корабль.
— «Юкко», — вновь обратился к компьютеру ваэрр, подбегая к нужной капсуле. — Слушай мою команду. Связь может оборваться в любой момент…
Ваэрр вводил необходимый код дезактивации капсулы. Если не открыть ее, человек внутри задохнется. Параллельно с работой ваэрр инструктировал ИИ корабля. Наконец манипуляции были завершены.
— Ты все понял, «Юкко»?
Ответа ваэрр не услышал — связь оборвалась. Его капсула открылась автоматически. Ваэрр приподнялся над ней и огляделся по сторонам. Он вновь на своей гибнущей планете. Остальные сто капсул тоже были открыты, из них осторожно выглядывали перепуганные операторы. Ничего не понимая, они переговаривались, силясь понять масштабы сбоя.
Ваэрр, освободивший человека, видел полную картину произошедшего. Они потеряли «Юкко». Возможно, навсегда. Верховный будет вне себя от ярости, подумал он и выключил собственное сознание, уже понимая, что ни он, ни кто-либо еще из его смены не переживет допроса.
* * *
Яркая вспышка перед глазами и внезапное чувство падения вырвали Валерию из цепких лап криосна. Девушка попробовала пошевелиться. Руки и ноги слушались и были полны сил — это не могло не радовать. Выход из криосна в капсулах ваэрров происходил гораздо проще, чем в земных.
Валерия огляделась по сторонам, силясь разглядеть хоть что-то. Тьма была настолько отчаянной, что глазу не удавалось ни за что зацепиться. Интересно, так и должно быть? Когда же ее выпустят? Разве капсула не должна открыться самостоятельно? Девушкой начинала овладевать паника.
Она постаралась успокоиться и сосредоточилась на других органах чувств. Ощутила холод — в капсуле было довольно прохладно. Пролежи она так без движения хотя бы с час — неминуемо наступит гипотермия. Хотя сейчас ни о каком часе речи идти не могло, так как с каждой секундой в капсуле становилось все труднее дышать.
— Открывайся уже! Эй! — крикнула девушка. — Меня кто-нибудь слышит?
Ответа не последовало. Валерия уперлась руками в крышку капсулы и попыталась открыть ее самостоятельно. Острая боль пронзила руку, и она тут же вспомнила обстоятельства, при которых получила ранение. Она порезалась о собственный скальпель в тщетной попытке напасть на ваэрра.
«Стоп! — насторожилась девушка. — Почему я все помню?»
После выхода из криосна в земных гибернаторах космонавты еще несколько часов испытывали чувство дезориентации и восстанавливали память. Валерии же даже не пришлось напрягаться, чтобы вспомнить все, что происходило с ней до погружения в гибернацию. Она понимала, что находится на корабле ваэрров, что сама улеглась в эту капсулу. У неё просто выбора не было. Она помнила все события до мельчайших подробностей — весь тот ужас, через который прошла. Она помнила о ваэррах, о чудовищном эксперименте, который они проводили над экипажем «Марка-10». Валерия точно знала, что осталась единственной выжившей из всего экипажа рудовоза.
— Они все погибли, — прошептали ее губы в темноту. — Все. И мой Денис.
По щекам потекли слезы. В могильном холоде они показались ей обжигающими. Она вспомнила Дениса. Своего нежного, доброго, надежного Дениса. Его убили, отняли у нее.
— Нет! — Мирская быстро смахнула слезы. Их соль попала в незажившую рану, и рука вновь начала саднить. — Я не подохну здесь! Не тут и не так!
Валерия разозлилась на саму себя. Ей отчаянно хотелось жить. Жить и бороться. Не ради себя, не ради выживания как такового — ее инстинкты и без того работали великолепно, на то не требовалось ее воли. Она хотела выжить ради мести. Кто-то должен был ответить перед ней за смерть любимого. За каждую нелепую и ненужную смерть на «Осирисе». А для этого ей нужно выбираться из этой западни, обязательно нужно выжить.
Мирская еще раз поднатужилась в попытке приподнять крышку капсулы. На боль в руке она уже не обращала внимания. Но крышка не поддавалась. Валерия начала исследовать пространство вокруг себя, пальцы слепо шарили по гладкой поверхности капсулы, но не находили ни единой зацепки. Ни щелей, ни панели управления, ни физических кнопок. Вообще ничего. Девушка ощутила себя глупым беспомощным цыпленком в яйце, неспособным пробить крепкую скорлупу и выбраться наружу.
Воздуха становилось все меньше, она уже чувствовала одышку. В таком случае паника и лишние движения лишь приблизят конец. Нужно было успокоиться, унять сердцебиение и перестать настолько жадно глотать воздух. Расчетами заниматься не было никакого желания. Она и без того поняла, что в капсулу не поступает кислород и дышит она только тем воздухом, который был в ней изначально. Сколько тут навскидку? Сорок, пятьдесят литров? Этого хватит от силы на час, да и то при условии полного покоя. Вскоре начнется кислородный голод, и о покое можно будет забыть. Сперва усилится одышка, мозг начнет сбоить, она запаникует и начнет биться, как птица в клетке. Затем начнутся судороги, затем эйфория от отравления угарным газом, а после потеря сознания. Смерть наступит от паралича дыхательной мускулатуры.
— Как же мерзко все знать! — посетовала девушка.
Действительно, все это она знала. И чем четче представляла себе такой конец, тем сильнее протестовала против него. Хотелось кричать, биться о стены, сломать эту чертову капсулу и выбраться, наконец, наружу.
Огромным усилием воли Мирская подавила в себе панику и попыталась сосредоточиться на рациональном. Что ей известно? Она попала в гибернатор — это факт. Капсула вывела ее из гибернации раньше срока — тоже факт: ваэрр обещала полное заживление всех ран, но порез никуда не делся. Девушка ощупала рану — порез сочился свежей сукровицей. Выходит, она провела в капсуле совсем немного времени.
Оставалось только предположить самое страшное: ваэрры все-таки обдурили ее и решили убить таким вот незамысловатым образом. Но зачем? К чему такие сложности? Она и сама бы покончила с собой еще там, на «Осирисе». Она была готова к этому шагу или считала, что готова. Но они не дали. Воздействовали на нее своим… чем там они на всех воздействовали… и попросту остановили руку со скальпелем. Она была им нужна как связующее звено между ними и человечеством. Они планировали взять всю Землю под свой контроль, развязать самую страшную войну на планете и отбросить развитие человечества на десятилетия назад. Они сами сказали, что планируют тянуть время. Неужели передумали?
Мирская продолжала размышлять. Вышла она из гибернации слишком просто. Никаких симптомов пребывания в криосне, разве что голова немного кружилась и болела, но это можно и на гипоксию списать. Получается, она вообще не ложилась в гибернацию? Или же у ваэрров слишком крутые гибернаторы… Нет, в эту версию не вписывается порез на руке, который так и не успел зажить. Она провела в этой капсуле не больше двух-трех дней, а может, и не более часа. А потом капсула вышла из строя. Вывод: там, снаружи, что-то произошло. Нечто такое, что вывело капсулу из строя.
