— Так значит, ты все время спала в этой комнате?
— Ну, конечно же, в этой! — Она широко раскрыла глаза. — С первой минуты, когда тебя привезли из больницы. — Она показала рукой на другую кровать. — А где же еще, по-твоему, я спала?
— Я только сейчас начал над этим задумываться, — ответил я.
— В самом деле, любимый, это было ужасно… Ты весь в гипсе и в бинтах… — Селена улыбнулась и закурила новую сигарету, глубоко затягиваясь дымом. — Но давай поговорим о чем-нибудь другом.
О чем угодно. Например, хотя бы о том, что ты должен вспомнить…
— Прекрасно! — сказал я. — В таком случае, может быть, о Лиге Чистоты «Аврора»?
— Лиге Чистоты «Аврора»? Неужели мы обязательно должны говорить именно об этом?
— Насколько я понимаю, вы считаете, что я должен все знать о ней. Что это очень важно.
— Да, верно, это невероятно важно, но вместе с тем и невероятно скучно!
— Вот именно! Именно поэтому начнем с Лиги Чистоты.
Она надула пухлые губы.
— Ну, ладно, будь по-твоему. Итак, все началось с твоего отца. Подозреваю, что отца ты тоже не помнишь?
Я покачал головой.
— Я только слышал, что его звали Гордон Френд Второй и что вот уже месяц, как он умер. И это все.
— Твой отец… — Селена задумалась. — Как бы тебе описать твоего отца? Он был невероятно богатым человеком, адвокатом в Сэйнт-Поле. И это самое приятное, что я могу сказать тебе о нем. Однако самой важной чертой его характера было то, что он очень высоко держал голову. — Она задумчиво взяла мою руку и почти неосознанно начала её поглаживать. — Невероятно высоко. Все ему мешало. Сигареты, танцы, помада, алкоголь, секс…
— Ага, понимаю! Рассказывай дальше.
— Какие у тебя приятные руки, любимый! Такие большие и сильные. Как у моряка.
— Моряк… — Что-то шевельнулось в моем подсознании. — Селена, мне кажется…
— Ах, да, мы говорили о твоем отце, — перебила меня Селена и, оторвав взгляд от моих рук, начала говорить очень быстро:
— Что еще можно было бы сказать о нем? Ну, так вот, как ты можешь себе представить, он был человеком с трудным характером. И тут, внезапно, десять лет назад, когда жизнь с ним становилась все более и более мрачной и почти невыносимой, твой отец столкнулся с Лигой Чистоты «Аврора» и до смерти влюбился в эту организацию!
Легкое беспокойство, которое во мне пробудилось, внезапно угасло. Я почти забыл о нем, слушая рассказ Селены.
— Он поддерживал с ней сексуальные отношения? — спросил я.
— Горди! Не будь таким фривольным! — Селена улыбнулась и опустила глаза, чтобы посмотреть на меня. Она по-прежнему держала мою руку прижатой к груди. — Лига Чистоты «Аврора» — это светская организация, и её цель — внедрение в Соединенных Штатах чистоты нравов. Для этого она издает сотни и тысячи брошюрок в духе: «Танцы, юная девушка, — это вымысел дьявола!» или: «Дьявол получает свою долю с каждой бутылки виски!» и тому подобное. Лига ежегодно организует летние лагеря для молодежи, где насаждает чистоту нравов и простоту. Ну и, естественно, Лига категорически против…
— …губной помады, табака, танцев, алкоголя и… секса, — закончил я за нее.
— Вот именно, дорогое дитя! Во главе всей этой мрачной организации стоял отвратительный субъект по фамилии Гебер. Мистер Гебер был представителем и агентом Лиги Чистоты «Аврора» во всем Сэйнт-Поле. Он полюбил твоего отца с первого взгляда, и твой отец тоже с первого взгляда влюбился в мистера Гебера и начал вкладывать в Лигу деньги, в результате чего Сэйнт-Пол становился с каждой минутой все чище и чище в отношении морали…
Она снова положила голову на подушку, и ее светлые волосы оказались возле самой моей щеки.
— Любимый! Ты не можешь себе представить, что это была за жизнь! И, скорее, сможешь это представить себе, как только полностью обретешь память! Говорю тебе, это был кошмар. Каждое утро он проверял, достаточно ли все мы скромны и прилично одеты. Он лично вытирал в ванной пудру с носа Марни. Нам не разрешалось ходить ни в театр, ни в кино. Мы проводили долгие, пугающе долгие вечера дома, слушая, как отец цитирует стихи о чистоте нравов и читает безнадежные брошюрки мистера Гебера. Что же касается сексуальных дел, то твой отец был их особенным врагом.
Она глубоко вздохнула, словно что-то вспомнила.
— Любимый, — сказала она, — если бы ты только знал, как ужасно он всех нас терроризировал!
