Профессор Рубен видел, как Анна и Юрий покинули свое купе. Скорее всего, они отправились в ресторан ужинать. Что ж, прекрасно! Ему это на руку. Он подождал немного и снова выглянул в коридор. Светильники горели тускло, лунный свет лился через окна, четко очерчивая двери купе, узор стенных панелей, ворс ковра. Сквозняк раздувал занавески. Какая-то старуха в старомодной юбке, кружевной кофте и чепце шла спиной к нему по вагону.
«Бабка, скорее всего, подслеповата и глуха, как тетерев, – решил Альвиан Николаевич. – Можно действовать.
Ему нездоровилось. Сказывались волнения, да и возраст. Проклятый возраст! Шестьдесят семь лет это не шутки. Сердчишко барахлит, колотится, аж дыхание замирает, голова тяжелая, вялость во всем теле…
Профессор достал из кармана пиджака валидол, положил под язык и выскользнул в коридор. Его обдало ветром из приоткрытых окон; полегчало. Только бы удалось открыть дверь в купе Салаховых! В погоне за кольцом пришлось освоить и такие навыки. Господин Рубен, нервно оглядываясь, вставил в отверстие замка отмычку. Долго трудиться не пришлось. Замок тихо щелкнул, и дверь открылась.
В купе не было света, но луна… ее мертвенные лучи позволяли видеть каждую мелочь. Профессор ожидал, что в купе пусто, но это оказалось не так. Анна! Что она здесь делает? Разве она не ушла со своим мужем? Она не смеет мешать ему, особенно теперь, когда кольцо практически у него в руках. Никто не смеет вставать у него на пути! Он должен заполучить реликвию во что бы то ни стало.
Женщина обернулась, испуганно вскрикнула… Этого еще не хватало! Тяжелая, неудержимая ярость затопила Рубена, помутила сознание. Руки сами собой схватили со столика мраморную пепельницу и обрушили ее на голову ненавистной соперницы – раз, потом еще и еще. Тело женщины осело и завалилось на бок.
Профессор спешил: он кинулся обыскивать купе – шкаф для одежды, две кожаных сумки и небольшой кейс. Руки Альвиана Николаевича ходили ходуном, ноги подкашивались, пот заливал глаза. Он не слышал ничего, кроме бешеного стука своего сердца…
В сумках кольца не оказалось. Профессор попытался открыть кейс, но тот не поддавался. Скорее всего, кейс принадлежит Юрию, поэтому кольца в нем нет. Анна спрятала бы такую вещь либо среди своих личных вещей, либо… на себе. Преодолевая брезгливость, Рубен повернул тело, наскоро ощупал и рванул ворот платья… Последняя надежда, что кольцо окажется на шее женщины, не оправдалась. Его не было здесь, в этом купе.
Луна за окном росла, словно гигантский глаз Гекаты.
Альвиан Николаевич тихо взвыл от отчаяния. Выходит, кто-то опередил его, похитил реликвию! Но этого не может быть. Он шел за Анной след в след, кольцо было у него в руках. Где он оступился? Какой промах допустил?
Господин Рубен питал иллюзии, что он перешел черту двух влияний богини Мрака – жизни и смерти. На самом деле он не мог управлять своей жизнью и не преодолел страх смерти. Обе эти энергии довлели над ним. Он жил осторожно, пробуя почву, прежде чем сделать следующий шаг, – не кидался с головой в пучину любовной страсти, не отдавался никакому служению, не замирал от восторга, любуясь красотами мира. Он искал. Он все пытался понять умом. Он все поставил на одну-единственную цель: обрести тайну Бессмертных, понять их законы и наполниться их силой. Он был одержим страстью ученого, исследователя, первооткрывателя – но не для того, чтобы испытывать удовольствие, проникая за грани новых миров, быть счастливым и любить. Профессор мечтал стать великим, могущественным, получить власть над людьми, которых он презирал. Зачем? Чтобы повелевать, помыкать и заставлять других служить себе.
И вот, когда он почти достиг желаемого… все срывается! Золотое кольцо Гекаты! Где оно? Легенда о бессмертных богах таяла, ускользала от него, подобно тени…
В коридоре послышалась какая-то возня, и Альвиан Николаевич опомнился. Он забрался в чужое купе, убил женщину, перерыл чужие вещи и, вместо того, чтобы бежать, стоит и сокрушается по поводу своих неудач! Немедленно прочь отсюда!
Профессор выскочил за дверь и едва не столкнулся с отвратительной старухой. Она глухо засмеялась и подмигнула ему, как будто что-то знала. Он оттолкнул ее, но его рука провалилась в пустоту.
«У меня галлюцинации! – решил он, бросаясь в свое купе и лихорадочно запирая дверь. – Это все от нездоровья, от этой жуткой луны! От того, что кольцо исчезло!»
