Я проглотил еще один блинчик.
– Значит, моя поездка в залитую дождем Калифорнию была пустым времяпрепровождением?
– Ни в коем случае. Мы сумели заставить его или их задвигаться, а значит, проявить себя. Теперь нам предстоит продолжить процесс, придумав что-то новое.
– Сразу после завтрака? Я ведь не спал всю ночь.
– Посмотрим. Движение, когда оно началось, остановить трудно. – Он посмотрел на настенные часы. – Я опаздываю. Посмотрим… Рад, что ты вернулся. – Он встал и вышел из кухни.
Я завершил завтрак, проглядел утреннюю газету и поднялся в кабинет. Я не был удивлен, увидев кипу неразобранной почты, – по-видимому, во время мого отсутствия он постарался не забивать себе голову мыслями. Счета и прочие бумаги были вынуты из конвертов и аккуратно сложены у меня на столе, а настольный календарь открыт на девятом марта, то есть на сегодняшнем дне. Я был тронут. Я просмотрел несколько бумаг, потом, взяв чемодан, поднялся к себе в комнату. Комната тоже обрадовалась мне. Когда я у себя, я всегда включаю телефон, но на этот раз забыл. Я разложил вещи по местам, разделся, принял душ и брился электрической бритвой, когда в дверях, задыхаясь, появился Фриц.
– Телефон, – сказал он. – Мистер Корриган хочет говорить с мистером Вульфом.
– Ах ты, черт! Забыл включить телефон. Сейчас возьму трубку.
Я включил телефон и поднял трубку:
– Говорит Арчи Гудвин.
Корриган процедил сквозь зубы, что желает поговорить с Вульфом, но я ответил, что до одиннадцати Вульф занят. Тогда он сказал, что они хотели бы с ним повидаться, и я спросил, кто именно.
– Я и мои компаньоны.
– В одиннадцать вас устроит? Или лучше в половине двенадцатого?
– В одиннадцать. Постараемся не опоздать.
Перед тем как покончить с бритьем, я позвонил Вульфу по внутреннему телефону и сказал:
– Вы были правы. Когда движение началось, остановить его трудно. Руководители юридической конторы будут здесь в одиннадцать.
– Вот видишь, – откликнулся он. – И придумывать ничего не надо.
Было только десять тридцать, а потому я занялся личными делами. Я умею быстро одеваться, но не люблю, когда меня к этому принуждают. Когда я спустился вниз, я был готов ко всему, в том числе и к двухчасовому сну, но с этим, было очевидно, придется подождать.
Они опоздали на десять минут, поэтому Вульф, когда они подъехали, был уже в кабинете. Прежде чем начать разговор, я заметил одну интересную деталь. В торце письменного стола Вульфа лицом к нему, если помните, стоит красное кожаное кресло. Это самое удобное место для посетителя, и, когда к нам приходят двое или больше человек, туда обычно садится старший из них. Когда та же группа была у нас в прошлый раз, в кресло как старший компаньон уселся Корриган, но сейчас туда опустился не кто иной, как седовласый, непрерывно мигающий Бриггс, дядя Фред Хелен Трой. По-видимому, кроме меня, никто не обратил на это внимания, что само по себе тоже было примечательным. Когда они расселись, ближе всех ко мне оказался Эммет Фелпс, длиннорукий, шести футов росту, не человек, а ходячая энциклопедия, следующим сидел Корриган, затем тяжело опустившийся на стул сонный на вид Луис Кастин, преемник Конроя О’Мэлли, с горькой складкой у рта.
Вульф повел взглядом слева направо и обратно:
– Итак, джентльмены?
Заговорили одновременно трое.
– Я в таком бедламе разговаривать не в состоянии, – резко сказал Вульф.
Инициативу взял на себя Фредерик Бриггс, который сидел в обитом красной кожей кресле.
– В прошлый раз, – медленно заговорил он, – я и мои компаньоны явились к вам против воли и предложили задавать вопросы. На этот раз у нас есть вопросы к вам. Если вы помните, я охарактеризовал ваш метод как безнравственный и достойный порицания, и вы подтвердили это определение тем, что сфабриковали пометку на заявлении Дайкса с просьбой об отставке, подделав почерк одного из нас, а затем передали этот документ в полицию. Чем вы можете оправдать свои действия?
– Ничем, мистер Бриггс. – Брови Вульфа взлетели вверх.
– Ваш ответ неприемлем, – яростно заморгал Бриггс. – Я настаиваю… Мы настаиваем на ответе.
