ты, поганый скот, пристрелил её как собаку!
– Вы потрошили людей! Или ты предложишь мне смотреть на это и улыбаться?! – со злостью воскликнул детектив.
– Людей? Человекоподобных существ! И разве горстка отбросов стоит жизни одного гения? Гения, способного спасти миллионы?
– Да кем вы оба себя возомнили? Богами? Убивать ради развлечения?
– Всего лишь маленькие шалости. Гений и злодейство – две стороны одной медали. Так уж сложилось, – засмеялся Аарон, разглядывая побагровевшее лицо Маккарти. – Но ты успокойся, а то лопнешь от негодования. И что-то мы как-то отвлеклись от темы. Значит, не нравится тебе работа великого художника. Очень жаль. А ведь на ней изображён наш мир. Он вот такой, без прикрас. Одни нежатся в раю, пока другие это обеспечивают. Так выглядит истинный Высший социализм, подлинное устройство человеческой природы. Когда высшие властвуют над низшими, позволяя всякого рода извращенцам приводить их желания в действительность. Как говорится, и волки сыты, и овцы почти целы. И Босх, и Кранах это знали, потому всё выглядит именно так, а не иначе.
– Не вижу и намёка на это, – перебил Дуглас.
– Да ты просто слеп. Видишь ли, на триптихе нигде нет совершения самого греха. Не кажется ли тебе такое странным? Ну, кроме змея в раю. Он там для того, чтобы низвергать неугодных, искать жаждущих власти, чтобы благополучно избавиться от них, сохраняя существующее положение дел. Видишь, в чём хитрость всего происходящего, все думают, что сверху вселюбящий и всепрощающий Господь, бесконечная мудрость и ум. Но всё совсем не так! Обрати внимание на произведение. Чистилище, какая красота! Ну да ладно. Человек, сидящий сверху, может быть кем угодно, но только не богом. А те, кто якобы молят его за души грешников, уж точно не апостолы и старцы.
Маккарти посмотрел на центральную часть, но никаких эмоций не проявил.
– Сверху господин, а вокруг него слуги, или высшие жрецы, министры, как угодно. И не молят они вовсе, а пресмыкаются, выпрашивая очередную долю милости. А господина как раз таки выбирает Господь, он даёт силы для того, чтобы править. Люди в Средние века были всё же умнее нынешних, понимая, что вся власть от Бога и королей ставит Всевышний и даёт им меч, дабы воздать через них каждому народу по заслугам. Вот ты не любишь политику, а она повсюду. Одни правят, другие служат, третьи поддакивают, а четвёртые пашут, чтобы обеспечить всю эту кодлу. Но если же эти насекомые начинают задавать вопросы, требовать что-то, то на этот случай есть демоны, которые обеспечат зарвавшихся наглецов дыбой.
– Так, а где ж здесь социализм? – спросил детектив, рассматривая картину.
– Везде! Левая часть как высшее проявление социализма. Посмотри на семьи богатых и знаменитых, они живут в раю, даже не осознавая, что в мире существует нищета, голод, несправедливость. А когда узнают, то относятся к этому как к игре. Даже могут приехать в зону катастрофы, делая сочувствующий вид, одновременно боясь дышать одним воздухом с беднягами, для которых катастрофа – жизнь. Потом они напишут изобличающие статьи с призывами о помощи нуждающимся и снова вернутся на свои виллы в раю с круассанами и лобстерами с чувством исполненного долга. И будут засыпать под шёлковыми простынями, полны негодования от несправедливости этого мира. А то, что этот рай построен на костях тех самых бедняг, они почему-то не вспоминают. Так было, есть и будет. И разница лишь в том, что мы хотим создать истинный социализм с равенством и достатком для определённой касты, под управлением наместника Господа, потому что для всех невозможно, да и не нужно. Хорошая жизнь потребляет ресурс, а его где-то надо взять.
– И вы решили сделать ресурсом остальных людей? Попахивает фашизмом, – сказал успокоившийся детектив.
– Это не мы решили, так было всегда. Мы решили узаконить то, о чём все так боятся говорить. Просто перестали лгать. Мы владеем всем, так почему же тогда должны делиться со всякого рода отбросами? Народ – это ресурс для высших, он никогда ничего не создаст, потому и должен жить соответственно. Влиять на будущее лучших представителей человечества должны сами эти представители, без оглядки на массу. А наша задача – дать этой массе кусок, халупу для жилья и возможность заниматься развратом. Им всё равно больше не надо. Ты удивишься, как при таком положении дел мир станет идеальным.
– А моя семья была ресурсом или маленькой шалостью? – внезапно сменил тему разговора Маккарти.
– Местью, – сухо ответил Аарон, откуда-то из-за стола вынимая чёрный самурайский меч. – Я не привык прощать горе, причинённое моей семье. Потому я выбрал не тебя. Хотел, чтобы ты ощутил весь ужас потери близкого человека, чтобы жил с этим, понимая, что это твоя вина! И как всегда нашёлся идиот, который за подачку сыграл нужную роль, превратившись в кучу дымящегося мяса. Тебе понравилось?
– Я могу утешить себя только тем, что тебе самому недолго осталось, – выдохнул детектив.
– Да брось! – махнул рукой убийца. – Или ты серьёзно считаешь, что этот зарвавшийся прокурор, всеми фибрами души желающий моего места, добьётся успеха? Единственное, что его ждёт, – это судьба дурачка Самуэля, который мог бы сделать головокружительную карьеру в касте, но выбрал стать кормом для рыб. Неужели ты считаешь, что я не знаю, что происходит? И после тебя наш горячо любимый Мэтьюс также станет одним из эпизодов этого гениального полотна.
Прислонив меч к столу, он медленно поднялся и подошёл к бочке. Осмотрев её с видом бывалого инженера, Аарон повернулся к детективу.
– Ну что ж, пора заканчивать, друг мой. Как бы… – он резко замер, услышав тихий гул, доносившийся с улицы.
– И кто же это к нам едет так внезапно? – громко спросил Маккарти, разглядывая настороженную фигуру маньяка. – Аааа, так я тебе не сказал?
Аарон быстро повернулся в сторону пленника с немым вопросом на лице.
– Ты, конечно, хитрый крыс, не спорю. Но то, что ты не обратил внимания на сигару, крайне прискорбно. Я не прикуриваю зажигалкой. Помнишь, я рассказывал тебе о жучке в машине? Так вот, мой жучок находится в этой зажигалке и активируется при попытке зажечь огонь. И, пока ты здесь рассказывал о новом мировом порядке, весь полицейский участок мчал сюда на всех парах, – детектив так разошёлся, что поперхнулся и залился громким кашлем.
Маньяк, недолго думая, начал подкатывать бочку, чтобы поскорее завершить свои планы.
– Ты ещё кое-чего не учёл, – с трудом превозмогая кашель, прошипел Маккарти, когда бочка уже почти нависала над его головой. – Пристегнул меня моими же наручниками. Ключ от них я давно потерял, потому пришлось сломать
