кладбище, состоящее из неухоженных могильных холмов, надгробиями которым служат потрескавшиеся от времени грубо обработанные плиты, но и те есть далеко не на всех.
– Давай уйдем. – Анна до боли сжимает мои пальцы, умоляюще глядя мне в лицо.
– Нет, – бескомпромиссно отрезаю я, направляя свет фонарика на одну из могил. Ни камня, ни таблички, ни каких-либо других опознавательных знаков. Просто безымянный холм, присыпанный снегом.
– Боже… Ты… – Не закончив мысль, Аннабель издает придушенное рыдание, инстинктивно пятясь назад. Я крепко удерживаю ее руку, не давая вырваться и сбежать.
Аннабель
Он привел ее на кладбище… То самое, о котором упоминала Мири. Если до этого в глубине души у Эни теплилась мизерная надежда, то теперь она исчезла, сменившись чувством безысходности.
– Здесь похоронен тот, кому Мириам дала имя Зверь, – произносит Флеминг, безжалостно вторгаясь в мрачные мысли Аннабель. – Рональд Бенсон, старший брат твоего отца и идейный лидер «Путников Света», воссоединился со своим божком, его Армагеддон уже наступил. Надеюсь, в аду ему не очень жарко, – добавляет он с ядовитой ухмылкой. – Зверь жил во тьме из-за множественных болезней, вызванных генетическими мутациями. Тем не менее это не мешало Рональду использовать свое уродство в целях одурачивания последователей культа. Он называл себя потомком Сета, сверхсуществом, способным открыть своим почитателям путь к бессмертию. Чистой воды безумие и шизофрения, но фанатики охотно верили ему, а те, кто сомневался, были жестоко убиты сектантами. Кровавые ритуалы, проводимые под часовней, усиливали его власть и влияние, но теперь все закончилось. Зверь умирал в муках, Эни. Жутких, чудовищных муках, но таков был его выбор. Я дал ему достаточно времени, чтобы покаяться во всех своих грехах. Однако он решил войти во врата вечности без последней исповеди. – Небрежно пожав плечами, Алан перемещает тусклый свет фонарика на соседнюю безымянную могилу. – А здесь я закопал Майлза Гриффина. Могу тебя успокоить, его смерть была быстрой и незаслуженно легкой.
Цинизм, с которым Флеминг произносит все эти фразы, вызывают у Анны ступор и недоумение.
Словно перед ней сейчас совсем другой человек. Не озлобленный и жестокий маньяк, что полностью соответствовало бы ситуации, а уверенный и хладнокровный убийца, испытывающий удовлетворение от того, что сделал.
– Мы так много говорили о нем, Эни, но он совершенно этого не стоил. Ты угадала почти во всем. Твоя последняя версия детально обрисовала то, что случилось с моей женой в тот день. – Затянувшись сигаретой, Алан делает выразительную паузу, прежде чем обрушить на Анну очередное признание: – Гриффин устроил аферу с исчезновением Мириам, но, как ты уже поняла, ничего хорошего из этого не вышло. Она, кстати, еще в семнадцать лет предсказала один из возможных вариантов для будущего Майлза.
– Словно у него был выбор, – парирует Анна.
– Выбор был, Эни, – оспаривает Алан категоричным тоном. – Поначалу, возможно, ради спасения своей жизни, но впоследствии уже по собственным убеждениям Гриффин стал одним из самых ярых и верных последователей «Путников Света».
– Он был мальчишкой. Его заставили.
– Главные крючки секты, на которые ловятся идиоты с отсутствием критического мышления, – отождествление человека с божеством, духовное и физическое бессмертие, неуязвимость и власть, дарованная избранным. Поверь, если бы Майлз хотел уйти, он бы нашел способ. К тому же у него был доступ за пределы фермы. Иначе как бы он нашел Мириам?
– Ты думаешь, что его намеренно послали, чтобы вернуть Мири?
– Я в этом уверен. Они использовали ее уязвимость как возможность подобраться ближе.
– Я все равно не могу понять, как Майлз смог влезть к ней в доверие, учитывая, что Мириам было безразлично, что с ним произошло или произойдет. Судя по написанному, она никогда не была влюблена в него и предполагала, что Гриффин станет очередным адептом секты.
– Ты снова права, Эни. Чувства к Гриффину были у тебя, а не у Мириам.
– Это чушь, – небрежно бросает Анна. – Подростковую влюбленность вряд ли можно назвать каким-то большим чувством.
– Подсознание не обманешь, – туманно замечает Флеминг.
– Так ты убил его за то, что он спал с твоей женой, или за то, что она сбежала с ним, выставив тебя убийцей перед всем миром? – смело и почти без запинки спрашивает Аннабель.
– Общество давно меня осудило и приговорило, – с ироничной улыбкой отвечает Флеминг.
– Считаешь, что тебе нечего терять? – Аннабель бросает на Флеминга острый взгляд.
– Пока человек живет и дышит – ему всегда есть что терять, – разводит он руками.
– Философия на троечку, – нервно тряхнув головой, произносит Аннабель. – Я ожидала от тебя больше оригинальности.
– Жизнь полна банальщины и примитивных ценностей.
– Где Мириам, Алан? – Ее голос звенит от напряжения, но в целом она умудряется неплохо держаться. Ни истерик, ни обморока, ни криков о помощи, хотя кричи не кричи – все равно никто не услышит.
Аннабель ждет ответа мучительно долго, боясь поднять взгляд с земли и хотя бы бегло взглянуть на темный силуэт Алана Флеминга. Кажется, что запах сигаретного дыма въелся ей под кожу. Не отдавая отчета своим действиям, Анна выхватывает из пальцев Алана сигарету и глубоко затягивается. Ей удается это на удивление легко. Вязкий туман проникает в хаос мечущихся мыслей, и становится легче… буквально на минуту.
– Мириам начала курить после смерти нашего сына, – с налетом усталости в голосе комментирует Алан. – Потом в доме стал появляться алкоголь. Она мешала его с успокоительными лекарствами, которые выписывали ей врачи…
– Нет ничего удивительного в том, что твоя жена искала альтернативные способы борьбы с горем, – перебив его, сухо замечает Аннабель.
– Горе было общим, Эни. – Тяжелый вздох, щелчок зажигалки, и дымная завеса между ними становится плотнее.
– Я снова задала неправильный вопрос? – игнорируя последнюю реплику, с раздражением уточняет Анна.
– Я даю тебе возможность ответить на него самостоятельно, – бесстрастно отзывается Флеминг. – Ты наверняка уже придумала железобетонную версию. Не так ли? – Иронично ухмыльнувшись, он разворачивается в обратную сторону.
Пару секунд Анна в глубоком недоумении смотрит в удаляющуюся спину, а потом начинает нерешительно двигаться следом.
Они возвращаются?
Без каких-либо ответов и объяснений?
Это какая-то новая пытка или обычное издевательство?
Опыт подсказывает, что требования и ультиматумы в отношении Алана Флеминга бессмысленны. Он одиночка, привыкший за годы затворничества к самостоятельной игре, где правила устанавливает только один человек: он сам. Любой, кто пытается давить на него, автоматически становится противником.
На протяжении последних недель у Анны складывалось обманное впечатление, что они играют в одной команде. Теперь она полностью лишилась иллюзий и розовых очков. Всегда стоит доверять первоначальному мнению о незнакомом человеке, а оно кричало ей о том, что Флеминг опасен и полон мрачных секретов. Письма Мириам – вот что сбивало