– В таком случае я вам отвечу. – Вульф был само спокойствие. – Как вы утверждаете, пометка сделана рукой мистера Корригана. Этому есть три возможных объяснения. Первое: мистер Корриган сам сделал эту пометку некоторое время тому назад. Второе: я подделал эту надпись совсем недавно. И третье: это было сделано кем-то из вас, включая и мистера Корригана, либо до, либо после того, как я попросил показать заявление мне. Разыскать заявление у вас в конторе совсем нетрудно. Вы, сэр, разумеется, не знаете, какое из этих трех объяснений соответствует истине, если, конечно, не сделали надпись своей рукой. На вопросы полиции вы все заявили, что ничего подобного не совершали. Я заявил то же самое. – Вульф стукнул по столу рукой. – Не могу поверить, что вы наделяете меня исключительным правом на ложь.
– Это не ответ. Я настаиваю…
– Перестаньте, Фред, – раздраженно перебил его Кастин.
По-видимому, он проснулся.
– Я говорил вам, что таким путем мы ничего не добьемся. Рассудить нас некому, даже если бы вы знали, кто на это способен. Переходите к делу.
– Он не сумеет. – Фелпс, равнодушный всезнайка, тоже разозлился. – Пусть говорит Кон.
О’Мэлли покачал головой. Горькая складка с его губ не исчезла, даже когда он заговорил:
– Спасибо, Эммет, но меня отстранили от практики. Вы забыли?
– Продолжайте, Фред, – велел Корриган своему младшему – но не по возрасту – партнеру.
– Мне представляется, – настаивал Бриггс, – что мы должны потребовать от вас ответа на мой вопрос, но, исходя из обстоятельств, я вынужден отказаться от этого намерения. – И кивнул Вульфу. – Далее. Мы пятеро, в том числе и мистер О’Мэлли, крайне заинтересованы в защите репутации и благосостояния нашей конторы. В этом мы единодушны. Ваша же позиция, откровенно заявленная, состоит в том, что основным фактором, вызвавшим смерть Леонарда Дайкса, является рукопись романа, предположительно написанного им под чужим именем, а также что эта рукопись послужила причиной гибели двух женщин и что один или несколько сотрудников нашей конторы знали о существовании этой рукописи и поэтому являются косвенными участниками этих преступлений. Правильно?
Вульф кивнул:
– Изложено плохо, но в принципе я согласен.
– Велите вашему человеку взять записную книжку, и я сформулирую наше заявление вторично.
– Перестаньте, Фред, – рассердился Кастин. – Он ведь не возражает. Что еще вам требуется? Продолжайте.
Бриггс снова заморгал.
– Я готов продолжать, как мы договорились, но при условии, что меня не будут перебивать. – Он повернулся к Вульфу: – Значит, вы не возражаете? Очень хорошо. Следовательно, краеугольным камнем в предпринятом вами расследовании является содержание рукописи, не так ли?
– Да.
– И следовательно, содержание рукописи является весьма важным фактором и для нас, руководства конторы, а также и мистера О’Мэлли. Правильно?
– Да.
– Отсюда следует, что, если бы нам была предоставлена возможность ознакомиться с содержанием рукописи, мы, естественно, должны были бы приложить все усилия, чтобы этим воспользоваться. Правильно?
Вульф потер нос.
– Не хотелось бы уклоняться от сути вопроса, но хотя это и в самом деле естественно, возникает вопрос о праве. Если это делается во имя закона, тогда да. Если же чтобы укрыть преступника, тогда нет.
– Вопрос об укрытии преступника исключается.
– В таком случае, – пожал плечами Вульф, – сказанное вами совершенно справедливо.
– Отлично. Именно из этих соображений мы сейчас собрались у вас. Нам неизвестно, как вам удалось предвосхитить появление мистера Корригана в Калифорнии, но ваш человек не только очутился там, но и сумел помешать мистеру Корригану ознакомиться с рукописью, из чего следует, что сам он ее видел, а это значит, что вам и ему знакомо содержание рукописи. Вы вовлекли нашу контору в это дело, вы убедили полицию, что мы имеем самое непосредственное отношение к совершенным преступлениям, вы подделали пометку на заявлении, которое мы передали вам…
– Прошу последнее утверждение взять обратно! – гаркнул Вульф.
– Напрасно вы это делаете, Фред, – сказал О’Мэлли. – Не стоит об этом упоминать.
Бриггс продолжил:
– Исходя из обстоятельств, я временно снимаю это утверждение, не отказываясь от него окончательно. Но это ничуть не меняет моего мнения о справедливости нашего требования изложить нам содержание рукописи. Вы втянули нас в это дело. Мы требуем, чтобы вы подтвердили необходимость нашего в нем участия. – И Бриггс, моргая, оглядел своих коллег. – Итак, достаточно ли ясно и убедительно? – спросил он.
Да, согласились они.
– Достаточно ясно, – хмыкнув, согласился и Вульф, – только слишком уж длинно вы об этом говорили. Вы, джентльмены, что-то чересчур засуетились, явившись сюда всей толпой. Почему бы, черт побери, одному из вас не позвонить мне по телефону и не попросить изложить содержание рукописи? У вас на вашу просьбу ушло бы пять секунд, а у меня на мой ответ – две.
