— Кто там?
— От Аграфены Федуловны! — грозно начала я. — Деньги за дверь с кодом кто сдавать будет? Пушкин?
— Ой, да я уже отложила! — переполошилась женщина. — Собиралась зайти, но некогда было…
— Всем некогда! — проворчала я, но она уже открывала.
— Заходите.
Воспользовавшись приглашением, я вошла. Кристина оказалась невысокой полной женщиной лет тридцати со смешными светлыми кудряшками и неровно подведенными большими серыми глазами. На сообщницу преступницы она была похожа, как я на Аллу Пугачеву.
— Идемте на кухню, у меня денежки там.
По дороге я заглянула в единственную небольшую комнату. Неубранная постель на диване, а вот раскладушка сложена и приставлена к стене: похоже, Виолетта отсутствует. Ладно, воспользуюсь возможностью и поговорю с ее сестрицей.
— Можете не торопиться.
Я вольготно расположилась на табурете и кивнула Кристине на другой.
— Я ввела вас в заблуждение. Не нужны мне деньги. Я ищу вашу сестру, но вижу, что ее сейчас нет.
Женщина набрала было воздуху в грудь для достойной отповеди, но передумала, махнула рукой и уселась, ссутулившись.
— Ушла спозаранку. А зачем она вам?
— Я подозреваю ее в покушении на мою жизнь и жизнь… эээ… моего отца.
Немного честности плюс капелька лжи — лучший способ общения с людьми такого сорта.
— Так вы Татьяна?
— Наслышаны обо мне? Представляю, что вам наговорила моя юная мачеха!
Кристина провела неухоженной рукой по лбу.
— Я вам благодарна. Не дали моей дурочке тяжкий грех на душу взять. — Помолчала и добавила: — Но на этот раз она ни при чем.
— Раздумала становиться богатой вдовой? — недоверчиво усмехнулась я.
— Поймите же! Она неплохая девочка… Мы ведь из деревни, всегда жили очень бедно, а когда умерли родители, и вовсе туго пришлось. Я поспешила замуж выскочить, помучилась и развелась…
— Но квартиру получили.
Кристина дернулась, как от удара.
— Да что вы знаете! Я на эту вечно пьяную сволочь восемь лет убила, неужто комнаты в четырнадцать метров не заслужила? Из-за нее он меня еще два года по судам таскал.
— Сестра пошла по вашим стопам: выскочила замуж по расчету, а теперь разводится.
— Ей, бедняжке, мало что достанется, — печально вздохнула Кристина. — Хитрюга Гольдберг заставил ее брачный контракт подписать, когда они жениться собрались. Там много было заковыристых пунктов, в частности такой: если Виолетта и Александр Самуилович расстанутся раньше, чем через три года после свадьбы, при этом у них не будет детей, моя сестра может претендовать только на подарки мужа за время совместной жизни — и все! А он ей подарил за два с половиной года десяток платьев да пару золотых колечек. Вот так-то.
— Но не думает же Виолетта полгода прятаться от моего отца? Даже если ее не найдут, в чем я сомневаюсь, их разведут и без ее согласия. У папаши для этого достаточно средств и знакомств.
Моя собеседница помялась, но затем рискнула сообщить:
— Она не думала прятаться полгода. Сказала, ей нужно всего пару дней…
— Для чего? — пожала я плечами. — Прикончить муженька? Она почти добилась успеха.
— Да нет же! — рассердилась Кристина. — Она заявила, что развода не будет, что она всем еще покажет, что ее просто так за дверь не выкинешь. То есть подразумевала, что снова будет с Александром Самуиловичем, так как найдет способ его уломать и раздобрить.
— Ее слова можно трактовать и по-иному.
— Я лучше знаю свою сестру, — отрезала Кристина. — Она хотела торжествовать над Гольдбергом, а не над его трупом. Честное слово, Виолочка передумала его убивать!
— Допустим. — Я не стала настаивать и нервировать собеседницу. — Чтобы окончательно в этом убедиться, расскажите, чем ваша сестра занималась последние два дня.
— Она мне не докладывала. Приходит поздно ночью и заваливается спать, уходит рано утром.
— Неужели никогда ни единым словом не обмолвилась, чем занимается?
Кристина, нахмурившись, смотрела в окно. Я ее не торопила. Через несколько минут она повернулась ко мне.
— Можете мне не верить, но Виолочка ждала, когда Александр Самуилович поправится. Сегодня она мне сказала, что, как только он придет в себя, она нанесет ему визит.
