– Тише, тише, песик, – сказала женщина.
Она стала передо мной, присела на корточки и погладила меня по макушке.
– Я вижу, ты из тех собак, у которых заботливые хозяева. Где твой ошейник?
Хороший вопрос.
Женщина почесала меня за ухом, именно там, где надо. В этом деле она явно знала толк.
– Как тебя зовут?
Я – Чет, живу на Мескит-роуд. У меня есть важная работа и лучший напарник на свете.
– Наверное, проголодался? – вздохнула женщина. – Ладно, хотя бы поешь как следует. – Она поднялась и повела меня мимо стойки к задней двери.
Мы оказались в узком коридоре, и я чуть не оглох от громкого лая. По обе стороны – крохотные каморки, зарешеченные спереди, и в каждой – по моему собрату. Большие, маленькие, самцы, самки, породистые и беспородные, и все, абсолютно все лаяли, за исключением леди-питбуль, которая безмолвно взирала на меня грустными карими глазами. Я вспомнил фильмы про заключенных, которые мы смотрели с Берни.
– А ну, закройте рты, – велела женщина.
Все замолчали. С чего бы? Мне захотелось полаять, что я и сделал. Никто не поддержал. Мы подошли к незанятой каморке. Женщина завела меня внутрь и сняла веревку.
– Ш-ш-ш-ш, – сказала она, – ты ведь хороший мальчик.
Она ушла. Я успокоился. Изучил тесное помещение. Дальняя стена отсутствовала, каморка переходила в клетку, расположенную во дворе. Я обследовал и ее. По запаху сразу было ясно, кто обитал здесь до меня.
В соседней клетке спала такса. Берни называет их сосисками. Мне нравятся таксы. Берни говорит, в Игги есть что-то от таксы. Я потрогал лапой разделявшую нас сетку. Такса продолжала спать. Я отправился на другую сторону. В этой клетке лежала спаниелька, над ее носом лениво жужжала жирная муха. Тоже неплохая порода. По словам Берни, Игги на какую-то часть спаниель. Я приблизился к сетке, подергал ее лапой. Спаниель открыла глаза, поглядела на меня и опять их закрыла.
Вернулась хозяйка этого непонятного приюта, принесла целую миску сухого корма и плошку с водой.
– Налетай, – сказала она и ушла, закрыв сетчатую дверь.
Есть я не стал, лишь попил воды. Еще немного походил по каморке, вышел во двор. Такса куда-то делась. Я лег. Солнце клонилось к закату. Тени вытянулись, наступила ночь. Вдалеке слышался рокот мотоциклетных моторов.
Мне снился океан. Один раз я ездил к океану, после того как мы с Берни раскрыли важное дело. Что за дело, уже вылетело из памяти, помню только, что ухватил преступника за штанину. Но океан я не забыл. Какие там волны! Мы катались на них, я и Берни, крутились и кувыркались. Было очень весело, особенно когда я перестал все время тянуть напарника к берегу и научился не глотать соленую воду, от которой меня тошнило. Волны бились о песок, Берни радостно смеялся. На пляже ему приглянулась одна девушка, они познакомились. Все время, пока Берни с ней говорил, она не сводила глаз с длинной сопли, которая свисала у него из носа, кажется, зеленая, хотя Берни всегда повторяет, что в цветах я не разбираюсь.
Я проснулся, голодный, но отдохнувший, полный сил для нового дня. Потом увидел, где нахожусь, и мой хвост уныло поник. Я заставил себя поднять его, вышел в дворовую клетку. Спаниелька лежала на прежнем месте, теперь с открытыми глазами. На этот раз при виде меня кончик ее хвоста слабо дрогнул. Я махнул в ответ. Вокруг нее роем вились мухи.
Я повернул голову в сторону клетки с таксой, только вместо таксы увидел там какого-то метиса, который беспокойно ходил взад-вперед. Заметив меня, он решительно бросился в атаку. Наверное, не обратил внимания на сетчатую перегородку. Метис отлетел от сетки, проехался юзом на боку, вывернулся, сел и уставился на меня. Изо рта у него капала слюна. Я вернулся в свою комнату, покрутился на месте и лег. Мне не нравилось это заведение.
Принесли еду, вполне съедобную. Налили свежей воды. Вывели меня на небольшой участок, лишенный растительности, дали уйму времени, чтобы я сделал все свои дела. В приюте относились ко мне хорошо, так что я не жаловался. И все равно это место мне очень не нравилось.
