(это ведь действительно так, да?) и, вероятно, всему виной стресс и усталость, после чего Джего разъярился. Разъярился так, что Молли позвала своего мужа, а когда Джего переключил внимание на Джошуа, стиснул кулаки, повысил голос, угрожая разбудить весь дом, Молли вынуждена была действовать. Ей было известно о Джего все – какие лекарства он принимает, то, на что у него аллергия. Молли схватила маленькую стеклянную баночку с горчицей и бросила щепотку порошка Джего в лицо. У парня начались судороги, он выбил баночку у Молли из рук, она упала на твердый каменный пол и разбилась.
А дальше все было просто: час был ранний, и Молли сохраняла полное спокойствие. Они с Джошуа дождались, когда Джего перестал дышать. После чего Молли осторожно смахнула горчичный порошок с его распухшего лица, с выпученных глаз, оторвала его руки от горла и так же вытерла их начисто. Джошуа взял мальчишку на руки и отнес его в «Рейндж-Ровер». Молли позвонила в скорую помощь (должно быть, бедняга спустился вниз, чтобы выпить воды, случайно опрокинул банку с горчицей, вдохнул… о, помогите ему, пожалуйста, помогите, это так ужасно!) и договорилась, чтобы машина встретила Джего на полпути, это позволит сэкономить время. Джошуа сыграл свою роль великолепно – он сообщил медикам всю контактную информацию, объяснил, как связаться с родственниками Джего, отказался от предложения проводить его до больницы, сославшись на то, что ему нужно быть рядом с Молли, потрясенной случившимся. Все прошло так легко, так просто. Да, будут вопросы, на которые придется ответить, но к тому времени «легенда» станет уже такой четкой, что они не поскользнутся, не выдадут друг друга.
Они никогда не выдадут друг друга.
Молли снова говорит мужу, что вид у нее ужасный; она хочет отмыться, переодеться, причесаться. Глядя на себя в зеркало, Молли видит, что щеки у нее румяные, а глаза горят, а когда она их закрывает, она видит мертвого наркомана, съежившегося на земле среди опавшей листвы, пустых банок из-под кока-колы и пакетиков из-под чипсов, со шприцем в руке. Молли собиралась позвонить его младшей сестре с его телефона, сказать, что ему стало плохо, и она должна встретиться с ней, с Молли, и та отвезет ее к нему. Однако телефона у него не было. Когда подоспел Джошуа, то заверил ее, что никаких проблем не возникнет. Они будут ждать на улице рядом с домом, так, чтобы их никто не заметил, а когда появится девочка, они ей скажут, что брату плохо, объяснят, что она должна поехать с ними, и она поедет с ними. Молли посмотрела на лежащего у ее ног парня. Сердце ее замедлило свой бег, губы растянулись в улыбке, и она сказала Джошуа, какой он умный и выдержанный. Какой замечательный отец из него получится.
А сейчас зеркало показывает растрепанную женщину средних лет с возбужденными глазами и лихорадочным румянцем на щеках, стоящую по щиколотку в воде, но даже эта женщина может улыбнуться и подумать, какой умный и выдержанный Джошуа и как хорошо, что она вышла за него замуж. Молли берет расческу и разгребает спутанные волосы так, чтобы они лежали ровно.
«Ну вот, – думает она, – так гораздо лучше». Внешне она уже почти снова стала собой, спокойной, уравновешенной. Почти.
Над головой у Молли раздается глухой удар, стук, скрипят половицы под раскачивающимся из стороны в сторону чемоданом. И как она может собраться с мыслями, если у нее в ушах стоит этот проклятый шум? Джошуа взгромоздил туалетный столик на кровать, и Молли подходит к нему, выдвигает верхний ящик, достает помаду и красит губы, но рука у нее дрожит – красная помада ложится неровно, слишком толстым слоем, стекая в мелкие складки в уголках рта. Еще очень нескоро кто-то проснется и спросит о Блю, но это обязательно случится. Нужно будет разобраться с этим. Если она этого не сделает, если пустит все самотеком, жизнь закончится. Всем тем, кто уже забронировал места на следующие месяцы, придется искать помощь где-то в другом месте, у бестолковых психотерапевтов, которые не станут заботиться о них так, как заботилась бы Молли, которые не вложат в них всю свою душу. Этих несчастных, страдающих людей лишат необходимой помощи, и все только потому, что одна дура сунула свой нос куда не следует.
Альбом с фотографиями заперт в комоде. Как только шумиха уляжется, Молли уберет его вместе с фотографией Элеоноры на чердак – чтобы он не промок. Свидетельство того, что она помогла всем этим людям, причина, по которой она непременно должна помогать им и дальше. Это все, чего только желает Молли.
Еще одно воспоминание. Наполненное ярким светом, оно стирает прочь мерзость мертвых тел и наркоманов. Молли вспоминает, как они с Джошуа сидели в машине перед домом. Настроение у них было приподнятое, нервы на пределе; Молли то и дело принималась хихикать и никак не могла остановиться, но вот наконец Джошуа положил ей руку на колено и сказал: «Смотри, скорее, смотри, вот она!» Молли посмотрела. Девятилетняя девочка, светлые волосы, лицо бледное и худое, и в это мгновение Молли нужно было выскочить из машины, броситься к девочке, показать ей свое удостоверение медсестры и без проволочки запихнуть ее на заднее сиденье. Но она просто сидела, глядя на девочку, а Джошуа, широко улыбаясь, сказал ей, что это их новая дочь, совсем рядом, идет к ним, и Молли подумала, что это действительно так. Вот девочка, которая будет ее любить, называть мамой, обнимать ее, рассказывать всем своим подругам, какая у нее замечательная мама, готовить ей завтрак на День матери [70] и дарить ей самодельные открытки, и она будет так рада, так признательна, так благодарна тому, что у нее такая мать. О, как она будет ее любить! Эта девочка будет ее дочерью.
Так оно и было. По крайней мере, какое-то время.
Молли начисто вытирает помаду.
Наверху снова глухой стук.
Молли опять красит губы.
В воздухе стоит знакомый запах, терпкий, гнилостный, отвратительное зловоние, обжигающее гортань. Женщина уверяет себя, что всему виной залившая дом вода.
У нее дрожит рука. Помада размазывается по губам.
Издав полный боли крик, Молли швыряет помаду в стену, швыряет расческу, швыряет коробку с салфетками, и все это оказывается в воде, плавает, намокает, тонет. Дверь в спальню с плеском распахивается, на пороге стоит Джошуа с медицинской сумкой в руках, он говорит Молли, что спустился в подвал и достал ее. Он спрашивает у нее, как она. Молли подходит к своему мужу, с которым прожила столько лет, кладет лоб ему на грудь, обвивает руками за талию
