лучше проверить, – сказала она.
– Пустая трата времени, – обронил Морис.
– И всё-таки, – тихо, но настойчиво повторила она свою просьбу.
Он кивнул, не собираясь пререкаться с хозяйкой агентства.
Мирослава и сама долго изучала изображения и посты Коржиковой. Потом вздохнула, отодвинула от себя ноутбук и сказала:
– Сколько же она тратила на это своего времени?!
– Не она одна, – заметил Морис.
– Если всё время сидеть в виртуале, то когда же жить? – задала Мирослава, казалось бы, риторический вопрос.
– Не всем же посвящать свою жизнь поимке преступников, – легко поддел её Морис.
– Это наша работа.
– Тоже верно. Но Коржикова ещё не успела устроиться на работу, поэтому имела кучу свободного времени.
– И вот теперь оно закончилось, – проговорила Мирослава и посмотрела на свои пальцы, точно представляла, что время – это невидимый песок, который утекает сквозь пальцы в никуда. Или всё-таки где-то есть место, где находят себе пристанище все оборванные жизни? Только ответа на этот вопрос ни у одного человека на земле нет.
– Что вы собираетесь делать завтра? – спросил Морис, нарушив течение её мыслей.
– Завтра? – переспросила она. И ответила: – Хочу встретиться с Анной Елычёвой. И не знаю, удастся ли поговорить с родителями Коржиковой.
– Что вам может помешать?
– Самочувствие матери Ирины. Надеюсь, что хотя бы отец держится.
– Хорошо ещё, что у них есть старшая дочь и внуки.
– Хорошо, – согласилась Мирослава.
– Если ребёнок один, – продолжил свою мысль Морис, – и с ним что-то случается, то это вообще конец света.
Мирослава ничего ему не ответила, подумав про себя, что сам-то Морис у родителей единственный ребёнок. Как, впрочем, и друг её Шура. Но она тут же себя успокоила, что ни с Морисом, ни с Шурой ничего не случится.
Мирослава тоже была у своих родителей единственным ребёнком. Но её печаль заключалась в том, что и мать, и отец погибли, когда ей было всего два года. И она их практически не помнила. Воспитывали Мирославу бабушка и дедушка. Ну и две тёти, бывшие тогда совсем юными.
– Вы опять о чём-то задумались, – донёсся до неё голос Мориса.
– Извини, – губы её дрогнули в едва заметной улыбке.
– Вашему разговору с Владимиром не мешало присутствие его брата Георгия?
– Нет, – ответила она. – Однако у меня есть что рассказать тебе.
– Что же?
– Когда ты занимался с Сенчуковым-младшим составлением договора, твой всё слышащий аппарат был отключён.
– Естественно, – ответил Морис.
– Поэтому ты не мог слышать, о чём мне поведал Георгий, когда мы остались с ним наедине.
– Это его была инициатива?
– Что ты имеешь в виду?
– Поведать вам всё как на духу.
– Нет, конечно, – фыркнула Мирослава. – Просто, глядя на отчаяние, разлитое на лице младшего брата, я заметила, что старший брат далёк от того, чтобы биться в истерике от гибели невесты брата.
– По-моему, в этом нет ничего удивительного, – заметил Морис.
– Разве? – брови Мирославы взмыли вверх.
– Ну конечно! Ведь это не его невеста погибла!
– И тем не менее! – продолжала упорствовать Мирослава.
– Хорошо, – сдался Морис, – рассказывайте, в чём там собака зарыта.
– Зарыта она в том, что Ирина Коржикова не нравилась ни родителям Владимира, ни его старшему брату.
– Да? – на этот раз удивился Морис. – И чем она им не угодила? По-моему, Ира выглядела весьма сексуально.
– В этом-то и дело. – Мирослава придала своему лицу сокрушённый вид.
– Пожалуйста, не испытывайте моё терпение, – попросил Морис.
– Георгий считал Ирину девушкой несерьёзной, которую интересуют только шмотки и развлечения. И старший брат, и родители, как я поняла Георгия, мечтали видеть Владимира состоявшимся в профессиональном плане. Ирина, опять же, по словам старшего брата, могла тормозить его карьерный рост, а то и вообще сбить его с пути истинного.
– Почему же они не попытались избавиться от Коржиковой?
– Кто их знает, – пожала плечами Мирослава.
– Уж не думаете ли вы… – Морис уставился на неё широко раскрытыми глазами.
– Нет, – улыбнулась она, – до этого ход моих мыслей не дошёл. К тому же Георгий выразил уверенность, что влюблённости Владимира надолго не хватило бы.
– Почему?
– Одно дело – вместе в койке прыгать, и другое – пуд соли есть изо дня в день.
