потом набрала тебе. Всё.
Александр Петрович, достав из кармана записную книжку, сделал пометки:
Тела обнаружены в 10 утра.
— Серёжа, какое предположительное время смерти?
Беляк заглянул в протокол.
— С двух часов ночи до четырёх утра. Смерть наступила в результате удушения, — Беляк цитировал строки протокола.
Юлия Ивановна закрыла лицо руками и зарыдала.
— Я не верю, не верю, что это происходит с нами!
— Возьми себя в руки! — Александр Петрович был собран и решителен. — Ты проверила, не пропало ли что-нибудь?
— Всё на месте. А деньги мама на хранение отдала мне. Поэтому в доме ничего не было.
— Бред какой-то, — прошептал Виноградов. — Зачем кому-то убивать стариков? Значит, было в доме что-то ценное, о чём ты не знаешь! — Александр Петрович начинал нервничать.
— Мама мне полностью доверяла! Я знала обо всех их доходах и сбережениях. Вспомнила! Когда я зашла в дом, что-то меня смутило…
— Что? — в один голос спросили все трое мужчин.
Юлия махнула рукой, чтобы они следовали за ней, и побежала к дому. Прямо в обуви она забежала в зал и, остановившись посреди комнаты, замерла.
— Ну и? — нетерпеливо спросил полковник.
— Вон, — она показала пальцем на пустую стену, из которой торчал гвоздь.
— И что там?
— Там висел семейный портрет родителей. Ещё вчера вечером он был на месте!
— Ты уверена?
— Абсолютно.
«Поздно посыпать голову пеплом. Лучше умойся, стерев с себя червоточины былых дней, подойди к зеркалу, внимательно всмотрись в своё отражение и задай себе два вопроса: “Кто ты?” и “Насколько правильно ты живёшь?”».
— Ни одной улики, — задумчиво сказал полковник, — ни одной.
Александр Петрович сидел на крыльце. В левой руке он держал кружку с горячим кофе, в правой дымилась сигарета.
— А где мой кофе? — калитка отворилась, и во двор вошёл Беляк. — Надеюсь, ты не забыл про старого друга, который с шести утра переворачивает вверх дном местный РОВД.
— Обижаешь, — полковник протянул другу кружку. — Ты их там перепугал всех!
— Всё утро отрабатывали местных. Никто ничего не видел и не слышал. Это точно не дело рук мозырьских забулдыг.
— Всех проверили?
— Некоторых из-под земли даже достали!
Виноградов вопросительно посмотрел на друга.
— Ну, из труб! Ты забыл уже все прелести службы? — Беляк усмехнулся. — Холодно. Где им ещё зимовать, как не в теплотрассе.
— Ну да.
— Кстати, мне нужно срочно в душ! Кажется, что у меня даже кожа пропиталась этими «ароматами». Не люблю, когда люди не следят за своей гигиеной, но это ещё цветочки! А вот когда они не моются несколько месяцев — это сущий ад.
— Засиделся ты в кабинете, Серый! Тебя нужно отправить на опорку на недельку! Запахи станут за пару дней родными.
Сергей Васильевич скривил лицо.
— Как спалось? — спросил он.
Александр Петрович махнул рукой.
— Никак. Практически не спал. Вот отпаиваюсь кофе.
— Я тоже. Поэтому и встал ни свет ни заря, — Беляк сделал глоток ещё горячего кофе. — Если бы не грустный повод, то кофе морозным утром — это рай. А ещё вприкуску с никотином, — он зубами достал из пачки сигарету, — это верх блаженства.
— Согласен.
Товарищи сидели на крыльце и молча курили. Первым паузу прервал полковник.
— Знаешь, какой вопрос не давал мне уснуть сегодня ночью?
— Какой?
— Почему так быстро уехал Влад? Со слов Юлии, он уехал вечером, а утром она обнаружила тела, — Александр Петрович потушил сигарету в самодельную пепельницу, сделанную из консервной банки. — Просто совпадение или в этом есть смысл?
— А сколько по времени он планировал погостить?
— Он говорил про два-три дня.
— Чего так мало?
— Бизнес… Но насколько я знаю, он был в ссоре с родителями. Точнее, он с ними был, а они нет.
— Что-то не поделил? — предположил Беляк.
— В точку. Родительский дом, — полковник пристально посмотрел на Беляка.
— Вот эту, прошу прощения, избу?
— А я о чём!
Беляк присвистнул.
— Ты же говорил, что у него успешный бизнес, денег куры не клюют.
— Так и есть. Я так понял, это дело принципа. Его задело то, что родители даже не предложили ему долю и не спросили его мнения, — полковник достал из кармана вязаные рукавицы.
— Какая прелесть! — улыбнулся Беляк. — С оленями!
— Это Алла связала, а я не смог её обидеть отказом, она так старалась, — Александр Петрович с любовью посмотрел на бежевые рукавицы с вышитыми оленями. — Зато очень тёплые!
Беляк, приподняв брови почти до волос на голове, смотрел, как товарищ надевает рукавицы. Статный, усатый полковник, одетый в стильный пуховик и довольно модные ботинки, дополнил свой безупречный образ столь милым аксессуаром.
Александр Петрович не разбирался в моде. Всю одежду ему покупала Алла Владимировна. Причём делала она это за его спиной, так как даже насильно затащить полковника в магазин не получалось. Расставание со старой вещью было для него равноценно прощанию с дорогим другом. Поэтому супруга была беспощадна: пока полковника не было дома, она доставала старые свитера, брюки или футболки, которые через пять минут трансформировались в тряпки для пола, и заполняла шкаф новыми вещами.
Вязаные рукавицы нисколько не смутили полковника. В этот момент он не думал о моде, он думал о том, как тепло разливается по его ладоням.
— Давай немного прогуляемся. Надо привести мысли в порядок, разложить, так сказать, по полочкам, — полковник поставил пустую кружку на подоконник. — В общем, составить план наших действий. Всё, как я люблю.
Мужчины вышли за пределы двора. Улица была усеяна старыми домами, в которых коротали свой отведённый срок пенсионеры. Иногда среди деревянных избушек проскакивали кирпичные коттеджи, которые были тщательно спрятаны от посторонних глаз за высоченными заборами.
— Серый, смотри, — Виноградов показал рукой в сторону очередного новомодного дома. — Люди стали такие некоммуникабельные.
Беляк вопросительно приподнял брови.
— Вот раньше какие заборы ставили? Низкие и с отверстиями между штакетинами, что даже весьма упитанный кот мог спокойно отдохнуть в соседском саду, — полковник аккуратно шагал по довольно скользкой снежной дороге. — Но главные критерии, по которым определялась ширина и высота забора, были соседи. Угол обзора был великолепным: виден и поспевающий урожай, и обновки семьи, сохнущие на верёвках во дворе. А поговорить! Это же святое дело! — полковник мечтательно хлопнул в ладоши. — Облокотиться на забор и на часок-другой зацепиться языком с соседкой! Красота!
Беляк мысленно представил себе эту чудесную картину и с грустью посмотрел на двухметровый бетонный забор, из-за которого виднелась лишь крыша дома.
— А это как называется? Явный вызов обществу! Я даже не говорю про общение с соседями. Они проживут здесь лет десять, а
