давний разговор с Виолой. Я как раз узнала, что беременна и не знала, как быть. Практичная Виолетта советовала не брать в голову и как можно скорее выходить замуж. А мне, во-первых, не хотелось врать, а во-вторых, если Тимур был настолько помешан на определении родства, с него бы сталось сделать и анализ на отцовство. – Думаешь, Лета сболтнула Руслану, а тот рассказал отцу? Какое им дело до Тима?
– Тимур – твой сводный брат, сын вашего волшебника. Я думаю, что Городецкий испугался, что увидев результаты теста ДНК, Тимур может додуматься до чего не следует. Он был достаточно взрослым, когда мать посадили за убийство отца. Мог что-то слышать и сделать ненужные выводы.
– Столько лет прошло. Ведь никто ничего уже не докажет…
– Если на свет выплывет история о том, что твой отец убил собственного сына, заподозрив жену в измене, это серьезно повредит вашей репутации. А если еще и Виолетта расскажет о том, как Руслан любит разнообразить свой досуг…
– Хватит, я прошу тебя.
– Хватит, – Егор кивнул.
Многое в этой истории выглядело странным. Городецкий мог наказать любовника жены, саму жену, мог хотеть избавиться от прижитой от другого мужчины девочки, но зачем ему понадобилось рушить жизнь жены Вишневецкого и его детей? Только лишь затем, чтобы следствие на заморачивалось с поисками убийцы? Если бы Городецкий захотел, волшебник на голубом вертолете улетел и больше его никто бы не увидел. Не было бы ни суда, ни следствия. Что же вы на самом деле натворили, господа Вишневецкие? За что пан Городецкий решил стереть вас с лица земли?
*****
– Ну, просто красавица! – повторил слова Егора Левка, когда мы вошли в его кабинет. – И долго ли тебя пытали, вызнавая место дислокации наших партизан?
– Лева, ты мне следователя нашел? – пресек поток его дальнейших рассуждений Егор.
– Не нашел. Твой следователь канул в Лету примерно через год после печальных событий. Из органов уволился, квартиру продал, из города уехал. Родственников и друзей у него не было, поэтому установить местонахождение не представляется возможным. По смерти Леонида, тоже ничего интересного в старых делах я не нашел, кроме упоминания о самоубийстве учительницы, которая нашла тело. Она выбросилась из окна, оставив записку, что не может жить после всего, что случилось. При вскрытии установили, что она была на третьем месяце беременности.
– О Господи, – я побледнела.
– Хватит, все это уже в прошлом. – Егор жестом остановил приготовившегося утешать меня Льва. – Вернемся к тому, что у нас есть. Игорь Вишневецкий прочно и предположим, что счастливо женатый, имеющий сына и дочь, внезапно решает вернуть свою брошенную любовницу и стать близким человеком для двух ее старших детей. Зачем?
– Возможно, он любил маму,– предположила я, – считал меня и Леню своими детьми и хотел быть с нами.
– Не сходится. Он бросил твою мать и женился на обычной женщине, без связей и денег. Так что о браке по расчету речь не идет.
– Ты не можешь быть уверен в том, что их на самом деле связывало. Мама могла выйти за отца, назло Игорю, а потом понять, насколько они были разными. Игорь мог быть несчастлив в браке и хотеть вернуть маму.
– Сима, не романтизируй, – покачал головой Лев. – Из рассказа Софьи Андреевны понятно, что Игорь просто играл с твоей матерью. Ему зачем-то понадобился твой брат Леонид. Он был готов пойти на крайние меры, заставить Городецкого расстаться с женой и выгнать ее вместе с сыном, только бы получить мальчика.
– Но зачем? Зачем ему Леня? Впрочем… Тимур как-то рассказывал, что в последние полгода, его мать и сестра редко бывали дома, – вспомнила я. – Он говорил, что сестренка часто болела, ее забирали в больницу, и мама была вынуждена быть там с ней. Из этого потеряла работу.
– Это многое объясняет, – согласился Лев. – Если девочке был нужен донор из числа близких родственников, понятно стремление Вишневецкого подобраться к другим своим детям. Понятно и зачем ему было нужно, чтобы Зинаида добилась развода. Только так он смог бы беспрепятственно распоряжаться донорским материалом.
– Или все было куда проще, – прервал рассуждения Льва Егор. – Ему просто нужны были деньги на лечение дочери. Он устроился на работу к бывшей любовнице, тянул из нее деньги, угрожая, что расскажет мужу об истинном происхождении старшего сына. Какое-то время ему все удавалось, но потом что-то пошло не так. Или Зинаида устала платить, или учительница услышала лишнее и решила довести до сведения хозяина.
– Зачем ей это? Думаешь, она была беременна от Городецкого и метила на освободившееся место?
– Кто знает.
Я сидела, зажав сцепленные руки между коленями, и с каждой минутой мне становилось все страшнее. Наверное, я молчала слишком долго, потому что Егор мягко поинтересовался:
– Наконец осознала масштабы катастрофы, чудо бестолковое?
Я медленно кивнула.
– Что теперь будет? Руслан сказал, что они почти нашли Тимура.
– Да, он очень скоро узнает, куда нужно ехать.
– Но ведь ты забрал жесткий диск?
– Забрал, чтобы Артем Германович, из охраны Городецкого, который месяца четыре назад, без уведомления моей службы, установил системы резервного копирования данных с моего сервера, поверил, что я не сомневаюсь в том, что точных координат местонахождения блудной супруги Руслан получить не успел. Чтобы Городецкие думали, что мы решим спрятаться в том же безопасном месте.
– Ты всерьез считаешь, что другого выхода нет?
– Пытаться разобраться с твоей семьей законными методами, дохлый номер, Сима.
– Тогда почему ты не …– я запнулась, но продолжила. – Ты ведь мог убить Руслана сразу.
– Я дал ему возможность отступиться. – Егор усмехнулся. – Вот сейчас начинаю верить в то, что глупость заразна. Плотное общение с тобой до добра не доводит.
– Ладно. Заканчиваем совещание, граждане. Пора ехать, – Лев поднялся из-за стола. – К сожалению, или мы их, или они нас. Третьего, увы, не дано
