нее не было никаких причин, а Никита Струмилин — ее дядя, он приехал к ним в трудную минуту, поддержал, делал все возможное и, в конце концов, пострадал, фактически спасая их!
Скорняков махнул рукой, будто и не слушал их вовсе:
— Вы правы, друзья мои! Пора открывать тайны! Прошу вас, Павел Алексеевич!
Гридин внимательно посмотрел на него, подошел к столу, осмотрел ларец еще раз. Спросил:
— У вас, дорогой хозяин, найдется тонкий, но длинный клинок?
— Клинок? — не сразу понял Скорняков.
— Ну, да. Что-то вроде ножичка, но с длинным лезвием.
Скорняков поглядел на Гридина с каким-то сомнением, потом спросил:
— Нож для резки бумаги подойдет?
Гридин коротко кивнул, и видно было, что он напряжен, хотя и пытается это скрывать.
Взяв нож, он еще раз посмотрел на Скорнякова:
— Благословляете?
Скорняков кивнул, не скрывая волнения.
Прислонив кончик ножа к гербу, Гридин почти замер. Только по дрожанию прикрытых век и легким движениям пальцев рук, державших нож, можно было понять, что он что-то ищет. Так продолжалось несколько секунд, которые казались нескончаемыми. Потом Гридин замер, будто штангист, готовящийся к толчку, а потом резким, но бережным движением убрал руки от ларца.
Воронов не сразу увидел, что крышка ларца выглядит иначе. Из герба, казавшегося прежде единой сплошной поверхностью, теперь поднимался какой-то шип.
Скорняков впился в ларец немигающим взглядом — было очевидно, что он не верит своим глазам, и долго стоял неподвижно. Потом Гридин перевернул нож так, чтобы плоская рукоять легла на шип, и слегка надавил на него.
Он стоял неподвижно несколько секунд.
Потом внутри ларца что-то скрипнуло. Скорняков даже руки поднял, будто намереваясь броситься на спасение ларца, да и Гридин невольно напрягся, глянул на обоих обеспокоенно и пояснил напряженным голосом:
— Видимо, механизм не трогали так давно, что он заржавел и немного «залип».
Он удерживал ларец с двух сторон ладонями. Скрип усилился, перерастая в скрежет, однако крышка дрогнула, двинулась вверх, открывая внутреннее пространство, и замерла!
— Отказал механизм, — констатировал Воронов.
— Гарантийный срок вышел, видать, — ухмыльнулся Гридин. — Интересно бы узнать, сколько ему лет.
Нагнулся, пытаясь хоть что-то увидеть в образовавшейся щели, и выпрямился, констатировав:
— Ни черта не видно!
Посмотрел на Скорнякова, и тот сказал:
— Ну, не останавливаться же на полпути! Давайте вскрывать.
Гридин осмотрелся:
— Вот что, Алексей, у тебя глаз моложе, иди сюда! А вы, дорогой хозяин, разыщите увеличительное стекло посильнее!
Едва Воронов был снабжен лупой, Гридин скомандовал:
— Дайте фонарь! А ты смотри внимательно и старайся понять принцип действия механизма.
Потом, выпрямившись, пояснил Скорнякову:
— Сломать-то такую красоту любой дурак сможет, а нам надо постараться оставить его в целом и рабочем виде. Поверьте, Михаил Иванович, вы за него выручите хорошие деньги.
Тем временем Воронов образцово выполнял задание.
Встал на колени, чтобы было удобнее, и вертел ларец так и сяк, стараясь понять, как устроен механизм. Он несколько раз бережно нажимал на крышку, пытался пролезть в щель пальцем, снова что-то высматривал, прежде чем завершил осмотр. Потом выпрямился.
— Надо бы поискать что-то вроде масленки… — обратился он к Скорнякову.
— С техническим маслом? — поспешно то ли спросил, то ли решил тот.
Воронов кивнул.
— Разумное уточнение.
Скорняков начал копаться в своем шкафу, а Гридин спросил:
— Думаешь, поможет?
Воронов пожал плечами.
— Ломать, правда, жалко.
Простое предложение дало ожидаемый результат. После того как Воронов, аккуратно доставил к металлическим деталям машинное масло и потом еще более аккуратно поворачивал ларец в разные стороны, он вернул его в первоначальное положение и сказал Гридину:
— Давай, дядя Паша, еще раз надави на эту хреновину.
Гридин, не сказав ни слова, взял лупу, осмотрел герб и шип, взял все тот же нож, прислонил его к шипу и нажал.
На этот раз скрежета не было.
Крышка просто поднялась на двух металлических сочленениях, которые выдвинулись из стенок, и открыла пространство, укрытое синей плотной тканью, на которой золотом был вышит все тот же герб, а ниже таким же золотом вышиты какие-то слова.
Скорняков первым взял лупу, наклонился к ткани и буквально впился взглядом во все, что там изображено.
Потом выпрямился и так же молча отдал лупу Гридину:
— Что вы обо всем этом думаете?
Гридин поправил настольную лампу, которая освещала ларец, стал внимательно осматривать все пространство, а не только
