– Они похитили нас по вашему приказу?
Татьяна пожала плечами:
– Я и раньше использовала цыган. Из них получается отличная шпионская сеть: они везде, хотя часто невидимы, и за деньги готовы на все, особенно если им хорошенько переплачивать. А переплачивать им совсем несложно. Цыгане, как ни удивительно, жаждут приобрести положение в мире, который презирают.
– Полагаю, что должна сказать вам спасибо, – язвительно произнесла я с той интонацией, которую считала иронией, хоть я и становлюсь безнадежно неловкой, когда пытаюсь иронизировать.
– Разумеется, должны, поскольку вам была предоставлена власть.
– Над Ирен? – спросила я, задержав дыхание в груди.
Прозвучавшее имя произвело неуловимые изменения в совершенно непроницаемом лице русской: все равно как если пригрозить ядом королевской кобре.
– Над вашим партнером по заключению.
Я сразу посмотрела на Годфри. Что она могла иметь в виду? Однако выражение обычно добродушного лица адвоката сказало мне, что он даже слишком хорошо понял смысл сказанного.
– Вам следовало бы радоваться моему приезду, – добавила русская, вновь приближаясь к столу, чтобы погладить соболью муфту, будто домашнего питомца. – Пища станет лучше. И появятся… развлечения, чтобы скоротать время. Вы должны, однако, позволить моей свите, э-э-э, обосноваться в замке. Ему веками не уделяли должного внимания, – объяснила она, – из-за глупых местных суеверий, благодаря чему он стал прекрасным убежищем посреди суеты и мерзости европейской жизни. Отныне, если вы столкнетесь с другими слугами, не цыганами, то я советую вам не говорить с ними. На свой лад они еще грубее и примитивнее цыган и, кроме того, плохо знают английский.
С этими словами она снова подхватила муфту. Отороченный мехом подол с мягким шелестом отступающей волны скользнул по каменному полу к двери. Через мгновение Татьяна уже исчезла. Ее недавнее присутствие показалось бы лишь сном, если бы не сильный пряный аромат, который облаком плыл за ней, как за китайским суденышком, груженным экзотическими чаями.
Годфри сел и приложился к кубку с вином на добрую половину минуты.
– Татьяна, – наконец произнес он вслух имя той, которую мы оба узнали, словно поднимая в честь нашего злейшего смертельного врага дьявольский тост. Вот только его реплика мало напоминала здравицу, особенно в отношении нас.
– Когда-то в Майванде, в Афганистане, Квентин знал ее как шпионку, – ответила я на пустой взгляд Годфри.
– Квентин?..
– Квентин Стенхоуп, – терпеливо повторила я как больному ребенку. – Ну вспомни! Дядя моей дорогой бывшей воспитанницы Аллегры Тёрнпенни. Он стал тайным британским разведчиком в Индии более десяти лет назад, а затем чуть не погиб в Афганистане из-за предательства агента-перебежчика по имени Тигр и русской шпионки по кличке Соболь. А Квентина тогда звали Кобра, – добавила я с позволительной гордостью: атакующая кобра легко победит даже столь грозных противников, как хитрый соболь и свирепый тигр.
– Конечно, я помню твоего давнего знакомого, нашего экзотического гостя, но я сомневаюсь, что даже Квентин Стенхоуп сможет здесь нам помочь. – В монотонном голосе Годфри было поровну отчаяния, решимости и протеста.
– Ирен будет… – начала я.
– Ирен не будет, я надеюсь, приближаться к замку и на пушечный выстрел, – отрезал Годфри. – Для нее Татьяна – злейший враг. Ты не забыла, что русская уже пыталась отравить мою жену в Праге? И эта долгая игра до сих пор не закончена. Татьяна коварное и мстительное существо. Даже если лишь один из нас оказался бы в ее руках, уже было бы плохо. А когда в плену мы оба… В силу своей профессии адвокаты должны быть лишены воображения, но скажу честно: мои размышления полны мрака и пессимизма.
– Ерунда! Я повстречалась с Джеком-потрошителем и выжила. Какой-то расфуфыренной дамочки маловато будет, чтобы меня напугать. Наверняка у нее есть тайная цель – и скорее всего политическая. Еще бы, она ведь шпионка.
– Это было давно, Нелл. Если Квентин Стенхоуп продолжает работать на Министерство иностранных дел, еще не обязательно, что Татьяна осталась верна своим русским корням. Однако мне показалось, что кто-то посвятил ее в свои дела больше, чем всех остальных.
– В какие дела?
