– Я этого не говорила! Я ничего не видела!
– И долго это продолжалось?
– Месяцев шесть… Потом барышня уехала к своей матери, в Париж или в Бордо, я точно не знаю…
– Значит, господин Дюурсо не пытался ухаживать за вами?
– Пусть бы только попробовал!
– И вы ничего не знаете! Благодарю вас! Обещаю, что вас никто не будет допрашивать, а ваш жених никогда не узнает о нашем разговоре.
Когда Розали вышла, мадам Мегрэ, закрывшая за девушкой дверь, вздохнула:
– Как это печально! Интеллигентный человек, занимающий такой пост…
Мадам Мегрэ всегда удивлялась, когда ей приходилось узнавать о чем-нибудь некрасивом. Она не признавала существование инстинктов более темных, чем ее инстинкт добропорядочной, верной супруги, страдающей от невозможности иметь детей.
– Ты думаешь, эта девушка ничего не преувеличивает? Если хочешь знать мое мнение, то я скажу, что она просто старается вызывать к себе интерес! Она способна наговорить что угодно, лишь бы только ее слушали! И я готова поспорить, что на нее никто не нападал!
– Я тоже!
– Точно так же, как свояченица доктора! Такая хрупкая женщина… Да ее можно свалить с ног одной рукой! И ей удалось вырваться из рук мужчины?
– Ты совершенно права!
– И я скажу больше! Думаю, что если все это будет продолжаться, то через неделю никто не разберется, где здесь правда, а где ложь! Подобные события заставляют людей включать воображение! И утром они выдают за случившееся то, о чем просто подумали вечером перед сном… Вот уже и господин Дюурсо превращается в негодяя! Завтра тебе расскажут, что комиссар полиции изменяет жене и что… Ну, а ты! Представляешь, что могут порассказать о тебе? Вряд ли есть причины, по которым тебя не обсуждали бы так, как остальных. Скоро мне придется показывать паспорт, если я не хочу прослыть твоей любовницей…
Мегрэ смотрел на нее с мягкой улыбкой. Бедняжка так разволновалась! Ее приводило в ужас все происходящее.
– Вот и этот доктор, который совсем не доктор…
– Кто знает?
– Как это «кто знает»? Я же обзвонила все медицинские училища, все университеты, и нигде…
– Передай-ка мне свой отвар.
– По крайней мере он не повредит тебе, потому что его не прописал лжеврач…
Отхлебывая из кружки, он держал жену за руку. В комнате было жарко. Из радиатора то и дело вырывалась струйка пара со звуком, похожим на мурлыканье кота.
В ресторане закончилось время обеда. Теперь снизу доносился стук бильярдных шаров и костяшек домино.
– Хороший травяной настой – это именно то, что нужно.
– Конечно, дорогая… Хороший настой.
И он поцеловал ей руку, скрывая нежность за пустыми фразами.
– Вот увидишь! Все будет хорошо, и через пару дней мы вернемся домой…
– И ты возьмешься за новое расследование!
Мегрэ забавлялся озабоченным видом Ледюка, ворчавшего:
– Что ты имеешь в виду, говоря о деликатной миссии, которую намерен мне поручить?
– Называй это миссией, если хочешь, но только ты способен ее выполнить. Послушай! Оставь этот недовольный вид! Речь вовсе не идет об ограблении прокурора или взломе виллы доктора!
И Мегрэ, взяв газету из Бордо, отчеркнул ногтем небольшое объявление.
«По делу о наследстве разыскивается дама по фамилии Босолей, проживавшая ранее в Алжире. Обращаться к нотариусу Мегрэ, гостиница «Англетер» в Бержераке. Срочно».
Ледюк не улыбался. Он смотрел на коллегу с кислым видом.
– Ты хочешь, чтобы я стал фальшивым нотариусом?
В его голосе прозвучало так мало энтузиазма, что мадам Мегрэ, находившаяся поблизости, рассмеялась.
– Нет, конечно! Между прочим, объявление появилось в десятке газет, выходящих в районе Бордо, а также в основных ежедневных парижских изданиях.
– Но при чем тут Бордо?
– Не волнуйся. Лучше скажи, сколько поездов проходит каждый день через Бержерак?
– Три или четыре.
– Сейчас стоит прекрасная погода, без дождей. Есть какое-нибудь бистро вблизи от вокзала? А, есть. Значит, вот твоя миссия: встречать на платформе каждый поезд, пока ты не увидишь мадам Босолей…
– Но я же не знаю ее!
– Я тоже! Мне даже не известно, толстая она или тощая. Но, думаю, скорее всего, довольно полная. Ей должно быть от сорока до шестидесяти лет.
