– Гриша, это Пульхерия Афанасьевна. Я тебе звоню с мобильного Германа.
– Ой, извините, я подумал, что мой братец решил прочитать очередную нотацию. Мне папочки хватает. Он разозлился ужасно. Посадил меня под домашний арест, даже в саду погулять не разрешает. Мне так скучно, – пожаловался он на свою незавидную долю.
– Сочувствую. Герман считает, что мы должны поговорить о той ночи более подробно.
– Не хочу я разговаривать с этим занудой, – ощетинился Гришенька.
– Я с тобой солидарна, но ты не понимаешь, насколько все серьезно.
– Ну хорошо. Только сами ко мне приезжайте. Меня папочка к вам теперь долго пускать не будет. Слушай, Пульхерия, может, ты ко мне одна приедешь? Этот праведник со своими десятью заповедями меня совсем задолбает.
– Это не его десять заповедей, а Бога. Надеюсь, улавливаешь разницу? – усмехнулась Пульхерия.
– Я-то улавливаю, а он – нет. Хочешь, я тебе по этому поводу анекдот расскажу?
– Не хочу.
– Почему?
– У меня жизнь и без анекдотов веселая.
– Ой, как я тебя понимаю. Прими мои искренние соболезнования.
– Принимаю, – сказала она, весело смеясь. – Жди нас. Мы скоро будем.
– Афанасьевна, ты только от библиотеки держись подальше, – посоветовал Гришенька. – Там злая собака.
– Какой породы? – продолжала смеяться она.
– Гремучехвостый Буль-буль-дог-терьер.
– Что-то я такой породы не припоминаю.
– Это гибрид. Помесь гремучей змеи с собаками разных бойцовых пород. Достижение современной генетики. У этой породы хватка как у бульдога, сила терьера, размером она с дога, а в хвосте имеется ядовитый шип с нервно-паралитическим ядом. Эту породу специально вывели для разгона демонстраций и устранения конкурентов в бизнесе.
– Гриша, считай, что я по достоинству оценила твой тонкий юмор, а не смеюсь только по одной причине: Герман тебя не поймет.
Пульхерия нажала кнопку отключения и вернула телефон жениху.
– Чем тебя развеселил этот паяц? – спросил он с ревнивыми нотками в голосе.
– Анекдот рассказал. Сказал, что очень скучает, так как папа ему не разрешает выходить из комнаты.
– А вдруг это он ее убил? – неожиданно спросил Герман.
Пульхерия внимательно посмотрела на него. Он был серьезен, а в глазах застыл ужас. Немного помолчав, она сказала:
– Эта мысль уже приходила мне в голову. Предполагаю, что в состоянии аффекта он мог это сделать. Думаю, Александр Николаевич тоже так считает. Представляю, как он сейчас мечется в своей библиотеке. Любовь и отчаяние владеют им. Я спрашивала Гришу напрямик. Но мне он сказал, что не убивал ее. Давай надеяться на лучшее.
Послышались голоса: Катя и Галина Матвеевна пришли с прогулки. Герман пошел их встретить.
Пульхерия неожиданно вспомнила о Никите. Хотя она и избавилась от него, но от памяти о том, как плохо она поступила по отношению к нему, избавиться невозможно. Она представила поезд, монотонный стук колес, проплывающие мимо поля и леса, редкие огоньки в ночи, города и поселки с чужими людьми, которые даже не догадываются о твоем существовании. Что он сейчас делает? Читает книгу или пьет чай? Может, просто сидит и смотрит в окно, проклиная в душе такое ничтожество, как она? Тряхнув головой, Пульхерия заставила себя не думать об этом. Тут ее как обухом по голове ударило. А если Гриша знает, что Никита был ее мужем, что она сама приходила к нему в гостиницу? Об этом могла рассказать Вика. Назаров говорил, что в тот вечер она явилась к нему, забрала все деньги и сообщила, что уходит навсегда. Гриша в это время мог ждать ее. Воображение тут же нарисовало картину: Гришенька с ехидной усмешкой все это выкладывает брату.
Вернулся Герман. Испытывая отвращение к себе из-за собственной изворотливости, она сказала:
– Милый, ты выглядишь очень усталым. Может, я сама обо всем поговорю с Гришенькой?
– Пульсенок, я полон сил и энергии. Мечтаю решить этот вопрос поскорее и устроить тебе ночь неземной любви.
«Этого мне только не хватало, у меня голова пухнет от забот, а он о неземной любви мечтает», – с тоской подумала Пульхерия, а вслух с усмешкой спросила:
– У тебя есть знакомый инопланетянин, и он предлагает устроить групповуху?
– При чем здесь инопланетянин? – не понял Герман.
– Ты же о неземной любви говорил, – пояснила она.
– Лапуля, чтобы ты рыдала от восторга, для этого инопланетяне не нужны, – серьезно заявил Герман, так и не поняв шутки. – Мне Витюша раскрыл парочку секретов про вас, женщин. Хочу их на тебе опробовать.
