Коронер наклонился через стол к сержанту. Тот быстро кивнул, взял пустой стул у стены и поставил возле Мелоди.
— Благодарю вас, но я лучше постою.
Настроение в зале вновь круто переменилось.
— Конечно, как хотите. — Коронер поцарапал свой подбородок. — Пожалуйста, продолжайте.
— Наши машины стояли во дворе. Я сказала Дэвиду, что довезу его на своей, но он отказался. Он хорошо водил машину и не любил, когда это делал кто-то другой. Я пыталась с ним спорить, но, как я уже говорила, его невозможно убедить. Он хотел, наоборот, посадить меня в свою машину, но я не согласилась.
— Сэр, — подал голос старшина присяжных.
— Да? — спросил коронер.
Настырный уэльсец посмотрел на свидетельницу.
— Почему вы не согласились, мисс?
Она повернулась к нему и спокойно ответила:
— Мне нужна была собственная машина, чтобы уехать домой после того, как оставлю Дэвида в клубе.
— Вы боялись к тому же ехать с человеком, находившимся в таком состоянии?
Голова ее качнулась.
— Мало кому нравилось, как он водил машину. Он всегда ездил очень быстро.
— Понятно. Что случилось потом?
— Он сел в свою машину, я в свою. Мы поехали…
— Первой ехали вы, мисс? — Голова ее опять качнулась. — Или он?
— Он. Ему хотелось превратить это в автомобильные гонки, поскольку дороги в такой час пусты. Но я намеренно не торопилась, надеясь, что он не станет гнать, что ему придется подождать меня.
Мелоди перевела взгляд со старшины присяжных на коронера будто ожидая, что теперь он начнет задавать вопросы. Казалось, она защищается.
Но заговорил снова уэльсец:
— И мистер Брейн поджидал вас?
— Нет. Через милю я уже потеряла его из виду. — Она опустила глаза вниз, на свои руки. — Потом я увидела пролом в заграждении, там, на холме, и остановилась.
— Вы догадались, что это именно он проломил заграждение, мисс? — спросил старшина присяжных.
В первый раз в голосе Мелоди прозвучало раздражение:
— Нет, ни о чем таком я не подумала. — Репортеры за двумя длинными столами тянули к ней руки с диктофонами. — Я просто подумала, что похоже, будто какая-то машина пробила заграждение. И остановилась, чтобы посмотреть, не требуется ли помощь. Все водители так делают. Это называется гуманностью.
Коронер медленно и мягко проговорил:
— Мы должны помнить, что здесь не суд по уголовным делам, а дознание. — Он оглядел ряд присяжных. — Кто-то еще хочет задать свидетельнице вопрос?
Никто не ответил, тогда старшина сел и, рассматривая собственные руки, ответил за всех:
— Нет, сэр.
Коронер кивнул Мелоди Карр.
— Спасибо, это все.
Она прошла к свободному стулу у стены напротив жюри и села, сложив руки на коленях.
— Считаю своим долгом, — добавил коронер, — отметить, что свидетельница, несомненно, сделала все возможное, чтобы помочь нам в расследовании. Мисс Карр вполне могла бы сказать, что не она, а погибший предложил поехать ночью в клуб несмотря на ее возражения. Она могла бы представить себя в лучшем свете, если говорить об ответственности. Но она принесла клятву, и ее показания были искренними и очень важными.
Коронер явно обращался к старшине присяжных, хотя и не глядел в его сторону. Тот не спускал с коронера глаз.
— Кроме того, перед свидетельницей стояла очень сложная и деликатная проблема. Она была в квартире наедине с молодым, сильным, своенравным мужчиной, который отказывался уходить и который находился — по моему мнению и в свете данных показаний — в состоянии алкогольного опьянения. Позднее она, несомненно, нашла бы какой-то иной способ разрешения ситуации, но в тот момент не подумала о риске, которому подвергался ее спутник, погибший по дороге в клуб. И это, пожалуй, можно понять.
Коронер повернулся к сержанту и что-то тихо сказал. Сержант подал ему лист бумаги.
— Из заключения доктора Гиффорда следует, что в желудке покойного находилось приблизительно полпинты алкогольного спирта. — Он оторвал взгляд от листка. — Некоторые люди, выпив такое количество, получают смертельное отравление. Покойный оставался в высшей степени дееспособным, он мог вести машину на большой скорости; и это подтверждает, что мисс Карр верно оценила его состояние. Мистер Брейн был менее подвержен действию алкоголя, чем обычно бывает, частично, по-моему, из-за продолжительного злоупотребления им, а частично потому, что имел сильный организм. — Коронер вновь оглядел лица присяжных. — Добрался бы он до клуба целым и невредимым, не попадись на его пути этот опасный холм, мы сказать не можем. Так же, как не в состоянии определить, врезался ли бы он в ограждение, если бы был абсолютно трезв. На этом проклятом месте подобные аварии происходили и с трезвыми, и среди бела дня.