По коридору мимо моей каморки прошел мужчина с планшетом и прикрепленным к нему листом бумаги. Взглянув на меня, крикнул кому-то:
– Этому первый день засчитывать?
– Да, – ответил голос.
– Сутки-то неполные!
– Новые правила.
– Значит, у него в запасе… – Мужчина что-то записал на бумаге и ушел. После него в воздухе повис запах, от которого мне стало не по себе. Я закрыл глаза и забылся сном. Терпеть не могу такой сон: спишь только потому, что больше нечем заняться.
– Как вам этот?
Я открыл глаза. В коридоре перед решеткой моей каморки стояли люди: женщина из приюта и, судя по всему, семья – отец, мать и двое детей.
– Слишком большой. Такого не прокормишь.
– А по-моему, он милый. Посмотри, какие смешные уши!
– Я добавлю на корм из своих карманных денег. Папочка, давай возьмем его, ну пожалуйста.
– Ладно, мне надо подумать.
– У вас есть время до девяти утра завтрашнего дня.
Я не слишком силен в планировании, но тут у меня родился замысел. Пункт первый: выбраться отсюда вместе с этой милой семьей. Затем… все как-то неопределенно. Ладно, главное, последний пункт: убежать домой, к Берни. Я поднялся и подошел ближе к решетке, помахивая хвостом и стараясь не выглядеть прожорой.
– Видишь, какой он ласковый, папочка? Мам, попроси папу согласиться.
План уже начал работать. Я завилял хвостом энергичнее, встал на задние лапы, а передние поставил на сетку, являя собой сплошное дружелюбие. Эй, эй, в чем дело? Вся замечательная семейка в испуге отпрянула от решетки. Но почему?
– Он чересчур агрессивен, – заявила мать.
Кто, я? Попятившись, я обнаружил, что царапаю передними лапами воздух.
– Дальше по коридору есть еще один вариант, – сказала женщина из приюта. – Если не ошибаюсь, наполовину австралийский терьер.
– Всегда мечтала побывать в Австралии, – вздохнула мать семейства.
– Он очень добрый и гораздо меньше по размерам. Песика зовут Бумеранг, но вы можете сменить кличку на любую другую по вашему выбору.
Они ушли.
Я пролетел по всем пунктам.
Время еле ползло, хотя я и так потерял о нем представление. В основном я лежал – либо в тесной комнате, либо в дворовой клетке. Здоровенный метис сидел у себя, я чуял его запах. Один раз я открыл глаза и увидел, как мужчина в белом халате открывает соседнюю каморку. Спаниелька медленно поднялась и поплелась за ним, через двор с утрамбованным земляным покрытием, в маленькое здание с металлической дверью и длинной кирпичной трубой. Ее хвост не был поднят или опущен, она просто держала его прямо, так, как мне нравится. Сразу видно, из нее вышла бы превосходная подруга.
Я еще немного поспал. Меня разбудил запах дыма, но не с тем вкусным запахом, который исходит от мяса, жаренного на костре. Я вышел во двор и заметил тонкую белую струйку, поднимавшуюся из кирпичной трубы. Я вернулся в каморку и забился в самый дальний угол, но запах дыма все равно преследовал меня.
* * *
Когда я проснулся, было утро. Как обычно, я проголодался, но чувствовал себя бодрым и выспавшимся. Потом увидел, где я. Вышел в клетку. Сосед-метис лежал, отвернувшись к стене, и не двигался. В клетке, которую прежде занимала спаниелька, теперь находился щенок. Едва увидев меня, он подбежал к сетчатой перегородке и просунул в ячейку нос, точнее, почти всю мордочку, поскольку был совсем малышом. Я приблизился к сетке и легонько ткнул его лапой. Щенок кувыркнулся назад, вскочил и опять просунул нос в ячейку, готовый повторить игру. В этот момент во дворе послышался женский голос, смутно знакомый.
– …наши читатели обожают истории про собак, поэтому мы решили создать целый цикл сюжетов.
Да-да, голос действительно знакомый. Но кто же это?
– И один из сюжетов вы хотите посвятить собачьим приютам?
Я подбежал к самому краю клетки, вытянул шею и увидел в дальнем углу двора хозяйку приюта, которая разговаривала с другой женщиной. Ее заслоняла от меня стена сарая.
