Анну с самого начала. Слепая всепоглощающая любовь к мужу и его идеализация, закончившаяся путаными обвинениями.
«Мы оба убили друг друга…»
«Он с ними заодно».
Если первую фразу еще можно понять и объяснить, то вторая кажется полным абсурдом.
Мириам боялась, что Алан тоже имел какое-то отношение к секте? Но это же невозможно! Или Мири подразумевала под этими словами что-то другое?
«Хочет, чтобы я ушла, исчезла, оставила его навсегда…»
Ответ пришел сам… «Путники Света» ассоциировались у Мириам со вселенским злом, а Алан, заговорив о разводе, фактически отказался от жены, лишив ее защиты и уверенности. Однако Майлз появился на горизонте еще до того, как Алан заикнулся о разводе.
То, что Мири завела любовника в качестве отвлечения, Аннабель как раз таки могла понять. Не укладывалось в голове другое: почему именно Майлз? Может, он обманул Мириам, рассказав, что ему удалось спастись? Тогда их мог бы объединить общий страх и пережитый тяжелый опыт.
Погрузившись в гнетущие размышления, Аннабель не замечает, как они снова оказались под старым каштаном.
– Зачем мы вернулись? – Озираясь по сторонам, она нервно переминается с ноги на ногу.
– Посмотри сюда. – Подняв телефон выше, Алан направляет свет на вырезанную на сухом стволе надпись, оказавшуюся как раз на уровне глаз Аннабель.
Ее сердце делает резкую болезненную остановку, после чего пускается в стремительный галоп.
«Здесь покоится прах Мириам Бенсон, истинной Дочери Света».
Вместо даты рождения и смерти прямо под надписью выбит год… Тот самый год, когда Аннабель проснулась утром в поле, пережив самый жуткий кошмар в своей жизни.
В горле Анны застревает крик, когда до нее доходит весь чудовищный смысл написанного.
«Я боюсь, что никогда не покидала дом своего отца».
Пять лет назад
Алан Флеминг
– Спасибо, что приехал. – Откинувшись на подголовник, я устало прикрываю глаза.
Автомобиль моего адвоката резко трогается, оставляя позади вопящую толпу фанатов моей жены и гоняющихся за удачным кадром корреспондентов. Оперативность жадных до сенсаций журналистов поражает, хотя я и сам когда-то плавал среди этих пираний и акул и лучше других знаю, что стервятники из желтой прессы и их прихлебатели всегда первыми оказываются там, где можно поживиться на чужой беде.
– Это моя работа, Алан, – лаконично отзывается Деррек Свенсон. – Ты мне неплохо платишь за мои услуги. Так что не стоит благодарности.
– Что думаешь? – выдавливаю через силу.
– Обвинение тебе пока не выдвинули, и это хорошая новость, – без особого энтузиазма отвечает адвокат.
– Хорошая? Ты шутишь? – Открыв глаза, я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на Деррека, а перед внутренним взором снова встает чудовищная картинка. Обнаженное тело в бассейне, темные волосы, расползающиеся словно чернильные пятна в прозрачной воде, раскинутые белые руки. Я кричал ее имя, пока не сорвал голос… Подобного ужаса мое извращенное воображение не могло даже представить. Все как в дерьмовом сне. Ясное небо, пение птиц, буйство красок цветущего сада и неподвижный белый труп в голубой воде. Она сделала это мне назло – первое, о чем я тогда подумал, и шок сменился на ярость, сильнее которой мне не приходилось еще испытывать. Боль пришла позже… Каждый вдох, каждая прожитая секунда… Зачем?
У меня ничего не осталось.
Она все у меня забрала.
– Включи критическое мышление, Флеминг. Ты едешь домой, а не остался в камере, – сдержанно аргументирует Деррек.
– Меня допрашивали шесть часов. Шесть гребаных часов я повторял одно и то же, – раздраженно срываюсь на ни в чем не повинном правозащитнике.
Адвокат наблюдает за моей агонией с железобетонной выдержкой. Вряд ли ему впервой сталкиваться с агрессивным поведением клиента. Выработанная годами броня не дрогнет, даже если вдруг надумаю разрыдаться на его плече.
– Я успел выучить собственные показания, но в какой-то момент сам стал сомневаться, а не привиделось ли мне? Может, я сошел с ума?
– Алан, ситуация нестандартная, – рассуждает Деррек. – Мертвые тела сами по себе не исчезают. А ты единственный свидетель. Естественно, что у следствия возникли сомнения и вопросы.
– Пусть лучше займутся делом! – рявкаю я. – Пусть ищут тело моей жены! Я все им сказал. Добавить больше нечего.
– Ты уверен? – прищурившись, уточняет адвокат.
– На что ты намекаешь? – напрягаюсь я.
– Ни на что, но сам посуди. Обстоятельства складываются не в твою пользу.
– Я же объяснил миллион раз. – Перевожу взгляд в окно, разминая затекшие мышцы шеи. – Я с утра работал в своем кабинете. Мириам была где-то в доме или на улице. Она никуда в этот день не уезжала, иначе я бы услышал звук мотора.
– Что заставило тебя пойти к бассейну? – повторяет он вопрос, на который я отвечал раз десять, не меньше.
– Предчувствие, тревога… я не знаю! – Снова злюсь и тянусь за сигаретой. Опускаю стекло и закуриваю.
– И ты увидел ее в воде. Мертвую. Так?
– Да, – мотаю головой.
– Как ты это определил?
– Черт, я же не идиот, Деррек.
– Я тебе верю, – заверяет адвокат. – Но взгляни на ситуацию со стороны.
– Мне не нужно смотреть со стороны. Я, как ты правильно сказал, единственный свидетель.
– Любая мелочь может иметь значение, Алан, – упорствует Свенсон. – Может, вы ссорились в последнее время? Или Мириам как-то странно себя вела?
– Куда ты клонишь? – подозрительно покосившись на адвоката, интересуюсь я.
– Нам нужно понять, как строить твою защиту, Флеминг, – поясняет Деррек. – А ты не особо мне в этом помогаешь.
– У Мириам не было повода убивать себя или разыгрывать собственную гибель, – сразу проясняю я. – Она только недавно обрела известность и планировала ехать в тур с презентацией своей книги. У нас случались конфликты, как и у многих супругов, но в последнее время мы находились в стадии перемирия, – заканчиваю, ни разу не запнувшись, и буквально на последнем слове в памяти всплывает момент… не то чтобы очень важный, но наводящий на определенную мысль.
Пара дней назад. Раннее утро. Не до конца проснувшись, я босиком и с кружкой кофе бреду в свой кабинет, открываю плечом дверь и едва не выливаю на себя горячий напиток.
– Ты что тут забыла? – Протерев глаза, убеждаюсь, что Мириам, засевшая за моим столом, мне не снится.
– И тебе доброе утро! Кто-то опять встал не с той ноги? – Поначалу смутившаяся и расстроенная жена находит в себе силы язвить.
– Ты на вопрос не ответила!
Недовольно буркнув это, я осматриваю свое святая святых. Вроде видимых повреждений нет. В последний раз во время ссоры Мири разбила окно и перевернула напольные горшки с цветами, которые
