ему кусочек сосиски? Он так смотрит…
— Что?
— Сосиску. Вашей собачке.
До нее, наконец, дошло, и она возмущенно ахнула:
— Что вы?! Это же вредная пища.
— Он мог погибнуть сегодня вместе с вами, — напомнила я. — Вон как трясется до сих пор… Что ему сделается от маленького кусочка? Зато успокоится.
Посмотрев на своего питомца, который и впрямь дрожал всем своим крошечным тельцем, женщина судорожно вздохнула:
— Вы правы… Кусочек не повредит.
Я отломила хвостик сосиски, торчащий с другого конца булки, и протянула собачке на открытой ладони. Уговаривать не пришлось — она ринулась к моей руке так, что я едва не отдернула ее.
— Это Вишенка, — сообщила хозяйка, видимо, решив, что правила этикета требуют представиться во время совместной трапезы.
Двумя пальцами я пожала крошечную лапку:
— Очень приятно. Меня зовут Сашей.
— Александра, — повторила она нараспев. — Какое красивое имя.
— У меня есть еще кое-что… Уже для вас. Бактерицидный пластырь, — произнесла я негромко, чтобы не спугнуть чавкающую собачку. — Давайте заклеим ваши раны?
Опустив взгляд на топорщившиеся на коленях салфетки, она виновато скривила рот:
— Ох… Я и забыла про них.
— Конечно, — поддержала я. — Вам тут такое пришлось пережить.
— А вы? — Ее взгляд сосредоточился на мне. — Вы разве не из… нас?
Ни у кого даже мысли не рождается, что я из следственной группы. Вот и хорошо!
— Я пришла позже. Когда все уже закончилось.
Такой ответ позволял предположить, будто я — обычный клиент банка, только мне повезло опоздать к началу безумных событий, которые интересны лишь в кино. В жизни, если ты оказываешься в самой гуще, как мы с Артуром в Евпатории, из этого не терпится выбраться, пока цел… Поэтому никакого нервного возбуждения я не обнаруживала на лицах заложников, только апатию. Они даже не радовались тому, что уцелели, наверное, просто не было сил. Хотя в сравнении со Шмидтом все они были невероятными везунчиками… Даже если пуля действительно отлетела рикошетом. Тем более!
Я быстренько запихала в рот остатки хот-дога, чтобы не соблазнять Вишенку, и спросила на случай, если узнаю что-то интересное:
— А вас как зовут?
Надо же будет сообщить Артуру, от кого получена инфа…
Простой вопрос дался ей легче:
— Татьяна Андреевна, — она вдруг улыбнулась собачке, и лицо ее похорошело. — Наелась, детонька?
Порывшись в рюкзачке, я достала упаковку пластыря:
— Вы сами или помочь?
Она фыркнула:
— Я еще не настолько стара, чтобы не заклеить ссадины на коленях! — и вдруг всучила мне собачку. — Подержите?
Лохматый комочек опять затрясся в моих руках, и я невольно прижала Вишенку к груди:
— Ну что ты… Все хорошо. Не бойся, я не заберу тебя.
Мокро тычась мне в шею, она часто задышала, наслаждаясь запахом сосиски. Или от меня несет псиной, а я сама и не улавливаю этого? Но если так, то это запах больших собак, к которым Вишенке стоит относиться с осторожностью… Вряд ли такое боязливое существо вцепится мне в горло, хотя мне маленькие собачки всегда казались самыми агрессивными.
Но Вишенка вдруг нежно прижалась к моей ключице и так судорожно вздохнула — точно ребенок, которого наказали ни за что. И мне стало стыдно, что я угодила во власть стереотипов…
С внезапно проснувшейся решимостью ее хозяйка уже сорвала присохшую салфетку. Ранка снова закровила, но она ловко залепила ее двумя полосками пластыря — крест-накрест. Проделав то же самое и со второй ногой, Татьяна Андреевна стерла кровавые подтеки влажной салфеткой. Когда она извлекла из сумки пудреницу, я поняла, что эта женщина окончательно пришла в себя и ее можно немножко попытать.
— Вроде наш банк на хорошем счету, — начала я осторожно. — Но раз убили директора, значит, тут не все чисто, как вы думаете?
Оторвавшись от зеркальца, она уставилась на меня в недоумении:
— Это же… роковая случайность!
— Говорят, он выстрелил в потолок?
— Я не видела, — призналась она. — Мордой в пол уткнулась. Да еще Вишенка в этот момент взвизгнула…
— Почему?
Татьяна Андреевна пожала плечами:
— Обычно она тихая, как мышка. А тут так завизжала, точно ее укололи, и даже залаяла. И в тот же момент выстрел раздался. Очуметь просто…
Я поймала себя на том, что дышу часто, как ее собака:
— Так может, он от неожиданности пальнул? Вишенка его напугала?
Татьяна Андреевна захлопала глазами, уставившись на меня. Веки у нее были уже оплывшими и покраснели от слез.
— Ой, а я и не подумала об этом… А ведь может быть! Все ж на нервах были… И они тоже, грабители эти.
Подняв руку, я изобразила движение:
— Палец дернулся.
— Ну да! Ох… Выходит, Вишенка виновата в смерти того человека? О боже… Он — хозяин этого банка, да?
— Директор, — уточнила я.
От нее не стоило ожидать многого, но я все же попыталась:
— А где вы лежали? Вы видели Шмидта?
— Это его фамилия? — почему-то удивилась она. И сокрушенно покачала головой. — Никого я не видела. Боялась посмотреть…
— Понимаю. Я тоже не решилась бы их ослушаться. Себе дороже, — согласилась я, про себя подумав: «Черта с два! Я точно подсматривала бы за происходящим».
Татьяна Андреевна благодарно улыбнулась, а я, осмелев, погладила ее полную незагорелую руку. Не самое приятное ощущение… Кожа оказалась холодной и липкой. Но я проворковала, натянув на лицо выражение, которое Артур называл «девочка-ромашка»:
— Надо бы помочь следователю. Вон тот красивый мужчина, видите?
— Он — следователь? — вытянув шею, она выцепила Логова взглядом. — Вы уверены? Не похож…
Это меня озадачило:
— Почему?
— Ну… Он не в костюме. Без галстука. Черная майка и джинсы — разве следователи так одеваются?
— Жара ведь, — попыталась я оправдать Артура. — А он точно следователь, мы живем в одном подъезде, я его с детства знаю.
Она взглянула на меня с любопытством:
— А он… женат?
«О господи, — я едва удержала вздох. — Только не это… Она же старше его лет на двадцать! Ну, может, на пятнадцать, один черт».
Чтобы вернуть ее на землю, я наивно улыбнулась:
— Конечно, женат. У них трое детей.
Ее лицо будто медленно стекло вниз, подбородок обвис… Но в этом я не собиралась идти на уступки и щадить ее. Может, я максималистка, но уверена, что хвост лучше рубить разом, а не частями. Ей же легче будет, если никаких иллюзий даже не возникнет.
Артур Логов любил мою маму… У этой несчастной женщины с ней ничего общего.
* * *
Сашкин голос вопросительно прозвучал у него за спиной:
— Артур Александрович, вы позволите Татьяне Андреевне показать, где она находилась во время ограбления?
«Не теряет времени даром!» — Он спрятал улыбку, прежде