Он взял другой документ.
— Стало известно, что погибший к моменту смерти был невосстановленным в правах банкротом. Но ни в показаниях мисс Карр, ни в других свидетельствах не упоминалось, что в ту ночь он был расстроен из-за денежных неприятностей. Можно, правда, допустить, что покойный стал пить из-за этого. По свидетельству мистера Бишопа, который присутствовал при аварии, нет оснований предполагать, что машину нарочно послали под откос. Мистер Бишоп сказал, что она «потеряла управление», как ему показалось, «на большой скорости». Мисс Карр сообщила, что пострадавший «всегда» ездил очень быстро. В данных показаниях нет никаких противоречий.
Откинувшись назад, коронер посмотрел на старшину присяжных.
— Вы могли бы вынести свой вердикт?
Человек, сидевший третьим после старшины, передал ему сложенный лист бумаги. Другой, сидящий прямо за ним, наклонился и что-то сказал. Старшина присяжных обвел взглядом остальных и проворно встал.
— Смерть в результате несчастного случая, — официальным тоном провозгласил он без всякого предисловия. — Мы бы хотели добавить, что состояние пострадавшего, возникшее из-за чрезмерного употребления спиртного, вероятно, сыграло свою роль в этой трагедии. — Лишь на миг взгляд говорившего упал на мисс Карр. Потом он положил перед собой костлявые кулаки и добавил: — Мы бы также рекомендовали принять какие-то меры, чтобы сделать этот холм более безопасным для движения; установить либо специальное освещение, либо ряд красных отражателей, либо надежнее укрепить заграждение вдоль этого поворота. Мы считаем, что на данный случай надо обратить самое пристальное внимание.
Он сел на место.
Коронер сказал, что рекомендации жюри будут переданы соответствующим органам. Сержант посмотрел на констебля. Тот распахнул двери зала.
Перед зданием ратуши стояло несколько десятков машин, в том числе «роллс-ройс» Бишопа, серый «диланж» Мелоди, синий «кадиллак», черная полицейская машина.
Блондинка садилась в белый «мерседес». Мисс Горриндж подошла к ней и заговорила через окно машины, пока Бишоп остановился с Мелоди Карр. Ее сопровождал тот самый американец, который присутствовал в зале суда.
— О, Эверет, познакомься — это Хьюго Бишоп. Хьюго, это Эверет Струве.
Мужчины кивнули друг другу. Струве щурился от яркого солнца, но все же оглядел Бишопа с ног до головы.
— Вам это стоило большого напряжения, — сказал Бишоп, обращаясь к Мелоди. — Может, нам выпить чего-нибудь?
Она не глядела на Струве, но Бишоп чувствовал: она ждет, чтобы американец ответил за нее. И он ответил:
— Нам нужно сейчас вернуться в Лондон.
— И все равно спасибо, Хьюго. — Она доставала ключи из сумочки. — У меня есть ваш номер телефона. Вы не собираетесь уезжать?
— Нет.
Она сдержанно улыбнулась.
— Вот и хорошо.
Мелоди открыла дверцу «диланжа». Бросив еще один взгляд на Бишопа, Струве направился к стоящему за машиной Мелоди «кадиллаку». Уже включив двигатель, Мелоди тихо проговорила:
— Хьюго…
Он наклонился к окну.
— Я бы хотела встретиться с вами сегодня вечером. Это возможно?
— Конечно. Я заеду за вами.
— Нет, не нужно. Я сама загляну к вам. Можно?
— Да-да. Мой адрес: Чейни-Мьюз, пятнадцать.
— Я найду.
Он отступил назад. «Диланж» повернул на дорогу, «кадиллак» двинулся следом. Бишоп сунул руки в карманы. Куда бы ни направлялась такая женщина, как Мелоди, рядом всегда рыба-лоцман.[8]
Белый «мерседес» плавно скользнул между полицейской машиной и крошечным «родстером». Через стоянку шла Вера Горриндж, не чувствуя жары в оранжевом льняном костюме.
— Quo vadis?[9]
— Домой, — ответил Хьюго. Они пошли к его лимузину. — С кем ты разговаривала?
— С Софи Маршам.
— С маленькой Венерой?
— Да. Тебе она понравится. Эта женщина в твоем вкусе.
Они отъехали, поворачивая на северо-запад в потоке других машин.
— Она мне понравится? — переспросил Бишоп.
