два круга обошел.
- Я помню, - ответил Валерка. - Ты - на круг, а я - на два.
- Так не бывает... - вяло произнес Ваня.
- Конечно, - кивнул тяжеленной головой Русаков, - обгонишь ее, пожалуй...
- Я не про то, - возразил Ваня, - мы не могли один и тот же сон видеть. Так не бывает.
- Верно, - согласился Валерка, - один и тот же сон - это не сон. А как стреляли, ты помнишь?
- Помню, только не помню, до бега или после.
- По бутылкам?
- Сначала по бутылкам, а потом - по мишеням... Или наоборот.
В это время открылась дверь, и появились две незнакомые девицы в камуфляжных куртках, из-под которых проглядывали белые халатики. Они вкатили в комнату никелированные, явно импортные инвалидные коляски. Поверх спинки каждой из колясок лежало нечто вроде теплого спального мешка с капюшоном.
