Комната служила одновременно гостиной и кабинетом. Стены были обтянуты кожей, пахло сигарами и духами, аромат которых был незнаком Мегрэ. Сквозь приоткрытую дверь виднелась спальня с разобранной кроватью под балдахином.
Под халатом Ришар Жандро-Бальтазар был одет в пижаму, на босых ногах красовались шлепанцы из юфтевой кожи.
Ему было, по всей видимости, около тридцати лет. Темные волосы обрамляли лицо, которое казалось бы вполне заурядным, если бы не кривой нос.
– Луи сказал мне, что вы относитесь к комиссариату квартала?
Он открыл искусно украшенную коробку с сигаретами и подвинул ее к посетителю, но тот отрицательно покачал головой.
– Вы не курите?
– Только трубку.
– Я не буду предлагать вам закурить, поскольку не выношу запаха дыма от трубочного табака. Полагаю, что, прежде чем прийти сюда, вы позвонили моему другу Ле Брету?
– Нет.
– А! Прошу прощения, я не очень хорошо разбираюсь в тонкостях вашей профессии. Ле Брет часто приходит в этот дом, и, скажу вам сразу, вовсе не в качестве комиссара полиции. Впрочем, в нем так мало от полицейского! Это вполне приличный человек, а его жена просто очаровательна. Но вернемся к делу. Который сейчас час?
Он сделал вид, что ищет часы, и Мегрэ пришлось вынуть из кармана свою серебряную луковицу.
– Двадцать пять минут третьего.
– А светать в это время года начинает около пяти утра, не так ли? Мне это известно, поскольку иногда ранним утром я совершаю конные прогулки по Булонскому лесу… Я думал, что жилище граждан считается неприкосновенным от заката до восхода солнца.
– Это так, но…
Он перебил Мегрэ:
– Заметьте, что я говорю это только для того, чтобы освежить вашу память. Вы молоды и наверняка не так давно в профессии. Это удача, что вы попали к другу вашего шефа. И, полагаю, у вас есть веские основания для вторжения в этот дом. Луи в двух словах рассказал мне суть проблемы. Возможно, человек, которого он вышвырнул за дверь, оказался опасным типом? Но даже в этом случае вы могли бы дождаться утра, не так ли? Присаживайтесь, прошу вас.
Сам он садиться не стал, а принялся расхаживать по комнате, выпуская дым из своей египетской сигареты с позолоченным мундштуком.
– Теперь, когда я преподал вам этот маленький, но заслуженный урок, спрашивайте, что вас интересует.
– Кто занимает комнату этажом выше?
– Простите?
– Я понимаю, что вы не обязаны мне отвечать, во всяком случае сейчас.
– Обязан?.. – повторил Ришар, изображая крайнее изумление.
И Мегрэ, чувствуя, как горят его уши, выпалил:
– В этой комнате ночью кто-то стрелял.
– Да что вы такое говорите? Вы в своем уме?.. Или выпили лишку в связи с народными гуляньями?
На лестнице послышались шаги. Дверь оставалась открытой, и Мегрэ увидел на лестничной площадке силуэт, словно сошедший с обложки журнала «Парижская жизнь», – мужчина, одетый во фрак, плащ и шляпу-цилиндр. Он был худым и старым, и его тонкие усы с загнутыми кончиками были явно крашеными.
Он в нерешительности замер на пороге с удивленным и несколько испуганным видом.
– Входите, отец. Думаю, вас это позабавит. Вот этот месье служит у Ле Брета…
Удивительное дело: хотя Фелисьен Жандро-Бальтазар не выглядел пьяным, вид у него был неуверенный и какой-то странный.
– Вы видели Луи? – продолжил сын.
– Он внизу с каким-то мужчиной.
– Вот именно. Этот пьяница – если только он не псих, сбежавший из клиники Вильжюиф, – некоторое время назад чуть не вышиб входную дверь. Луи спустился, и ему стоило огромных трудов выпроводить проходимца. Теперь месье…
Он сделал вопросительную паузу.
– Мегрэ.
– Месье Мегрэ, который служит секретарем у нашего друга Ле Брета, пришел сюда, чтобы спросить меня… А что вы, собственно, хотите узнать?
– Кто живет в комнате наверху, окно которой второе слева?
Ему показалось, что отец выглядит обеспокоенно, но это было странное беспокойство. С тех пор как Фелисьен Жандро-Бальтазар вошел сюда, он смотрел на своего сына с какой-то опаской и покорностью. Создавалось впечатление, что он все время ждет разрешения Ришара.
– Там живет моя сестра, – наконец произнес последний. – Вы удовлетворены?
– Она сейчас здесь?
Мегрэ смотрел не на сына, а на отца. Но на этот раз снова ответил сын.
– Нет. Она в Ансевале.
– Простите?..
– В нашем замке д’Ансеваль, возле Пуйи-сюр-Луар в Ньевре.
