не провалялась лет десять у кого-то на антресолях и снимок был напечатан сразу, то это восемьдесят шестой – восемьдесят девятый год.
– Ага… – Задумавшись, Анна склонила голову. – Что-нибудь еще?
– Фотография постановочная, видно с первого взгляда. Девушка не просто пришла в студию, его подготовили, как, собственно, и декорацию. Это конкретная стилизация под фотографию начала прошлого века.
– Больше ничего?
– Подождите-ка… – Вглядевшись в снимок, Штурм на мгновенье замер. – Всего несколько минут!
Он сунул фотографию в сканнер и спустя короткое время щелкнул мышкой по экрану компьютера. Там возникло ее увеличенное изображение во всех мелочах и деталях.
Немного помолчав, Штурм тяжело обронил:
– Это postmortem…
– Я что-то слышала… – заметила Стерхова.
– Посмертная фотография недавно умершего человека, – уточнил Штурм.
– То есть вы хотите сказать, что девушка на фото мертва?
– Это же очевидно! Здесь применена обычная в таком жанре техника. Для того, чтобы усопшая выглядела на фото как живая, на закрытых веках ей нарисовали глаза, на щеки нанесли румяна. Должен заметить, что на большей части фотографий такого рода глаза у мертвецов открыты. Как правило, мертвое тело фиксировали при помощи специальных приспособлений.
– На снимке нет никаких приспособлений, – возразила Анна.
– Вы не дослушали… – Штурм критически посмотрел на Стерхову. – Приспособлений нет, потому что эта фотография принадлежит к особому поджанру, который назывался «скрытая мать». На снимках такого типа мать или другой человек во время съемки удерживал ребенка в устойчивом положении, чтобы избежать размытости изображения.
– Но мы имеем дело со взрослой девушкой! – проговорила Стерхова.
– С весьма миниатюрной девушкой, которую не так сложно удержать на коленях. Вот, смотрите. – Штурм взял карандаш и указал на экран. – Не кажется вам, что очертания кресла несимметричны?
– Мне показалось это немного странным.
– Так вот, на самом деле в нем сидит еще один человек, которого накрыли плюшевым покрывалом.
– Звучит чудовищно, – проронила Анна.
– Тем не менее это факт. – Илья Штурм привычным жестом погладил бороду. – Одного не пойму, какому идиоту пришла в голову мысль возродить этот жанр спустя столько лет.
Они замолчали. Неумолкающий гул, проникавший через приоткрытое окно, казался далеким и ненастоящим. Единственное, что существовало в этот момент – фотография, которая вобрала в себя все их внимание.
– Теперь расскажите мне все, что знаете, – попросила Анна.
– Такие фотографии получили распространение в начале прошлого века.
– С чем это было связано?
– Во-первых, иногда посмертные фото были единственной памятью об умершем родственнике. Именно таким диким способом велась семейная история.
Во-вторых, это было модно, и люди просто повторяли за другими. Конечно, просматривать такие снимки непосвященному человеку неприятно, однако для родных покойника – это дорогие сердцу воспоминания. За границей «post mortem» был популярен в аристократической среде. Однако, если говорить о России, у нас такая мода не прижилась. Тем не менее в настоящее время «post mortem» является объектом интереса и коллекционирования.
– Вам известны такие коллекционеры?
– Надо навести справки.
– Тогда прошу вас, наведите. Потом позвоните мне, и сразу договоримся о встрече. – Анна взяла фотографию и поднялась на ноги.
Штурм, не вставая, посмотрел на нее снизу вверх.
– Мы не обсудили еще одну важную деталь снимка.
– Какую? – Она медленно опустилась на стул.
– Взгляните на ноги девушки, – они не достают до пола, болтаются в воздухе. А теперь вглядитесь в темноту позади них. Ничего не замечаете?
Анна вгляделась в фотографию и спустя минуту произнесла:
– Там чьи-то туфли.
