Да, согласились они.
– Достаточно ясно, – хмыкнув, согласился и Вульф, – только слишком уж длинно вы об этом говорили. Вы, джентльмены, что-то чересчур засуетились, явившись сюда всей толпой. Почему бы, черт побери, одному из вас не позвонить мне по телефону и не попросить изложить содержание рукописи? У вас на вашу просьбу ушло бы пять секунд, а у меня на мой ответ – две.
– И что бы вы нам ответили? – спросил Кастин.
– Что я еще не готов.
– Не готов к чему?
– Приступить к действиям.
Чтобы оценить весь эффект этих слов, надо было слышать, как Вульф их произнес. Он не огрызнулся, не отрезал, а произнес их вполне будничным тоном, но если кому-либо из присутствующих было чего опасаться, то он должен был почувствовать, какую угрозу таят в себе эти три спокойно и отчетливо сказанных слова. Адвокаты переглянулись.
– Вы хотите сказать, что отказываетесь что-либо нам сообщить? – возмутился Бриггс.
– В данную минуту – да, – кивнул Вульф. – Я еще не готов. Как практикующие адвокаты, вы, джентльмены, знаете, что сила аргумента зависит от того, как и когда им пользуются. Чтобы раздобыть эти сведения, мне пришлось потрудиться, и я намерен извлечь из них максимум пользы.
– Что я вам говорил, джентльмены? – встал Эммет Фелпс. – Мы только зря тратим время.
– Мистер Фелпс невысокого мнения о наших умственных способностях, – сухо заметил Вульф.
– Предложите ему деньги, – посоветовал О’Мэлли. – Купите у него то, что ему известно. Сумму эту можно будет потом узаконить, правда, Эммет? – Он встал. – Только на меня не рассчитывайте. У меня нет ни пенни.
– Мне хотелось бы предупредить разговоры о преднамеренном недоброжелательстве, – сказал Вульф. – Я не испытываю никакого удовольствия, держа людей в напряженном ожидании. Я был предельно искренен, сказав, что мне нужно еще кое в чем убедиться, прежде чем приступить к действиям. Действовать, не подготовившись полностью, раскрыть свои карты преждевременно было бы большой ошибкой, а я не дурак.
Кастин встал, подошел к столу и, опершись на него, наклонился к Вульфу:
– Я скажу вам, что я думаю. Я думаю, что все это блеф. По-моему, вы знаете про эту рукопись не больше, чем знаем мы. По-моему, вам известно ровно столько, сколько было известно тогда, когда мы неделю назад явились сюда. – Он выпрямился. – Пойдемте, джентльмены. Он просто шулер. – Кастин повернулся ко мне: – И вы тоже, Гудвин. Жаль, что не я полетел в Калифорнию вместо Джима. Вам пришлось бы туго.
Он вышел из кабинета. За ним следом двинулись Фелпс и О’Мэлли. Корриган, который до сих пор не проронил ни слова, хотел что-то сказать, шагнул к столу, но раздумал и, не спуская с меня глаз, направился к дверям. Бриггс выполз из красного кожаного кресла и, поморгав, сказал Вульфу:
– Сегодня я еще раз убедился в правоте собственной оценки ваших методов и тактики. – И, повернувшись, вышел.
Я не спеша приблизился к дверям холла и, стоя на пороге, смотрел, как они влезают в свои пальто. Я бы охотно проводил гостей, но Фелпс опередил меня, придержав дверь, пока все они не вышли, чем очень мне помог, а потом захлопнул ее изо всех сил. Вернувшись в кабинет, я занял место за своим столом и позволил себе зевнуть во весь рот. Вульф сидел, откинувшись на спинку кресла, глаза его были закрыты.
– Еще какое-либо движение предвидится? – спросил я. – Или наступило время для раздумий?
Молчание. Я зевнул еще раз.
– Иногда, – заметил я, – вы попадаете как раз в точку и говорите чистую правду. Как, например, когда сказали, что вам нужно еще кое в чем убедиться, прежде чем приступить к действиям. Можно, конечно, возразить, что хорошо бы больше, чем кое в чем, но хватит и одного факта, а именно: Фелпс, ученый и любитель литературы, вполне мог их прихлопнуть только по той причине, что роман был так скверно написан, что вытерпеть это было ему не по силам.
В ответ ни слова, ни звука. И я вдруг взорвался. Вскочив на ноги, я заорал:
– Займитесь делом, черт побери! Придумайте что-нибудь! Сделайте что-нибудь!
– А я-то сказал, что рад твоему возвращению, – не открывая глаз, отозвался он.