— Я все понимаю, — сказал я, — но никак не могу представить себя на этом фоне как пьяницу и шалопая.
— Вот именно, Горди. — Она снова взяла мою руку в обе ладони. Мои руки явно почему-то волновали её. — В том-то и дело, что чем больше твой отец боролся за сохранение чистоты нравов, тем больше твои нравы становились развязнее. В школе ты позволял себе самые бесстыдные выходки…
— Переодевался в платье Марни и провоцировал мистера Гебера делать мне нескромные предложения?
Селена в невероятном изумлении села на кровати.
— Любимый! Так значит, ты все это вспомнил?
— Извини, меня, Селена… но я узнал об этом от Марни.
— Ах, вон оно что! — сказала она и снова легла.
— Ну так вот, выходки такого рода и еще похуже, — продолжила она. — Мистер Гебер всегда считал тебя нечистым… Отец охотнее всего выгнал бы тебя из дому. Однако ты должен знать, что Семья с большой буквы «С» — это институт который Лига Чистоты уважает больше всего. Одним из самых любимых стихотворений твоего отца были длиннющие вирши приблизительно в том стиле, что твой сын — это твой сын и его нужно простить семью семь раз. Нет, я ошиблась. Семьюдесятью семь раз… Ну, в общем, ты понимаешь, о чем идет речь.
— Понимаю, понимаю — подтвердил я.
— Закончив школу, ты старался держаться как можно дальше от дома. Получил должность в Питтсбурге, и тебе каким-то чудом удалось избежать мгновенного увольнения. Но, Горди, любимый Горди! Что ты выделывал в этом несчастном Питтсбурге! — Она мечтательно посмотрела прямо перед собой. — Там-то ты и познакомился со мной, любимый. Какой это был вечер! — Она изо всех сил прижалась ко мне. — Горди… Как ты думаешь? Тебе еще долго придется лежать в этом гипсе?
— Не имею ни малейшего понятия. Тебе следует спросить об этом у своего приятеля Нэйта.
Она нахмурила брови.
— Ну, ладно. Так на чем я остановилась? Ага, уже знаю. На том вечере, когда мы познакомились. Вскоре после этого мы поженились. Естественно, я не была во вкусе твоего отца. Однако мы как можно тщательнее стерли всю косметику и купили для меня отвратительный коричневый балахон, похожий на те, которые носят миссионеры в Китае, и ты привез меня домой. Я вела себя безупречно и безумно понравилась твоему отцу. Потом я даже написала стихотворение, направленное против секса, и пила с твоим отцом имбирное пиво. А когда пришла пора спать… помнишь? мы запивали это пиво виски с содовой в высоких бокалах.
Я беспомощно покачал головой.
— Нет, Селена. Опасаюсь, что я ничего этого не помню. Пока еще нет.
Селена долго лежала неподвижно, держа мою руку прижатой к груди. Я чувствовал, как ритмично сильно бьется её сердце.
— И это все происходило в Сэйнт-Поле? — спросил я.
Она утвердительно кивнула.
— А спустя два года мы переехали в Калифорнию?
— Нет, любимый. Ты и я не переехали вместе с ними. Мы остались в Питтсбурге.
— Почему?
— Потому что мистер Моффет… — начала Селена. — Мистер Моффет является главой калифорнийского отделения Лиги Чистоты «Аврора». Однажды он приехал навестить мистера Гебера, и твой отец полюбил его еще сильнее, чем мистера Гебера. Видишь ли, дело в том, что у мистера Моффета еще более чистые нравы. Отец продал дом и всю остальную недвижимость в Сэйнт-Поле и переехал сюда. Вскоре после этого оказалось, что эта чистота плохо отразилась на его сердце. Когда несколько месяцев назад он произносил речь на каком-то собрании Лиги, с ним случился первый приступ (инфаркт). Однако вскоре ему стало лучше, и мы думали, что все будет хорошо. И вдруг, совершенно неожиданно… он умер.
— И мы приехали сюда в связи с его болезнью?
Селена покачала головой.
— Нет, мой милый. Мы приехали уже несколькими месяцами раньше, потому что нам некуда было деваться.
— Другими словами, Питтсбург уже был сыт нами по горло?
— Не нами, а тобой, любимый! Ты потерял работу. На нашем банковском счету едва ли было сто двадцать долларов. Но ты, наверное, помнишь все это, Горди?
Несмотря на все свои усилия, я не сумел ничего вспомнить и со стыдом признался в этом Селене.
— О Боже! — вздохнула она, кладя руку под голову. — Что поделаешь… Жаль, любимый. Это, наверное, все, что можно было бы рассказать о Лиге Чистоты «Аврора». Конечно, за исключением Йена.
— Йена? Марни уже что-то упоминала о нем. Кто он такой, этот Йен?