Ее мозг отупел от усталости и спиртного. Поднимаясь на лифте, она вдруг впала в панику. Что, если она сейчас позвонит, Назаров откроет дверь и рядом с ним окажется следователь? Когда Пуля нажала на кнопку звонка, рука ее дрожала.
Глава 12
С глаз долой, из сердца вон
– Никого не было, – сказал Никита, помогая ей снять плащ.
Пульхерия рада была очутиться в своей квартире. Она обожала ее, с ней было связано столько воспоминаний, хороших и плохих. Здесь они жили вместе с Никитой. Здесь же он оставил ее одну, недоумевавшую, ничего не понимающую, воспринявшую его уход, как конец света. Странно, но сейчас она ничего к нему не испытывала. Он был лишь помехой, препятствием, которое необходимо было устранить. Она уже не воспринимала его как свое истинное счастье, а жизнь с Германом, как сплошную ложь и обман. Ее охватила ярость. Черт побери, благодаря Назарову появилась Вика. Почему он так покорно позволил выгнать себя? Почему не следил за своей любовницей и Гришей? Почему безропотно собрал вещи и притащился к ней, Пуле?
Распаляясь от праведного гнева, не в силах сдержать эмоции, выкрикнула:
– Ну что, теперь ты доволен?
В глубине души она понимала, что несправедлива к нему, и он может ответить грубостью, но стоял возле окна и грустно смотрел на нее. И вдруг попросил:
– Расскажи мне о ней.
– Ее задушили. Ночью, между двумя и тремя часами. В квартире, которую она снимала. Больше я ничего не знаю.
– Но кому нужна была ее смерть?
– Откуда я знаю? Скорее уж ты должен знать.
– Думаешь, это сделал я? – чуть слышно спросил Никита.
Ей очень хотелось сказать: «Ты был от нее без ума, а она вышвырнула тебя из своей жизни, как бесполезную тряпку». Но он не убивал девушку, ведь ночью он был у нее. Неожиданно Никита оказался досадной помехой на пути к благополучной жизни. Его нужно обезвредить ради Германа, ради Гришеньки, ради Александра Николаевича, ради нее самой.
– Я знаю, что не ты ее убил, – устало сказала она.
– Ты уже говорила со следователем?
– Разумеется.
– И эта женщина, домработница, тоже?
– Да.
– Значит, тебе пришлось сказать обо мне. Боже мой, Пульхерия, теперь у тебя будут неприятности. Мне так жаль! – сказал Никита с участием.
«Господи, как он добр! – подумала Пуля. – А я собираюсь втянуть его в игру, целиком построенную на лжи!» – Она стала противна самой себе, и эта игра уже не казалась ловкой, безопасной и даже остроумной.
– Никита, ты должен знать: я ничего не сказала им о тебе, и Галина Матвеевна тоже.
И рассказала ему все, при этом ощущала себя последней сволочью, поступившейся всеми принципами ради спасения собственной шкуры. В его огромных глазах цвета холодного моря, неотрывно смотревших на нее, не было укора. Только удивление. Он словно раздумывал – и эту женщину я когда-то любил, считал совершенством! Прекрасно понимая, что на самом деле всего этого не было, Пульхерия знала, что у него есть моральное право осуждать ее. И ненавидела его за это. Он что, Бог, чтобы судить ее?!
Когда она умолкла, Назаров, продолжая все так же неотрывно смотреть на нее, почти равнодушно констатировал:
– Ты в своем репертуаре, Пульхерия, простое дело запутала так, что сама распутать не можешь. Конечно, ты должна была думать о Грише и спасении своей репутации, но, если меня выследят менты, для своего алиби я вынужден буду рассказать правду. Это уничтожит тебя в глазах Гранидина. Но если я этого не скажу, решат, что Вику убил я…
Хотя говорил он все тем же ровным тоном, в его взгляде она читала немую покорность судьбе.
– …Что же мне теперь делать?
«Умереть, – со злостью подумала она, – бесследно исчезнуть, сгинуть, кануть в вечность».
Никита подошел к окну. Теперь она видела только его спину. Не оборачиваясь, он произнес:
– За все это время я ни разу не был у нее на квартире. Кроме тебя и Марины с Олегом, у меня нет друзей в Москве. Твоим родителям я не звонил. Милиции будет трудно меня найти.
– Следователь уже знает, что в гостинице ты две недели проживал с Викой в одном номере. Так что твой адрес в Питере ему известен.
– Тогда мне придется поехать к матери в Самару.
В голове Пульхерии мгновенно появился план спасения. Охваченная эйфорией, она нисколько не сомневалась, что Никита с ним согласится. Он слушал ее, не перебивая, только в конце сказал тихо:
– Надо позвонить на Казанский вокзал и узнать время отхода поезда.
– Воспользуемся Интернетом.