«Какая прелесть, естествоиспытатель хренов», – подумала Пульхерия, а вслух сказала:
– Я быстренько смотаюсь к Гришеньке, а ты готовь секс-полигон. Может, мне в секс-шоп по пути заехать?
– Пуляша, я мужчина в самом расцвете сил, мне для сексуальной самореализации секс-шоп не нужен.
– Ты все перепутал. Мужчиной в самом расцвете сил был Карлсон, который жил на крыше. А для секс-шопа ограничений по возрасту, кроме как для детей до шестнадцати, не существует.
– Дался тебе этот секс-шоп, – рассердился Герман. – Из-за него мы забыли о главном.
– Но ты же знаешь, как Гриша к тебе относится. Думаю, со мной он будет откровенней.
Пульхерия почувствовала, что Герман колеблется, но чувство долга все же победило.
– Согласен, в моем присутствии брат нервничает, но когда он разойдется, я единственный, кто может с ним справиться. – Он взял ее под руку. – Пошли, не будем терять времени. Нельзя позволить ему морочить нам голову, нужно заставить рассказать всю правду.
Глава 14
Она исчезла, утопая в сиянии голубого дня
Сын олигарха сидел в позе лотоса на огромной кровати, грыз семечки и сплевывал шелуху в пакет из-под апельсинового сока. Он окинул Германа и Пульхерию взглядом инфанта и надменно спросил:
– Надеюсь, вы догадались принести кирку или саперную лопатку, чтобы я начал рыть подкоп? Мне необходимо сбежать из этой тюрьмы. Папа просто с ума сошел, не отпустил даже на день рождения к моему сокурснику, у которого обычно бывает море текилы и куча травки. На нервной почве я скоро приобрету какую-нибудь психическую болезнь, вроде клаустрофобии или паранойи.
Он продолжал грызть семечки и смачно плевать в пакет из-под сока, демонстрируя, что мнение окружающих ему безразлично. Герман сел рядом. Гриша взглянул испытующе:
– Братан, ты выглядишь ужасно. В Питере небось из борделя не вылезал?
– Выбирай выражения при Пульхерии. – Герман сурово поджал губы. – Лучше расскажи нам во всех подробностях про ту ночь. Надеюсь, ты понимаешь, что это крайне важно?
– Гриша, мы должны быть уверены, что у следователя не будет возможности опровергнуть твое алиби, – доброжелательно улыбнулась Пульхерия.
– Сомневаюсь, что этот тупорылый мент хоть что-то может опровергнуть, – самоуверенно заявил Гришенька.
– Напрасно ты так думаешь, – сказала Пуля, сдерживая раздражение. – Внешность может быть обманчивой. Мы тебя слушаем.
– Если вы так хотите… Только вы должны мне обещать – никаких нотаций! Я от папы такого наслушался, уши завяли.
– Хорошо, хорошо, не будет нотаций, – пообещал Герман.
– Должен сказать, это вы во всем виноваты. Вика надоела бы мне, как и все остальные мочалки, но вы вмешались, орали на меня как резаные. Ну, подумаешь, девушка разбушевалась, в пьяном виде предложила нетрадиционный секс. С первого раза мне не понравилось. Не исключено, что понравилось бы со второго, вошел бы во вкус. Все какое-то разнообразие в этой пошлой жизни. Я уже решился ее простить, но вы запретили мне с ней видеться, угрожали, что расскажете папочке, – он с вызовом взглянул на Германа. – Терпеть не могу людей, которые вмешиваются не в свое дело. Ты тоже хорош. Я уже не маленький, а ты – не моя мамочка. Я на тебя сильно разозлился и решил послать к черту! Вика для вас не хороша? Так назло вам на ней женюсь, решил я.
Пульхерию его слова совершенно не удивили. Именно такой реакции и следовало ожидать от Григория Гранидина.
– Ты и в самом деле был в нее влюблен? – с удивлением спросил Герман.
– Влюблен? Что такое любовь? Объясните мне, может, тогда я смогу с уверенностью ответить. Просто она была очень хороша и я безумно ее хотел. Даже если это не была любовь, что-то меня к ней неудержимо влекло.
– Гормоны и ферромоны тебя влекли, – заявила Пульхерия. – Ученые утверждают, что потомство у пары бывает без дефектов только в случае разного набора хромосом. Мужчина это определяет по запаху, ферромонам. Провели даже такой эксперимент. Десять разных девушек несколько дней не снимали футболки, потом их дали понюхать мужчине. Он безошибочно выбрал футболку девушки, у которой был противоположный набор хромосом. Природа беспристрастна. У каждого чувства есть рациональное объяснение и химическая формула.
– Выходит, что у нас с Викой было бы хорошее потомство? – спросил Гриша.
– Да, было бы, если бы вы до этого друг друга не убили, – меланхолично ответила Пульхерия.