– Значит, ее комната пуста?
– Имею все основания так думать.
И насмешливо добавил:
– Полагаю, вы хотели бы в этом убедиться? Я вас провожу. А завтра обязательно поздравлю нашего друга Ле Брета с тем, что его подчиненные так ревностно относятся к своим обязанностям. Прошу вас, следуйте за мной.
К удивлению Мегрэ, отец тоже пошел за ними, но как-то робко.
– Вот комната, о которой вы говорили. Нам повезло, что она не заперта на ключ.
Он повернул выключатель. Мебель в спальне была из белого лакированного дерева, стены обтянуты голубым шелком. Боковая дверь вела в будуар, и в комнате царил идеальный порядок: похоже, все предметы находились на своих местах.
– Пожалуйста, можете все здесь обыскать. Моя сестра будет рада узнать, что полиция рылась в ее личных вещах.
Не поддаваясь на провокацию, Мегрэ подошел к окну. Плотные шторы были из более темного шелка, чем обои. Он раздвинул их, увидел тюлевую занавеску, предназначенную для смягчения дневного света, и заметил, что краешек занавески защемило оконной рамой.
– Сюда кто-нибудь заходил вечером?
– Возможно, одна из горничных.
– Их несколько в доме?
– Разумеется! – язвительно ответил Ришар. – Их две: Жермен и Мари. Есть также жена Луи, она у нас кухарка, еще есть прачка, но она замужем, поэтому приходит утром и уходит вечером.
Фелисьен Жандро молча переводил взгляд с одного на другого.
– В чем, собственно, дело? – откашлявшись, наконец спросил он.
– Я не в курсе. Поинтересуйтесь у месье Мегрэ.
– Некто, проходивший мимо вашего дома примерно полтора часа назад, услышал, как резко распахнулось это окно. Он поднял голову и увидел испуганную женщину, которая звала на помощь.
Мегрэ заметил, как рука отца судорожно сжала золотой набалдашник трости.
– И что потом? – спросил Ришар.
– Кто-то оттащил женщину назад, и как раз в этот момент раздался выстрел.
– Да что вы говорите!
Жандро-младший с наигранно встревоженным видом огляделся вокруг, притворяясь, будто ищет след от пули на шелковой ткани стен.
– Больше всего меня удивляет, месье Мегрэ (надеюсь, я правильно произнес вашу фамилию?), что, предъявляя такое серьезное обвинение, вы даже не соизволили предупредить свое начальство. Вы сразу примчались сюда, поступив, как мне кажется, несколько легкомысленно. Вы хотя бы навели справки о прохожем с такой богатой фантазией?
– Он внизу.
– Я просто в восторге от того, что он находится под моей крышей! Значит, вы не только ворвались сюда посреди ночи, пренебрегая законами, защищающими свободу граждан, но и привели с собой типа, которого я считаю, мягко говоря, сомнительным. Но поскольку вы уже здесь, для того чтобы завтра представить полный отчет нашему другу Ле Брету, прошу вас произвести все необходимые действия. Полагаю, вы желаете убедиться, что на этой кровати сегодня никто не спал?
Он сорвал сатиновое покрывало, обнажив простыни без единой складки и безупречно гладкую подушку.
– Прошу вас, ищите. Можете обнюхать каждый угол. Надеюсь, у вас есть лупа?
– Это необязательно.
– Прошу прощения. Если не считать Ле Брета, то я знаком с полицией лишь посредством романов. Так вы говорите, что здесь стреляли? Возможно, где-нибудь в комнате спрятан труп? Идите за мной. Давайте поищем вместе! Может быть, в шкафу? Кто знает?
Он открыл шкаф, где на вешалках висели платья.
– И что у нас здесь? А, туфли Лиз. Как видите, она без ума от туфель. Пройдемте в будуар…
Он был очень напряжен и говорил все более саркастичным тоном.
– Так, а эта дверь? Ее заперли сразу после смерти мамы. Но в апартаменты можно попасть из коридора. Идемте. Идемте же! Прошу вас…
Кошмар продолжался целых полчаса. Мегрэ ничего не оставалось, как подчиняться, потому что Ришар не просил, а буквально приказывал. Их блуждание по ночному особняку выглядело еще более абсурдным из-за следовавшего за ними по пятам старого Жандро-Бальтазара, по-прежнему в своем цилиндре, плаще и с тростью в руках.
– Нет-нет! Мы еще не спускаемся. Вы забыли о верхнем этаже на мансарде, где спит прислуга.
Лампочки в коридоре были без абажуров. Потолок шел под наклоном. Ришар принялся стучать в двери.
– Откройте, Жермен! Открывайте, говорю! Неважно, что вы в ночной сорочке. Это полиция.
В дверях появилась довольно полная вспотевшая девица с заспанными глазами. Позади нее виднелась смятая постель, на туалетном столике – расческа с застрявшими в ней волосами.