– Не знаю, – признался Годфри, мучительная складка мимических морщин в виде буквы «V» пролегла между его темными бровями, как сложенные на спине крылья ворона. – Единственное, что я знаю: это не сулит ни одному из нас ничего хорошего. Как и Ирен, где бы она ни была. И я искренне надеюсь, что моя дорогая жена за тридевять земель от нас и не появится здесь. Теперь поиск пути для побега еще более важен, потому что если мы останемся, то послужим невольной приманкой для тех, кто любит нас и кого любим мы. – Произнося это, адвокат вновь разволновался, на щеках у него загорелся яркий стойкий румянец, что вызывало у меня одновременно панику и восторг. Я поняла, что использованное Годфри множественное число могло включать в себя не только Ирен, которую я любила больше всех, но и… того, кто любил меня?
Ах, нет… Глупые мечты. Татьяне понравилось бы, как я тешу себя надеждами. Так что я решила впредь не думать о такой возможности.
Глава двадцать восьмая
Что отмечено крестом
Как всегда, угодил он команде своей:
В карте все разобраться сумели!
Льюис Кэрролл. Охота на Снарка (1876)[59]
Вечером Квентин Стенхоуп сменил Брэма Стокера, и мы все вместе принялись изучать карту Лондона в гостиничном номере в Праге.
Влияния Майкрофта Холмса, возможно, и не хватало, чтобы перепрыгнуть горы или передать информацию посредством луча света, но оно могло мобилизовать источники в зоне нашей досягаемости. Через несколько часов после того, как Квентин телеграфировал в Министерство иностранных дел и упомянул волшебное имя «Шерлок», у нас в руках была свежайшая, девственно чистая карта лондонского района Уайтчепел, собственность королевской библиотеки Праги.
Также у нас имелась телеграмма, которую Квентин получил в ответ на свой запрос, со списком перекрестков, где нашли уайтчепелских жертв, включая месторасположение надписи про евреев.
– Перечень не полный. – Ирен смотрела на карту и лежавшую на ней телеграмму. – Шерлок Холмс довольно точно указал Нелл, что убийство и Уайтчепел синонимичны. Преступления происходили там задолго до того, как на сцене появился Джек-потрошитель. Жертвы, которые нынче приписываются Потрошителю британской полицией, в лучшем случае произвольны, а в худшем их количество сильно занижено.
– Придется работать с тем, что есть, Ирен, – вздохнул Квентин. – Однако даже Нелл не стала бы спорить, что необходимо использовать любые подручные инструменты, когда жизнь многих людей висит на волоске.
– Верно. Итак. Мэри Энн Николз, известная как Полли, считается первой жертвой Потрошителя, хотя это может быть и не так. Ее убили здесь, на Бакс-Роу, недалеко от Уайтчепел-роуд, в верхнем восточном конце района. – Ирен поставила большой крестик на карте, чтобы отметить место. – Следующей жертвой была Энни Чэпмен на Ханбери-стрит. Смотрите! Почти на той же западно-восточной оси, как и место убийства Мэри Энн Николз, но в самом центре смертельно опасного района.
Я вздрогнула от непреднамеренной меткости использования американского выражения «смертельно опасный район». Ирен нарисовала еще один крест на карте:
– Третья. Элизабет «Долговязая Лиз» Страйд, на углу Фэрклоу и Бернер-стрит. – Примадонна отметила третий крестик и отступила от карты, чтобы изучить ее: – Эти три точки образуют перевернутую пирамиду, почти равносторонний треугольник. Где четвертое место, Квентин?
Тот прочитал из телеграммы:
– Кэтрин Эддоуз, на Митр-стрит, около Олгейта.
Ирен нарисовала двойную «ХХ»:
– И рядом с тем же местом была обнаружена надпись на стене о евреях. Посмотрите, точка, где нашли Эддоуз, почти напротив Страйд, если двигаться с востока на запад, но очень, очень далеко. Эддоуз была той ночью второй жертвой Потрошителя, перед тем как он, по-видимому, перешел к начертанию двусмысленных каракулей о евреях. – Она нахмурилась над группой крестиков: – Четыре отметки уже есть, и если их соединить, получится прямоугольник, хоть и несколько искаженный. Мне кажется, здесь есть какой-то смысл. Однако геометрия вряд ли является областью интересов Джека-потрошителя. – Примадонна разочарованно покачала головой. – Ладно, давай номер пять.
Квентин посмотрел на карту, потом на телеграмму и снова на карту:
– Дорсет-стрит. Мэри Джейн Келли. Почти прямо на северо-восток от места убийства Эддоуз, хотя между ними лежит сетка запутанных улиц. Это Мэри Джейн порезали на куски?