Пульхерия включила компьютер, вошла в сеть. Оказалось, что до Самары есть два прямых поезда, отходящих около двух, и один фирменный – около семи вечера.
– Что называется, «поезд ушел», – разочарованно протянула она. – Сегодня тебе придется переночевать здесь. Не страшно. Надеюсь, Штыкин по ночам спит. Забронируем место на одном из двухчасовых, а завтра я за тобой днем заеду. Будь готов.
Набрав номер Паши Медведева, Пульхерия в общих чертах обрисовала ситуацию.
– Чтобы скрыть следы, я предлагаю билет до Самары купить на твое имя. Сейчас без паспорта не дадут. Мы с тобой посадим Никиту в поезд, дадим проводнице денег, скажем, что он свой паспорт потерял. Следователь будет разыскивать Назарова, твои перемещения его вряд ли заинтересуют. Таким образом, Никита исчезнет из Москвы.
– Я не склонен недооценивать нашу милицию, – с сомнением сказал Паша.
– Даже если его рано или поздно разыщут, он объяснит свое исчезновение полным отсутствием денег, скажет, что ему пришлось до Самары добираться автостопом. А из Москвы он выехал задолго до убийства Вики. Думаю, его мать ему не враг и подтвердит, что в ночь убийства он был у нее.
– Снимаю шляпу, Пульхерия Афанасьевна! – с восхищением воскликнул Медведев.
– Тогда до завтра. Около двенадцати будем ждать тебя возле справочного бюро.
Из-за Галины Матвеевны Пульхерии совсем не хотелось возвращаться в квартиру Германа. Она могла переночевать и у себя, но после всего случившегося могли возникнуть ненужные вопросы, а осложнения ей не нужны. Кроме того, в глубине души она боялась за себя. Вдруг не выдержит и на самом деле изменит Герману. Сможет ли после этого относиться к нему по-прежнему?
Придя домой, она не стала заходить на кухню, приняла душ, легла и провалилась в сон, тяжелый и темный.
На вокзале Медведев уже ждал их. Поезд стоял у платформы, пассажиры спешили к вагонам. Они присоединись к ним.
Обрабатывал проводницу Паша. Делал он это виртуозно. Пожилая тетенька в фирменном кителе, с опухшим лицом и хитрыми, глубоко посаженными глазками взирала на мир с презрительным равнодушием. Она привыкла к бесконечным переездам, надоевшим пассажирам, чаю с лимоном, влажному постельному белью. Пульхерия сразу поняла, что ее, много повидавшую в жизни, заинтересовать можно было только одним – деньгами. Паша отвел проводницу в сторону и что-то зашептал на ухо. На ее лице появился румянец, глазки заблестели. Через две минуты она захихикала, потом громко рассмеялась и посмотрела на Никиту с благосклонностью царицы Клеопатры, властительницы одного из вагонов фирменного поезда, идущего до Самары. На всем протяжении его следования судьба Назарова теперь целиком в ее власти. И она будет к нему милостива, так как эта милость оплачена щедрой рукой Паши Медведева. Пульхерия даже не заметила, когда он успел передать ей деньги. Паша театрально с ними раскланялся, послал воздушный поцелуй тетеньке, та, смущенно зардевшись, махнула ему рукой и, прежде чем Пуля успела его поблагодарить, исчез в толпе пассажиров.
До отхода поезда оставалось двадцать минут. Пульхерия очень хотела поскорее уйти, но какая-то странная сила ее удерживала. В конце концов, он – одинокий, несчастный, потерпевший поражение человек, пытающийся спрятаться в том единственном месте, где его еще могли приютить. Она почувствовала к нему некое сочувствие, даже жалость.
– Позвони потом или напиши, как будут развиваться события, – попросил он. – Деньги я тебе обязательно верну.
– Забудь. Такая мелочь!
– Нет, нет, это мой долг! – с горячностью отозвался Никита.
Пульхерия вдруг вспомнила, как легко сцапала две тысячи евро Галина Матвеевна. А она сама! С каким извращенным удовольствием узнала о своей свадьбе с Германом! Рядом с Никитой обе они предстают не в лучшем свете. Но плевать, она запретила себе об этом думать.
– Передай привет маме.
– Хорошо.
– Надеюсь, ты еще найдешь свое счастье.
– Счастье? – удивленно спросил он.
– Господи, у тебя руки и ноги целы, ты красив, как Аполлон, что еще надо? Тебе будет гораздо лучше без Вики. Таких девок миллион, особенно в провинции.
Он окаменел от отвращения и ненависти. Она это поняла по его глазам.
– Для тебя все легко и просто. Ты умеешь шикарно все устроить. Кого-то убили? Уладила. Кто-то слишком много знает? Уладим и это. Кто-то мешает? Посадим в поезд. Быстро ты всему научилась! Семейка Гранидиных получила достойное пополнение.