Он застонал и повалился на диван; из его онемевших губ вырывалось хриплое, неровное дыхание… Минуту спустя господин Рубен вскочил в ужасе.
– Мне нельзя здесь оставаться! – бормотал он, поспешно приводя свои волосы и одежду в порядок. – Я должен быть на людях. Меня должны видеть. Иначе…
О том, что его могут обвинить в убийстве, профессор думал, уже проходя по вагонам. Он вошел в ресторан, ослепленный гневом, невменяемый.
В вагоне-ресторане все было по-прежнему. Официанты разносили заказы, посетители выпивали и сонно позевывали. Всех разморило от выпивки, сытости, тепла, блеска светильников и необыкновенно огромной луны за окнами.
Артем и Фарид, сидя в разных концах вагона, окончательно перестали что-либо соображать. Они не видели больше ни друг друга, ни Анны с Юрием, ничего. Монотонный стук колес усыплял, уносил в туманные дали забытья, где все изменчиво, все зыбко, непостоянно…
Юрий предпринимал титанические усилия, чтобы не уронить голову на стол. В глазах темнело. Он уже не видел серебряного ведерка со льдом, в котором стояла бутылка шампанского, не видел тарелки перед собой, не видел Анны…
Повсюду господствовала луна, ее золотой свет, заполнивший пространство вагона и сознание людей. Анне казалось, что она видит сон. Полутемное купе, разбросанные повсюду вещи, и какая-то женщина, очень похожая на нее… лежит мертвая на полу, неловко привалившись лицом к дивану. А может быть, это она, Анна? Во время влияния Гекаты прошлое, настоящее и будущее сплетаются в один клубок, когда ничего уже нельзя разделить – что было? что есть? что будет?
«Знак начала – знак смерти», – вспомнила Анна и поняла, что великая королева ночи предупреждает ее о начале обряда.
Все вокруг померкло… остался только золотой свет луны… Индийская танцовщица, небесная нимфа Мата Хари, Око Зари, закружилась в эротическом танце Шивы. Анна крепко зажала в ладони кольцо Гекаты и закрыла глаза. Свет луны окутывал изгибающееся тело красавицы, которая продолжала свои сладостные, смертоносные движения. Ее руки, ноги, волосы и браслеты мелькали, сливаясь в сверкающее золотое колесо… Луна слилась с колесом, и оттуда, из самого центра протянулись к Анне, вязкие блестящие нити. За ними, словно за золотой паутиной, калейдоскопом развернулись картинки жизни, яркие, манящие лепестки… благоухающие и роскошные…
– Я сама по себе, – шептала Анна, чувствуя в руке горячие вибрации кольца. – Я существую отдельно от всего, что вижу и ощущаю. Я сама по себе. Я сама по себе…
Золотые нити соблазнительно обвивались вокруг нее, но она не приняла их. Мир страстей и безумия отступил… и перед Анной раскрылись Вечные Сады Жизни – колыбель весны и непрерывного возрождения, – сотканные Любовью… пронизанные нежными, тонкими и чистыми нитями сияющей энергии. Одна нить спустилась к Анне и оказалась у нее в руках…
О Великая Геката!.. Богиня мрака!..
Ночных видений и чародейства!..
Властвующая над судьбой земли и моря!..
Жизни и смерти, прошлого и будущего!..
Одаренная Ураном великой силой!..
Помогающая людям в их повседневных трудах!..
Наблюдающая за войнами!..
Шествующая в ночи с факелами в руках и змеями в волосах,
Окруженная своей мрачной свитой!..
Богиня колдовства!..
Помощница покинутых влюбленных!..
Неодолимая!..
Выводящая призраки умерших!..
Связующая два мира – живой и мертвый!
Ты мрак – и вместе с тем свет Луны!..
Ты жизненная сила земли и олицетворение подземного мира!..
Владеющая тайной преобразования!..
Богиня трех дорог!..
Благодарю тебя за Дар Вечности, что у меня в руках…
Анна шептала слова заклинания и всматривалась в играющие светоносной энергией Цветущие Сады, откуда тянулись такие же нити, как и у нее. Значит, она не одна такая. Есть еще существа, владеющие тайной Гекаты. Но кто они…
Анна медленно встала, чувствуя себя полной до краев, пропитанной лучезарным сиянием Садов, с которыми она отныне неразрывно связана. Она глубоко вздохнула, оглянулась…
Вагон-ресторан жил своей привычной жизнью. Звенели фужеры и рюмки, столовые приборы, кто-то негромко разговаривал, сновали официанты с подносами, за окном проносились огни полустанков… все, как ни в чем не бывало. Никто ничего не видел, не слышал. Юрий смотрел сквозь нее, как будто она стала прозрачной и перестала существовать.
