секунду я поняла, о чем он спрашивал. Мне очень хотелось кивнуть, но сейчас любая ложь, даже во благо, была смертельно опасна.
– Простите. Нет.
Белымов сник и кивнул.
Я вышла и прикрыла за собой дверь. Пора было уносить ноги. Спичка чиркнула, теперь оставалось только наблюдать за пожаром. Желательно с безопасного расстояния.
*****
Всю следующую неделю было так тихо, что мы даже засомневались в успехе операции. Виктор Ильич сообщил, что если и дальше ничего интересного не произойдет, он возвращается в скит. Лева и Тимур подыскивали места для нового схрона, а Егор Валентинович где-то пропадал сутками напролет. Появился вечером в воскресенье. Положил передо мной два паспорта и два билета.
– Что это?– я устало смотрела на него снизу вверх.
– Ты все прекрасно понимаешь.
– И куда мы летим? В Австралию? Или на Северный полюс? – я открыла паспорт. Мое фото годичной давности, только я в очках и блондинка. – Анжелика Решетова? – я пролистала второй документ. – Родион Решетов. Кстати, зря не носишь бороду, тебе идет.
– Зря, – легко согласился Егор. – Ждем еще сутки, если Белымов никак себя не проявит, мы с тобой садимся в самолет и улетаем. Это не обсуждается, Сима.
– А бабушка?
– Софья Андреевна вряд ли заинтересует твоего отца. С учетом его странных представлений о семейной жизни, Городецкого может заинтересовать только твой ребенок. Особенно, если это будет сын. Хотя бы раз, не спорь со мной, ладно?
– Хорошо, – я кивнула и бросила взгляд на соседнюю комнату, где тихо разговаривали Тим и Левка. – А они?
– Они взрослые мальчики, Серафима. Справятся сами.
– Товарищи подпольщики, поздравляю нас! Бомба-таки взорвалась! – на пороге вдруг возник взволнованный Лев. – Правда, немного не так, как мы рассчитывали.
– То есть?
– Меня зацепит рикошетом, – пояснил Тимур, появляясь рядом с Левкой.
– Я одна ничего не понимаю? – я жалобно посмотрела на Егора, а потом зло на Леву.
– Городецкого арестовали по обвинению в крупных хищениях при выполнении госзаказов, – пояснил Тим. Он скрестил руки на груди. – Возможно, будут вопросы по тендерам, которые помог ему выиграть я.
– Это еще не все. Сейчас Семен Анатольевич в тюремной больнице, – продолжил докладывать Лева. – Он требовал свидания с сыном. Когда узнал, почему Руслан не появится, у него случился инсульт.
– Это точно не попытка избежать СИЗО?
– По сведениям, полученным от Вадима, нет. – Лев покачал головой. – Адвокат пытается добиться изменения меры пресечения на домашний арест, но если состояние не улучшится, то переводить будет уже некого. Не думал, что Семен Анатольевич столь ранимая натура. Ведь в прошлом он ведь без колебаний избавился от Лени. Почему же теперь так отреагировал на смерть Руслана?
– Ищи, где выгода, – я аккуратно сложила документы. – Ставлю сотню баксов, на то, что кто-то из старых, хорошо обеспеченных, друзей Городецкого, скорее всего, совершенно одинокий, недавно отбыл в лучший мир, не оставив завещания. Тот, кому мог наследовать Руслан, как биологический сын, внук, племянник и так далее.
– Допустим, ты права. Но зачем Городецкому так страдать, умер Руслан, есть же Данька, – предположил Левка.
– Вроде бы есть, а вроде бы и нет, – я покосилась на Тимура. – Семену Анатольевичу было от чего получить удар. Все к чему он шел годами – обрушилось на глазах.
– Скажи еще, что тебе его жаль? – я промолчала и отвела взгляд. – Сима!– Тимур возвел глаза к потолку и покачал головой. – Можно сказать Виктору Ильичу, чтобы перестал затариваться тушенкой. А я, наконец-то, везу свою семью домой!
Эпилог
Он умер только через полгода. Полгода, которые провел запертый, как в тюрьме в своем недвижимом теле, оплакивающий крушение своих надежд. Никто не навещал его, да никто ему и не был нужен. Человек, который ранее управлял чужими жизнями, теперь зависел от чужого настроения. Где он совершил ошибку? Когда? Ведь все было по плану…Все почти получилось. Перед ним кружился калейдоскоп лиц.
Счастливое лицо жены. Эта дурочка влюбилась в Филиппа. Осмелилась сказать, что подает на развод. Как можно было позволить ей уйти и забрать столь выгодное вложение? Ни за что. После того, как взлетела на воздух машина Белымова, Зинаида ни разу не заикалась о том, что уйдет из семьи. А потом появился этот дурачок Вишневецкий.
В памяти всплыло лицо Лени. Красивый мальчик. Умница. Но стать кровником Белымова было равносильно самоубийству. Пришлось избавиться и от сына, на которого Семен возлагал большие надежды и от этого наивного глупца Игоря, который думал, что может диктовать свои условия, и от его семьи. Мало ли что он мог сболтнуть жене…Мало ли что мог услышать его сын.
Смеющаяся Наталья…Надеялась, что удержит его своим ребенком…Дура. Очередной недееспособный инвалид Городецкому не был нужен. И ее откровения перед следователем Столетовым оказались не к месту. Жаль, Артем его не нашел…Жаль.
Серафима…Тут Семен Анатольевич хотел улыбнуться. После Лени, только этот ребенок доставлял радость. Обыграла. Достойно обыграла. Сейчас он мог бы ей сказать, что гордится…
Вдруг стало очень больно, но Городецкий не хотел, чтобы это обнаружили и попытались ему помочь. Он больше ничего не хотел. Жить полутрупом, знать, что бизнес растащили на куски, что дочь замужем за охранником, что дети Вишневецкого снова вместе и радуются жизни, вместе с дрянью-невесткой, а, вернувшийся из ссылки в тайгу, Столетов даже собирается выпустить мемуары о жизни в скиту….Это была настоящая пытка. Дышать становилось все труднее. Удаляющийся голос:
–..Зрачки не реагируют....
– Время смерти – семнадцать сорок…Нужно сообщить родственникам. В его карте есть номер телефона дочери…
.....Это были смешанные ощущения. Я положила телефон на стол и посмотрела в окно на мокнущий под дождем парк. Теперь я точно знала, что вместе с мужем и дочкой, которую мы уже месяц спорим, как назовем, буду выгуливать в этом парке нашу собаку, которую Егор безуспешно старается дрессировать, а я успешно баловать, и что нам нечего больше бояться.