Ага, подумала я про себя, отключит от аппаратов и уколет огромной дозой какого-нибудь сердечного лекарства. Не зря же в медицинском училась, должна разбираться в фармакологии. Как же мне ее все-таки отыскать?
— Мне надо с ней поговорить, — прямо заявила я. — Хочу удостовериться, что она не представляет опасности для жизни моей и моего отца. Вы не знаете каких-нибудь ее друзей, подружек? Где они живут?
— Раньше у нее много народу знакомого было, а после замужества постепенно все куда-то подевались. Виолочка очень сдружилась с Марией Сергеевной, первой женой Гольдберга, и ее детьми от второго брака.
— Марию Сергеевну я сегодня увижу, — пробормотала я. — И порасспрашиваю. Больше Виолетта никого не упоминала?
— Да нет…
Я встала, собираясь откланяться, и тут вспомнила еще одно имя из окружения Гольдберга. А вдруг?..
— Скажите, а про Дину Пушину она никогда не говорила?
— Как странно… Пару дней назад Виолочка действительно называла это имя, но я не помню, в каком контексте.
— Если вспомните, обязательно мне позвоните.
Я оставила номера всех своих телефонов и попрощалась.
До четырнадцати часов оставалось двадцать минут. Надо успеть забрать со стоянки машину, созвониться и встретиться с Ромой для совместного похода по родственникам.
С пунктом первым осложнений не возникло, машину я забрала. Но у первого же светофора почувствовала неладное — не смогла притормозить! Мне повезло, движение транспорта было не интенсивным, но из-под колес некстати подвернувшегося троллейбуса удалось увернуться лишь чудом.
Я испробовала все способы, которые удалось вспомнить, — «девятка» неслась, не обращая на свою хозяйку ни малейшего внимания. Мне оставалось лишь лавировать между автомобилями и пытаться не задавить никого из пешеходов, переходящих улицу на зеленый свет. Не придумав ничего лучше, я направилась к выезду из города.
Эти полчаса стоили мне миллиона нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются, нескольких лет жизни и пряди седых волос. Сама не пойму, каким образом мне удалось промчаться через весь город и не разбиться в лепешку, не попасть в жуткую катастрофу, не переехать десяток бабушек и пару десятков детишек. Наверное, судьба сохранила меня для каких-то иных своих целей. Если мне не суждено умереть в автомобильной аварии — и отсутствие тормозов не сможет стать причиной смерти.
Мимо поста гаишников на выезде я пролетела, как перышко, гонимое ветром. Они проводили меня озадаченными взглядами, но ничего не предприняли, то ли привыкли к подобным шуткам, то ли приняли за какую-нибудь крутую, с которой лучше не связываться.
На трассе стало немного полегче. Хотя машин меньше не стало, зато маневренность значительно увеличилась. Я ехала и ехала, временами рискованно обгоняя грузовики и «Запорожцы» перед носом у других водителей, вызывая их нецензурную брань и кулаки в окнах. Пару раз звонил сотовый, но я не решалась отпустить руль и потянуться за сумкой. Интересно, хватит у меня бензина доехать до Москвы или нет?
Впереди замелькали знаки, извещающие о ремонте дороги и рекомендующие снизить скорость до сорока, а затем и до двадцати километров в час. Перед этим участком столпилось несколько машин, а встречную полосу перегородили каток и асфальтоукладчики. Я покрылась холодным потом, но перед самым затором догадалась резко свернуть вправо и выехала на обочину.
Вздохнуть с облегчением мне не удалось: чуть впереди возвышалась куча гравия и щебенки.
— Мама! — прошептала я. — Ты была права, не женское это дело — в преступлениях копаться…
В последний момент мне удалось съехать с насыпи вниз, избежав столкновения, но тряска по кочкам и ухабам едва не доконала меня. Наконец я вывела машину обратно на шоссе, удивляясь тому, что еще жива и почти невредима.
Когда наконец дорога стала абсолютно пустынной, я решилась использовать последнее средство: включила третью передачу и плавно отпустила педаль акселератора. Машина дико взревела, грозя взорваться, проехала еще метров сто пятьдесят и медленно остановилась.
Я, пошатываясь, выбралась из «девятки» и встала на колени на краю дороги. Меня вывернуло наизнанку, руки от напряжения свела судорога, из глаз хлынули слезы. Но я выдержала это испытание! Мои враги остались с носом!
Минут через пятнадцать я успокоилась, поднялась, привела себя в порядок, подкрасилась и прополоскала рот минералкой, взяла в слегка еще подрагивающие руки сотовый и набрала номер Романа.
