Он немедленно снял шляпу, с лукавой улыбкой оценив наши с Ирен скромные секретарские наряды, которые выглядели столь же нелепыми, какой я себя чувствовала. Глядя на вновь обретенный цивилизованный внешний вид Квентина, я была рада обойтись без своего скучного клетчатого пальто… и сияющего красного носа.
– Не стоило мне вот так врываться, – сказал он, уставившись, как назло, на мой нос, – но у меня была та еще ночка.
– Не пристало джентльменам хвастаться подобными вещами перед дамами, – проворчала я.
Ирен с удивлением уставилась на меня, явно уверенная, что в ходе секретных миссий в домах с дурной репутацией у меня случались не менее насыщенные ночи. Но раз уж сейчас мы предстали наконец в качестве самих себя, я решила соблюсти все правила здравого и приличного общества, членами которого мы (временно) являлись.
– У нас тоже была та еще ночь, – ответила Ирен. – Мы беседовали с цыганской гадалкой в старом квартале города.
– Мне выпали приключения не столь мистические, – скривился Квентин. – Я выразил свое почтение одному из достаточно уважаемых борделей Праги, где, как не прискорбно об этом говорить, была убита еще одна женщина. А еще я нашел интересного подозреваемого, хотя было дьявольски сложно вытащить его из полиции.
Ирен ненадолго затаила дыхание, а затем сказала:
– Ты же не Джеймса Келли поймал, верно? Иначе за ним нужен глаз да глаз. Как вообще полиция умудрилась его упустить? И как тебе удалось увести его от властей? Признаюсь, что готова устроить ему долгий допрос с пристрастием в любое удобное время, лишь бы опередить полицию. В последний раз этот жалкий безумец гнался за Нелл, и я видела это собственными глазами. Где он?
– Понятия не имею, кто этот человек, но он ждет внизу. Возможно, он и есть Келли. По виду похож на ирландца. Агенты Ротшильда помогли мне убедить полицию, что он всего лишь бестактный англичанин, который оказался в том месте по чистой случайности, как и я, и что нет никакой связи между ним и недавно произошедшим преступлением.
– Еще одна женщина убита, – расхаживала по комнате Ирен. – Настоящая эпидемия! Я не люблю обманывать полицию, но они вряд ли смогут предугадать масштаб последствий, в том числе и для… Нелл.
Квентин безуспешно попытался вставить хоть слово, но взглянул на меня и смиренно пожал плечами.
– Я приведу его, – сказал он, покидая комнату.
– Еще одно убийство, – с досадой повторила примадонна, стиснув зубы. – И как раз вчера вечером! Когда мы гуляли по городу.
Я знала, о чем она думает. Мы могли предотвратить преступление. Тем не менее сомневаюсь, что мы сумели бы оказаться в нужном борделе в нужное время, даже если бы вели целенаправленные поиски Джеймса Келли.
За дверью прозвучали шаги.
Ирен поспешила широко распахнуть дверь:
– Ну?..
Вновь вошел Квентин, а вслед за ним плелся робкий рыжий гигант – Брэм Стокер.
– Брэм! – воскликнула моя компаньонка, не обвиняя, но и не приветствуя, лишь констатируя бесспорный факт.
Мистер Стокер приостановился за порогом, держа шляпу в руке и вытирая лоб огромным белым платком ирландского льна.
– Моя дорогая Ирен, вновь вы находите меня в ужасном положении, и я сгораю от стыда в вашем присутствии.
– Стыд – бессмысленное чувство, берущее свое начало в восприятии действий человека окружающими, а не в том, как мы сами относимся к себе. Меня мало трогают его проявления.
Писатель все еще не решался пересечь порог.
– Вы уверены, что хотите, чтобы компанию вам составил такой негодяй, каким, возможно, я являюсь? Если бы этот парень не встал на мою сторону, меня до сих пор допрашивали бы в полиции, а эти ребята ни слова не говорят по-английски.
– Входите же, – почти прикрикнула примадонна в нетерпении. – У вас наверняка найдется история, которая меня заинтересует.
Когда Брэм вошел в наш номер, по-птичьи наклонив голову от смущения, я сразу обратила внимание, что борода у него не так аккуратно подстрижена, как в Париже, и что на нем грубый и мятый твидовый костюм, больше подходящий для проселочных дорог, чем для городских проспектов. Всем своим внешним видом Стокер напоминал лохматого бурого мишку, который только что пролез через заросли ежевики.
– Садитесь, – приказала Ирен и повернулась ко второму гостю: – Квентин, спустись в столовую и закажи на завтрак… все, чего душа пожелает, и две чашки чаю с большим количеством сливок в каждой.