– И кажется, они с металлической пряжкой. С большой долей вероятности, в кресле под покрывалом сидела женщина. – Илья Штурм встал и, подводя черту, заключил: – Держать на коленях покойницу – для этого нужны крепкие нервы. Хотел бы я посмотреть на эту особу.
Анна воздержалась от комментариев. Заручившись обещанием о помощи в будущем, она попрощалась и вышла на улицу. Как только уселась в машину, тут же позвонила в Москву своему начальнику, полковнику Савельеву.
– Юрий Алексеевич, это Стерхова.
– Ну, наконец-то! – воскликнул тот. – Когда намереваешься возвращаться?
– Я задержусь в Питере.
– Не понял…
– Мне очень надо. Понимаете? – Она на ходу подбирала аргументацию.
– Ничего не понимаю! Объясни!
Анна заговорила, и на другом конце повисло долгое молчание. Савельев слушал очень внимательно, не задавая вопросов. Когда она закончила, Юрий Алексеевич сказал:
– Ну что же… Дело, конечно, странное. Справишься в одиночку?
– Если оформите командировку, подключу местных товарищей, – ответила Анна.
– Командировку, говоришь… Через неделю ты должна была ехать в Саранск.
– Пошлите туда Семенова.
– А как мне перенести командировку в Питер с декабря на сентябрь? Об этом ты подумала? У нас, между прочем, есть утвержденный план!
– Уверена, вы сумеете.
– Сумею… – безрадостно обронил Савельев. – В Питер в декабре должен был ехать Семенов.
– Да он будет только рад. Никому не хочется ехать в Питер. Вы это знаете.
– Ну что ж, попробую договориться, – сдался Савельев. – Но в помощь тебе отправлю Семенова! И не возражай! Считай, что это приказ.
– Спасибо…
Швырнув мобильник на пассажирское сиденье, Анна уставилась перед собой невидящим взглядом. Вскоре раздался телефонный звонок. Она взглянула на экран – звонили с неизвестного номера.
– Слушаю.
– Здравствуйте, Анна. – Из трубки донесся приятный баритон. – Как ваши дела?
– Для начала представьтесь.
– Я тот самый понятой из ресторана.
– Понятой? – Она не сразу сообразила, но, в конце концов, вспомнила. Это был красавец из-за соседнего столика. – Откуда у вас мой номер телефона?
– Вы сами его дали.
– Это неправда.
– Вы продиктовали его следователю, а у меня, как на грех, хорошая память.
– Ну да. Теперь все понятно.
– Могли бы мы как-нибудь встретиться? – пророкотал баритон из трубки.
– Зачем?
– Нелепый вопрос.
Чуть подумав, Стерхова решила, что глупо отказываться от свидания с красивым мужиком.
– Как вас зовут?
– Аксенов.
– Имя?
– Денис.
– Я позвоню вам, Денис.
– Когда?
– Когда появится время.
В тот же день Анна сдала билет на поезд до Москвы.
В коридоре Следственного управления прозвучали размеренные шаги, дверь отворилась, и в кабинет вошла Анна Стерхов. Ее худощавая фигура в сером пальто, перетянутом поясом, сумочка, похожая на портфель, и строгая прическа – все говорило о том, что она уверенная в себе, деловая женщина.
Дежурный сотрудник устремил на нее рассеянный взгляд, в котором не было ничего, кроме безразличия к повседневной суете.
– По какому вопросу?
– Добрый день, – отчетливо произнесла Стерхова, давая понять, что к ней следует относиться с должным вниманием.
– Чем могу помочь? – спросил офицер.
– Вы – ничем. А вот я вам, – пожалуй.
Он уточнил:
– Это шутка?
Анна протянула копию командировочного удостоверения.
– Подполковник Стерхова, следователь, заместитель начальника отдела по раскрытию преступлений прошлых лет.
– Из Москвы?
– Как видите.
– Документик ваш предъявите.
– Прошу. –