– С вашим пристрастием к соли мы его уже, по моим подсчётам, съели, – пошутил Морис, – не успев пожениться.
– Я тебе верблюд, что ли? – сделала вид, что обиделась, Мирослава.
– При чём здесь верблюд? – не сразу понял Морис.
– При том, что он любит соль.
– А… это. Но у верблюда ещё два горба и нет когтей.
– А у меня есть когти?
– Конечно, – хмыкнул он, – если вы, со слов вашего самого близкого друга, настоящая Тигра.
– Вот только Шуру сюда приплетать не нужно.
– Не буду, – согласился Морис. – Однако вернёмся к Сенчуковым и Коржиковым. Значит, родители Владимира были уверены, что за свадьбой вскоре последует развод.
– Выходит, что так.
– И тем не менее они собирались устроить сыну достойную свадьбу?
– Именно так.
– В моей голове это не укладывается, – признался Морис.
– Оставим это на их совести, – решила Мирослава. – И вместо этого постараемся поискать, кому ещё была выгодна смерть Ирины. Насколько нам известно, наследовать после неё нечего.
– Родители её так же небогаты. Даже с учётом того, что у них осталась одна наследница, разжиться ей там нечем. Всё, что у них есть, по словам Владимира, это квартира, в которой они живут.
– Вы не собираетесь побеседовать с соседом?
– Собираюсь. Но начну всё-таки с подруги. Пусть Елычёва и не была близкой подругой Ирины, тем не менее она была знакома и с Ириной, и с Владимиром.
– Во сколько вы собираетесь завтра уехать из дома?
– Часов в восемь. – Она не стала говорить ему, что надеется завтра же забежать к Наполеонову.
– Тогда давайте сегодня ляжем спать пораньше.
– Давай, – согласилась она.
* * *
На следующий день Мирослава проснулась даже раньше, чем запланировала. Утро выдалось хоть и ясным, но прохладным.
Морис напёк оладий и отказывался выпускать её из дома до тех пор, пока она не поест как следует.
Мирославе пришлось смириться, при этом она не переставала сетовать:
– Ты подумал о том, как я поведу машину?
– Прекрасно поведёте, – успокаивал он её.
Наконец, запив молоком очередной оладушек, она заявила твёрдо:
– Всё! Больше ни один не влезет! И не уговаривай!
– Ладно уж, – смиловался он, – поезжайте.
– Спасибо, кормилец, – проговорила она и выскользнула из кухни.
Добравшись до города, Мирослава в первую очередь позвонила Анне Елычёвой. Именно у неё она надеялась выяснить всю подноготную Ирины Коржиковой. Несмотря на то, что жених последней был уверен, что дружба девушек сошла на нет, судя по сохранившимся страницам Коржиковой, в виртуале они всё-таки общались с Анной. Не исключено и то, что девушки продолжали время от времени встречаться и в реальной жизни, просто Ирина не сочла нужным информировать об этом Владимира. Могла ревновать, могла просто не хотеть посвящать жениха в девичьи тайны, о которых предпочитала секретничать с подругой.
В общем-то, всё почти так и оказалось, как предполагала Мирослава.
Анна Елычёва, несмотря на то, что высветившийся после звонка Мирославы номер на её телефоне был ей неизвестен, отозвалась практически сразу.
– Кто это? – спросила девушка осторожно.
– Я Мирослава Волгина, частный детектив, – честно призналась Мирослава.
– Частный? – недоверчиво переспросила Анна. – Я думала, что этим делом занимается полиция.
– Каким делом? – на этот раз с осторожностью спросила Мирослава.
– Ириным, – шмыгнула носом Анна.
– Значит, вы в курсе того, что Ирину убили?
– Конечно, в курсе!
– Откуда вы узнали? Вам позвонил Владимир?
– Если вы имеете в виду Ириного жениха Владимира Сенчукова, то нет. Мы с ним давно не общались. А сообщила мне Анжелика Сорокина, скинула известие на имейл. Я не поверила ей и перезвонила Ирине. Отозвался незнакомый мужской голос, представившийся следователем. Так что я влипла, – призналась Анна. – И мне пришлось общаться со следователем. Поэтому я не понимаю, при чём тут вы.
– В наше агентство обратились за помощью братья Сенчуковы.
– Ах вот оно что, – проговорила Анна и спросила: – А от меня-то вы чего хотите?
– Поговорить.
– Всё, что я знала, я уже рассказала полиции.
– Я понимаю, – вежливо проговорила Мирослава, – но очень прошу вас согласиться на нашу встречу.
– Ну, я не знаю, – засомневалась девушка.
– Анна, вы ведь хотите, чтобы убийца Ирины не ушёл от заслуженного наказания?
– Конечно, хочу! –