Мистер Стокер, безмолвно покорившийся, точно ручной цирковой медведь, приказу примадонны, не раздумывая сел на ближайший к нему предмет мебели – кожаный пуфик. Теперь этот гигант, примостившийся на низком сиденье, выглядел юнцом-переростком, оставленным после уроков за плохое поведение.
Несмотря на хваленое презрение к стыду, Ирен немедленно воспользовалась своим преимуществом и зашагала перед писателем взад-вперед с возмущенным видом:
– Я послала вас вперед, чтобы найти моего мужа. Что вы до сих пор делаете в Праге? Ведь здесь путешествие Годфри в неизвестность началось, а не закончилось!
– Я знаю, знаю. – Мистер Стокер вновь утер лоб. Как у большинства крупных мужчин, нервозность проявлялась у него в виде потливости. – За последние несколько дней я действительно обошел половину Карпат и только вчера вернулся в Прагу, чтобы найти более конкретную информацию о районе поисков.
– И что же вы собирались найти в борделе?
Мистер Стокер покраснел столь же легко, как и я:
– Годфри в письме к вам упоминал убийство, которое недавно произошло в Праге, – так вот, это случилось у борделя, который я обнаружил в свою первую прогулку по городу, еще до того, как отправился на поезде в Трансильванию и вернулся оттуда уже пешком. Я многому научился в горах. – Он, казалось, собирается с мыслями, волнуясь из-за обилия тревожных известий. – Да, многому. Там, как выяснилось, была замечена подозрительная активность иностранцев в одной деревне близ Сигишоары, рядом со старым замком, который высится над поселением, будто полуразрушенный храм позабытой религии. – Он со смаком потер руки и вздрогнул всем своим огромным телом в ужасе пополам с восторгом: – Весь тот край напоен причудливыми легендами и сказками. Я никогда не сталкивался с такими сложными историями; правда, мне прежде и не случалось бывать в столь жутких задворках мира. Говорю вам, Ирен, по сравнению с ними жалкие вересковые пустоши макбетовской Шотландии, населенные ведьмами, покажутся райским островом южных морей. Название этой горькой земли означает «над лесами», и она состоит из долин в окружении гор, часто покрытых снегом. Леса там гуще зарослей терновника. Каждую скалу венчает крепость, а весь регион – совершенно непреодолимая чаща меж горными пиками. Пройти через нее, конечно, можно, но только пешком, если странник решится гулять в одиночку. Но я видел несколько повозок, волочившихся за одинокими пошатывающимися лошадьми. Они принадлежали различным цыганским таборам, и все караваны следовали по своим надобностям независимо друг от друга. Иными словами, живут там только крестьяне, путешествуют они на своих двоих, что меня вполне устраивает. Темное сельское население редко покидает свои деревни; скажу больше: оно практически находится в изоляции в течение сотен лет.
– Неудивительно, что даже венгры держали свои жадные лапы подальше от этой области.
Это говорил Стенхоуп. Он наконец-то вернулся в номер вслед за своим подопечным и теперь изящно прислонился к каминной полке, как хозяин поместья. Как англичанин!
Квентин кивнул мистеру Стокеру, но смотрел только на Ирен:
– Не твой мистер Келли, я полагаю?
– Нет. – В голосе примадонны мелькнуло разочарование. – Это мистер Брэм Стокер, уважаемый писатель и театральный импресарио.
– Я думал, среди театрального люда нет уважаемых людей, – возразил Стенхоуп.
– Ты слишком прислушиваешься к Нелл, – ответила Ирен и закусила губу, будто и сама была не прочь послушать Нелл прямо сейчас.
А вот мне этого совсем не хотелось! Я тайком кинула еще один взгляд на Квентина Стенхоупа. Он выглядел весьма щеголевато в нынешнем уличном костюме. Ничего удивительного, что даже у кроткой малышки Нелл возникла сентиментальная привязанность к такому человеку, да еще и одаренному той же склонностью к переодеваниям, как и у ее подружки Ирен. Впрочем, Нелл, конечно же, слишком чопорна для такого лихача, как Квентин. Ему нужна женщина побойчее. Я еще не видела отсутствующего сейчас Годфри, но заранее не могла взять в толк, как надутый адвокат в дурацком парике из овечьей шерсти может конкурировать в борьбе за женские сердца с загорелым шпионом в арабских одеждах.
Квентин Стенхоуп перехватил мой взгляд и подмигнул мне, прежде чем с абсолютно непроницаемым выражением лица повернуться обратно к Ирен и ее театральному другу.