Такой день я бы ни за что не хотел пережить снова, даже если бы знал, чем он завершится. Начнем с того, что Вульф был совершенно невыносим. После обеда он устроился за столом с книгой в руках, и сколько бы я ни делал самых разных попыток завязать разговор, ничего не получалось. Затем позвонил Сол Пензер, но Вульф приказал мне положить трубку и не слушать их беседу. Я уже подозревал, что он поручил слежку Солу, поскольку, проверив сейф, где у нас хранились наличные, а затем обратившись к расходной книге, я убедился, что он выплатил Солу триста долларов. Меня всегда обижало, когда он, давая задание одному из наших подручных, не считал нужным поставить меня в известность.
Правда, я вел себя еще хуже, чем он. Он уже дважды велел мне ложиться спать, чего я, естественно, делать не собирался. Я хотел быть на месте, если зазвонит телефон. Я хотел быть на месте, если явится миссис Адамс, чтобы сознаться в трех убийствах. Но выписывать чеки, регистрировать рост и цветение орхидей или просматривать каталоги я не хотел. Моя задача состояла в том, чтобы случайно не уснуть, что стало еще более трудным, когда Вульф в четыре часа встал и ушел в оранжерею. За два последующих часа мне пришла в голову приятная мысль, а именно: позвонить в Глендейл и сообщить миссис Поттер, что я благополучно добрался домой, но я решил, что звонить не стоит, ибо это может превратиться в привычку. И вот так с помощью жевательной резинки я продолжал, если можно так сказать, бодрствовать.
Как раз перед ужином снова позвонил Сол, и снова мне было велено повесить параллельную трубку. В конце разговора Вульф только хмыкнул, и все. После ужина он велел мне ложиться спать, и одному лишь Богу известно, как мне этого хотелось, но я заупрямился и пошел гулять. Я зашел в кино, где меня очень привлекала возможность положить голову на мягкое плечо соседки и подремать, но вдруг я опомнился, вскочил и побежал домой. Было чуть больше десяти.
Вульф сидел за столом, просматривая свои записи со сведениями о состоянии орхидей, накопившиеся за время моего отсутствия.
– Есть новости? – спросил я.
– Нет.
Я сдался.
– Пойду, пожалуй, полежу. – Я повернул замок сейфа. – Входную дверь я закрыл на засов и проверил, заперт ли черный ход. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Зазвонил телефон. Я взял трубку:
– Резиденция Ниро Вульфа. Говорит Арчи Гудвин.
– Мне нужен Ниро Вульф.
– А кто его спрашивает?
– Джеймс Корриган.
Прикрыв микрофон рукой, я доложил Вульфу:
– Корриган. Голос хриплый, он явно встревожен. Будете с ним разговаривать?
Вульф взял трубку. Я тоже стал слушать.
– Говорит Ниро Вульф. Мистер Корриган?
– Да. Я отправил вам письмо, но, поскольку вину за все несете вы, я считаю, что вам следует услышать то, что сейчас произойдет. Надеюсь, этот звук вам будет сниться до конца ваших дней. Слушаете? Секунду!
– Да, но…
– Слушайте.
У меня лопнули барабанные перепонки – по крайней мере, мне так показалось. Сочетание рева и удара. Я рефлекторно отдернул трубку, потом снова приложил ее к уху. Послышался какой-то невнятный стук, потом что-то упало, и наступила тишина.
– Алло! Алло! – закричал я в трубку.
Молчание. Я положил трубку и повернулся. Вульф сидел, держа трубку в руках, и смотрел на меня исподлобья.
– Ну что? – спросил он.
– Могу задать такой вопрос и вам. Откуда мне знать? Наверное, он застрелился.
– Где он?
– Понятия не имею.
– Там говорило радио.
– Я слышал. «Жизнь Райли», программа «Дабл-ю-эн-би-си».
Он не спеша положил трубку и еще раз посмотрел на меня:
– Какой-то абсурд. Не могу поверить. Соедини-ка меня с Кремером.
Крутанувшись на стуле, я набрал номер. Когда ответили, я попросил Кремера, но его на месте не оказалось. Стеббинса тоже не было. Я разыскал сержанта Орбака, доложил об этом Вульфу, и он взял трубку:
– Мистер Орбак? Говорит Ниро Вульф. Вы знакомы с делом Дайкс – Уэлман – Эйбрамс?
– Да.
– Известен ли вам человек по имени Джеймс А. Корриган?
– Да, я слышал это имя.
– Мне только что позвонили. Говорящий назвался Джеймсом А. Корриганом, но голос был хриплым и взволнованным, поэтому я не могу поручиться, что это был сам Корриган. Говорящий сказал… Вам, пожалуй, лучше это записать. У вас есть при себе карандаш и бумага?
– Секунду. Слушаю вас.
– Он сказал, что говорит Корриган, и затем цитирую: «Поскольку вину за все несете вы, я считаю, что вам следует услышать то, что сейчас произойдет. Надеюсь, этот звук будет вам сниться до конца ваших дней. Слушаете? Секунду!» Цитата закончена. Сразу после этого послышался грохот, похожий на выстрел, за ним другие звуки, и затем наступило молчание. Можно было разобрать только бормотание радио.