– Но ведь в объявлении сказано, что ей нужно обратиться в гостиницу, и мне не понятно, почему я…
– Все правильно! Только я предполагаю, что на вокзале будет еще некто, стремящийся помешать даме появиться здесь. Теперь понял задание? Обязательно доставить ее сюда. И аккуратно!
Мегрэ никогда не бывал на вокзале в Бержераке, но перед ним лежала открытка с его изображением. Можно было разглядеть залитый солнцем перрон, маленький домик начальника вокзала, склад с оборудованием.
Забавно было представлять, как бедняга Ледюк в соломенной шляпе бродит взад-вперед по платформе, встречая очередной поезд, разглядывая пассажиров и преследуя каждую даму в летах, иногда даже интересуясь, не Босолей ли ее фамилия.
– Я могу рассчитывать на тебя?
– Раз уж это так важно…
И Ледюк удалился с кислым видом. Было слышно, как он долго терзал стартер своей машины, а когда так и не смог завести ее, еще дольше крутил рукоятку.
Через некоторое время в номер вошел ассистент доктора Риво и вежливо поздоровался сначала с мадам Мегрэ, потом с комиссаром.
Это был худой юноша с рыжей шевелюрой, очень застенчивый и постоянно натыкавшийся на стулья, после чего следовали многословные извинения.
– Извините, мадам, где здесь у вас горячая вода?
И тут же, едва не опрокинув ночной столик, опять рассыпался в извинениях.
Осматривая Мегрэ, он то и дело спрашивал его с тревожным выражением на лице:
– Вам не больно?.. Простите… Вы не могли бы еще больше выпрямиться?.. Простите…
Мегрэ улыбался, представляя, как Ледюк пытается припарковать свою колымагу возле вокзала.
– У доктора Риво много работы?
– Да, он очень, очень занят! Он всегда так занят!
– Это весьма деятельный человек, не так ли?
– О, очень деятельный! Я хочу сказать, что это вообще необыкновенный человек! Представьте, в семь утра он начинает бесплатный прием, потом идет в свою клинику… Затем больница… Заметьте, он не доверяет ассистентам, как большинство врачей, а старается все делать сам…
– Вам никогда не приходило в голову, что он, быть может, вовсе не врач?
Ассистент едва не поперхнулся, а потом рассмеялся:
– Вы шутите! Доктор Риво не просто врач – это великий врач! Если бы он перебрался в Париж, то очень быстро сделал бы там превосходную карьеру!
Он говорил искренне. Чувствовалось, что юноша испытывал подлинную убежденность, без каких-либо задних мыслей.
– Вы знаете, где он учился?
– Кажется, в Монпелье. Да, точно, именно там… Он рассказывал мне о своих профессорах… Потом он был ассистентом доктора Мартеля в Париже.
– Вы уверены в этом?
– Я видел у него в лаборатории фотографии доктора Мартеля с учениками.
– Очень интересно.
– Простите! Как только вам в голову могла прийти мысль, что доктор Риво – не врач?
– Так, я случайно подумал об этом…
– Я могу повторить, и вы должны верить мне: это настоящий профессионал! Его можно упрекнуть в одном: он слишком много работает, поэтому быстро расходует энергию. Я часто замечал, что он сильно нервничает…
– Это случилось недавно?
– Да, в том числе и недавно! Но обратите внимание: он позволил мне заменить его только потому, что вы уже практически здоровы! Другой врач поручил бы вас своему ассистенту с самого начала…
– А сотрудники его любят?
– Они восхищаются им!
– Я спросил, любят ли они его.
– Да… Думаю, что… У них нет оснований…
На этот раз в его голосе чувствовалась неуверенность. Очевидно, для ассистента существовало различие между восхищением и любовью.
– Вы часто бываете у него дома?
– Никогда не приходилось! Я каждый день вижу его только в больнице.
– Следовательно, вы не знакомы с его семьей?
Во время разговора продолжались обычные процедуры, последовательность которых Мегрэ давно усвоил. Опущенные шторы несколько приглушали доносившиеся с площади звуки бурлящей за окном жизни.
– У него очень симпатичная свояченица…
Молодой человек притворился, что не расслышал, и ничего не ответил.
– Он часто бывает в Бордо, не так ли?
– Его иногда приглашают туда! Если бы он захотел, он мог бы оперировать где угодно: в Париже, в Ницце, даже за границей…
– Несмотря на его молодость?
– Для хирурга это достоинство! Как правило, хирургов старше определенного возраста не очень любят.
Когда осмотр закончился, ассистент вымыл руки, огляделся и рассыпался в благодарностях перед мадам Мегрэ, протянувшей ему полотенце.
